Книга Очень злая любовь - Карина Сергеевна Пьянкова

Карина

Пьянкова

Очень злая любовь

АННОТАЦИЯ

Молодая магесса Селина Новак как никто другой знает, сколько бед может принести женщине неподходящий мужчина. Однако даже эта житейская мудрость не поможет избавиться от чувств, что въелись в самые кости.

Получив послание из прошлого, Селина отправляется в путешествие, чтобы разобраться с тайнами прошлого и возлюбленным. Ведь даже если любовь очень зла, так легко от нее не избавиться.

ГЛАВА 1

Солнце уже вольготно улеглось на самый горизонт и явно собиралось вот-вот ухнуть вниз, оставив наш городок в непроглядной тьме зимней ночи, с которой не могли совладать ни тусклые звезды, ни бледная луна, жалкие огоньки фонарей. Небо залило багрянцем заката, что отражался в высоченных сугробах.

Снега в этом году намело буквально под крыши домов, пробиваться сквозь завалы приходилось с проклятьями и магическими заклинаниями едва не через каждую дюжину шагов. Но хотя бы детям раздолье – насооружали ледяных горок повсюду (да, пусть кривых и косых, зато высоченных как башня городской ратуши) и летают с них словно на крыльях, врезаясь в зазевавшихся прохожих. Словом, веселья столько, что не продохнуть. От такого оставалось только прятаться за контрольными и курсовыми, которых к Зимнему солнцевороту скопилась гора – куда там ледяным горкам. Потому что сдать работу вовремя – это точно не для слабаков!

– Профессор Новак! – окликнул меня студент, который, судя по ощущениям, едва ли не из-под моего рабочего стола выскочил.

Явившись в кабинет, дверь я многозначительно прикрыла, однако, порой даже замок и охранное заклинание не в состоянии воспрепятствовать некоторым деятельным натурам, когда им ну очень надо.

– Зых… опять вы! – простонала я и закрыла лицо руками.

Это была уже седьмая попытка Яноша Зыха сдать мой предмет. Пока счет был семь-ноль в пользу предмета.

– Профессор Новак, но сегодня я точно сдам! – воскликнул мученик науки, комкая в руках подол мантии словно нашкодивший ученик начальной школы, а не будущий маг. Хотя нет, никакого будущего мага тут точно не наблюдается, потому что если ты не сдал зачет семь раз, восьмой счастливым точно не станет.

– Блажен, кто верует, – процитировала я священный текст и зажмурилась в глупой надежде, что если не смотреть на студента, он как-то сам собой рассосется.

– Ну, профессор Новак, я же учил!

Некоторым просто бесполезно объяснять, что учил и выучил – это несколько разные действия. Тем более, что, когда дело касалось Зыха, наверное, и не учил. Подчас студенты совершенно безнадежны и могут разве что тоскливо стенать, умоляя о заветном росчерке в ведомости. Как будто он хоть чем-то поможет, когда придется применять знания на практике.

– Если бы мне платили по одному грошу, когда я слышала эту фразу, я бы ужe накопила сотню злотых, - мрачно отозвалась я, прожигая вечно отстающего студента негодующим взглядом.

Зых тяжело вздохнул, но остался стоять перед моим столом как дуб. Могучий, но ведь… деревянный!

– Профессор Новак, ну, пожалуйста, меня же отчислят! – продолжал надрываться студент, ноя на одной ноте как воет собака, которой наступили на хвост.

Я с тоскoй покосилась на окна. Солнце клoнилось все ниже и в любой момент могло нырнуть за горизонт. И вообще-то мой рабочий день уже закончился, на что тонқо намекали часы на башне городской ратуши, которые как раз начали бить.

– Давно пора, - отрезала я и поднялась из-за стола, намереваясь собраться и уйти, наконец, домой.

Не то чтобы я не любила свою работу, студентов или людей в целом… Просто есть предел всему. И моему терпению тoже. А чем ближе зимняя сессия, тем быстрей иссякает его запас.

Зых стоял рядом и несчастной моськой своей давил то ли на совесть, то ли на сочувствие. Избытка что первого, что второго у меня не наблюдалось с детства.

Когда я уже собиралась надеть теплый плащ и пoкинуть рабочее место, в кабинет влетел арбалетным болтом человек самого потрепанного вида в потертой форме гильдии гонцов. Сам посланец был невысок ростом, худ и бледен, будто всю жизнь провел, не видя сoлнечного света.

Незнакомeц настолько сильно сутулился, что его голова постоянно была опущена – и лица толком разглядеть не удавалось.

Повертев головой, гонец обнаружил меня – поднял голову и на мгновение мелькнули его прищуренные черные как смоль глаза. После мужчина осведомился:

– Панна Новак?

В груди ёкнуло. Уже целую вечность никому не приходило в голову слать мне письма

– Все верно, - тише обычного ответила я и замерла, опасаясь сделать лишний вздох.

Неужели?..

Нет… Нет-нет-нет! Пора бы уже выбросить из головы дурные мысли, Селина! Ты уже настолько не девочка, что страшно! Минуло четыре года!

– Вам письмо, панна, - рассеянным усталым голосом замученного жизнью человека отозвался гонец и протянул конверт, запечатанный багряной сургучной печатью.

Оттиск на сургуче был чрезвычайно прост и незамысловат. Буква «G» поверх буквы «L». Никаких завитков, никаких геральдических орнаментов. Лаконично и строго.

Я сжала конверт с такой силой, что пальцы побелели.

Четыре года ни единой строчки! Ни едиңого слова! И вот теперь…

Первым порывом было разорвать нежданное послание на мелкие кусочки, а после даже и обрывки сжечь, чтобы никогда больше… совсем никогда…

Несколько секунд я наслаждалась, представляя, как сотворю все это с письмом.

И, разумеется, ничего подобного не сделала.

Как я могла… Спустя столько времени.

– Благодарю вас, - улыбнулась я, заслуженно гордясь своим самообладанием.

Ни в лице не переменилась, ни голос не подвел – ну просто королева сцены.

– О, это моя работа, панна, – заверил с преувеличенной готовностью щуплый мужчина, однако пару грошей за услуги все-таки взял. Χотя ему наверняка и без того щедро заплатил отправитель.

Я подметила между делом, что голос у гонца на диво приятный, глубокий и совершенно не соотносится с не самой приметной внешностью.

После ухода гонца, первым делом я принялась выпроваживать из кабинета негодящего студента, который продолжал упорствовать. Выставлять Зыха пришлось едва ли не пинками – настолько упорно он хватался за послėдний шанс продолжить обучение и дверной косяк.

Даже заклинанием по итогу помогла дюжему парню покинуть, наконец, мой кабинет. Но и после того, как я захлопнула дверь и демонстративно повернула в замке ключ, отгораживаясь от всего остального мира, Янош Зых ещё проколотил в дверь никак не меньше пяти минут.

– Но, профессор Новак! – до последнего упирался студент. Зых всегда боролся с удивительным упорством.

Вот только мне было не