Книга Евангелие зимы - Брендан Кили

– Ты, это, ты хоть в порядке?

– Не знаю. Нет. Я не хочу, чтобы ты думала, что я тебя не хочу. Я хочу. Я тебя хочу. Я не знаю, почему я сейчас такой.

Джози покачала головой, глядя на меня печально и испуганно, но улыбнулась.

– Я не об этом. Слушай, я не пытаюсь вредничать, я просто спрашиваю. Тебе нужно что-нибудь мне сказать? Это поможет? – Со скрещенными на груди руками и чуть склоненной набок головой она выглядела удивительно смелой. Я ей завидовал. И тут во мне что-то сломалось. Я шагнул к бару, обойдя диван.

– Перестань! – заорал я. – Почему все только об этом и спрашивают? Почему я обязан о чем-то рассказывать?

Она попятилась к полкам, уставленным бутылками.

– Я просто пытаюсь понять…

– Я в полном дерьме, ясно? – крикнул я, хватаясь за спинку одного из барных стульев и наклоняясь ближе к Джози. – Почему тебя не устраивает простой факт, почему надо обязательно копать?

– Ты меня пугаешь. Не кричи на меня. – Она стояла за барной стойкой, но говорила с все возрастающей яростью. – Ты только послушай себя. Посмотри на себя. Ты ведешь себя как псих.

– Я не псих, – сказал я.

– Тебе придется уйти. Ты сделал мне больно и напугал до полусмерти. Это не Эйден, которого я знаю. Убирайся из моего дома сейчас же.

Я опустил глаза, по-прежнему опираясь на барный стул. Я не мог говорить и схватился за стойку, не в силах подобрать нужных слов, не зная этого языка.

– Иди, – повторила Джози. – Уходи.

Она не вышла из-за стойки, пока я надевал куртку и выходил с черного хода. По дороге домой я убеждал себя, что испугался не меньше ее, но поверить в это у меня не получалось. Я рисковал потерять все, чего добился. Мне нужно контролировать себя. Я пытался придумать план, чтобы осуществлять этот контроль и не терять голову, как рядом с Джози. Я хотел жить нормальной жизнью, но у меня ничего не получалось и не могло получиться, и всю дорогу домой я думал о Марке, гадая, что такого он прочитал в моем лице на крыше Кулиджа, когда пытался со мной поговорить. Кого он там увидел?

Ночью, когда я пытался заснуть, в ушах раздавались два разных голоса, и я почти решил, что в комнате есть кто-то еще, словно два мозга боролись друг с другом. Один велел позвонить Марку, а другой выкрикивал хорошо знакомые приказы заткнуться и помалкивать. Я испугался мысли, что в комнате действительно кто-то есть, и меня охватило нестерпимое желание включить свет и проверить. Он мог сидеть в кресле, или на корточках у кровати, или терпеливо стоять в шкафу, дожидаясь, пока я открою дверцу, чтобы он мог выкрикнуть: «Ага, попался, маленький гаденыш! Ты не сможешь прятаться вечно!» С бьющимся сердцем я включил лампу и огляделся. Поднявшись с постели, я подошел к шкафу и краем глаза заметил в окне бледного, испуганного мальчишку. Я вскрикнул. В тусклом свете я не мог разобрать лица, но это было мое отражение, с напряженными, согнутыми руками, готовое к драке. Я долго смотрел, как поднимается и опускается призрачная обнаженная грудь, пока я пытался отдышаться.

Я присел на кровать, подобрав под себя ноги, и прислонился к стене, дрожа и что-то еле слышно бормоча. От шока сон прошел – я будто кубарем летел куда-то и не знал, где упаду. Неужели я хотел стать таким? Я возненавидел себя и за то, что так жестоко поступил с Марком. Он был моим другом. Я знал, чего он хочет: чтобы его выслушали. Чтобы я увидел его таким, какой он есть. Чтобы я узнал, что он чувствует. Я тоже этого хочу, понял я. Разве не все мы этого хотим, разве не каждый заслуживает честных отношений?

В добавление к прежним причинам ненавидеть отца Грега у меня появилась еще одна. Джози была права: он не только манипулировал нами и растлил как подростков, он искалечил в нас мужчин, которыми мы станем, наше будущее как друзей и любовников. Он не присутствовал здесь физически, но таинственным образом, безмолвно и невидимо по-прежнему был рядом и требовал нераздельной преданности к себе. Он создал религию с единственной заповедью: бойтесь меня, если не можете в меня верить.

Глава 14

Собираясь утром в школу, я нервничал до тошноты, не представляя, как выдержать дальше, но, выглянув в кухонное окно, перед вторым гаражом увидел маленький автомобиль Елены. Во мне проснулась надежда. Я понятия не имел, давно ли Елена приехала, но догадался, что она явилась за вещами. Свет из ее квартирки пронзал безрадостные утренние сумерки, а силуэт Елены то появлялся в окне, то исчезал, пока я шел по каменной дорожке. Багажник был открыт, и я остановился у машины, чтобы подождать Елену.

Она спустилась через несколько секунд с охапкой одежды в руках и большой спортивной сумкой. При виде меня она остановилась и улыбнулась:

– M’ijo!

Мы неловко обнялись, потом она указала на машину, и я помог ей побросать одежду на заднее сиденье.

Я поднялся за Еленой в ее квартиру и помог укладывать фотографии и книги в коробку.

– Как они? – спросил я, держа фотографию Кандидо и Терезы. На снимке Тереза смеялась, но я помнил бешенство в ее глазах во время нашей последней встречи.

– О, просто счастливы. Тере теперь каждый день после школы остается со мной дома. Сегодня она готовит ужин для всей семьи.

– Тебе придется искать новую работу?

– И скоро. – Она передала мне свою Библию, чтобы я положил ее в коробку. Я некоторое время смотрел на книгу.

– Прости, – сказал я.

– Ну, что ни делается, все к лучшему, верно?

Она стояла по другую сторону кровати. Я хотел ее обнять, но она держалась от меня на расстоянии и поглядывала в окно на дом.

– Эй, – тихо сказал я, – поговорить же мы можем. Что она теперь-то сделает?

Елена вздохнула, удерживая слезы.

– Мне скоро ехать. Мне тяжело видеть тебя, m’ijo. Мне тоже очень жаль. Мне будет тебя не хватать.

Я обошел кровать, и Елена обняла меня, затем отодвинула на расстояние вытянутой руки и подошла к шкафчику собрать оставшиеся туалетные принадлежности.

– Но у тебя в жизни происходит много нового, правда?

– Да, многое меняется, – согласился я, снимая распятие со стены над кроватью. – Я чувствую себя почти что другим человеком.

Елена стояла ко мне спиной, быстро укладывая вещи.

– В смысле, я многое хочу с тобой обсудить. Я давно хотел кое о чем поговорить… – Мой голос дрогнул. Я почти физически не мог начать разговор.

Елена не обернулась.

– Господь тебя не оставит, – сказала она. – Это все, что ты должен помнить. Я найду новую работу, а ты вырастешь, поступишь в хороший колледж и уедешь из дому, слава Богу.

Маленькая коробка наполнилась, Елена наконец обернулась и увидела, что я держу распятие.

– Ты вообще за новостями следишь? – спросил я.

Елена не ответила, взяла крест у меня из рук и положила в коробку сверху. Из-под кровати она достала пару туфель.