Книга Убью кого хочу - Алексей Тарновицкий

– Всё. Накрылась премия.

Так или примерно так описывали случившееся за ужином очевидцы из ударной бригады. Расхождения, если и были, то касались лишь времени приезда милиции и местоположения скатившейся в траншею головы. Зато вопли крановщика и слова бригадира Панина почему-то помнили все, причем исключительно точно. Под конец ужина пришел серый от усталости и переживаний командир Валерка Купцов. Его состояние можно было понять. Наш интеротряд начинался так удачно, так мирно… И вот на тебе – такие неприятнейшие ЧП под самый конец.

– Ребята, – сказал Валерка. – Как вы знаете, сегодня погиб Коля Миронов, наш комиссар…

– Погиб! Сложил голову на трудовом посту! – вдруг крикнула Ольга, заходясь в истерическом смехе. – Слава герою!

Она продолжала выкрикивать эти слова между приступами неудержимого хохота и потом, когда мы вдвоем с Сатеком тащили ее из столовой наверх, чтобы напоить валерьянкой и уложить в постель. Под одеялом она неожиданно быстро успокоилась, блаженно зевнула и, поманив меня поближе, шепнула:

– Знаешь, о чем я жалею большего всего? Что не увижу его в открытом гробу. Я бы с таким удовольствием на него плюнула. Хотя, нет, нет. Я бы с таким удовольствием на него нас…

– Шш-ш, Олюня, – поспешно перебила я, зажимая ей рот. – Плевка, безусловно, хватило бы. Спи, подруга, спи…

В коридоре Сатек вдруг тронул меня за локоть.

– Погоди, Александра. Что это значит?

– О чем ты, Сатек?

– Это, с Мироновым и его головой…

– Ну, дорогой Сатурнин, – усмехнулась я, – тебе ли бояться отрубленных голов? Правда, башку этого подонка вряд ли выставят на форуме, как голову твоего прославленного тезки-узурпатора. Невелика фигура. На прощание в Колонном зале Дома союзов не наработал. Просто не успел. Хотя, если бы не этот порвавшийся трос… – как знать, как знать… – лет эдак через тридцать-сорок мог бы угодить и в Колонный. А так, видишь, даже в актовый зал школы не привезут…

Он схватил меня за плечи и развернул к себе.

– Ты мне зубы не говори, Александра! Такого, чтоб совпало, не бывает! Я все помню. И как ты кричала, и как мы с ним в столовке про голову не снести разговаривали…

Я спокойно смотрела в его требовательные, удивленные, испуганные глаза.

– Не кричи, Сатек, люди смотрят. Отпусти меня, а то как бы чего не подумали. Вот так.

– Ответь мне, – попросил он, взяв на два тона ниже, – пожалуйста. Скажи, что это не ты. Что не ты это сделала.

– Сатек, тебе надо подучить русские поговорки, – усмехнулась я. – Во-первых, зубы не говорят, а заговаривают. Во-вторых, «голову не снести» – неправильно. Правильно – «головы не сносить». Запомнил?

– Запомнил… – проговорил он совсем уже упавшим голосом.

– Ну вот. А что касается сдохшего мерзавца, то он сам напросился. Кто первым про отрубленные головы заговорил, если не он? Ты ведь слышал тот разговор своими ушами. При чем же тут я?

– Ты этого хотела. Ты это говорила…

– Ну, говорила, – согласилась я. – Ну, хотела. Но от этого ведь люди не умирают, правда?

Он не отвечал и не кивал – просто смотрел на меня все тем же удивленно-испуганным взглядом.

– Перестань, Сатек, – сказала я, начиная сердиться. – Ну, чего ты от меня хочешь? Когда ему снесло голову, я была в нашем цеховом дворе. Более того, ты самолично держал меня обеими руками, причем, очень крепко. Не скажу, что это было неприятно, но, тем не менее, факт. Согласись, что убить кого-либо в таком положении, да еще и на расстоянии в несколько километров довольно-таки трудно. Согласен?

Сатек отвел глаза.

– Ладно, – вздохнул он. – Не хочешь, не говори. Но меня интересует это: откуда ты знаешь про время?

– Про какое такое время?

– Откуда ты знаешь, что он умер в точное время, когда я держал тебя своими руками?

Я прикусила язык: в самом деле, откуда мне было знать об этом? Этот святой Сатурнин определенно обладал талантами детектива.

– Не знаю… – пожала плечами я. – Просто так, предположила. А что?

– Я ведь тогда посмотрел в часы, – сказал Сатек. – Ты была с истерикой. Я подумал, что нужно брать тебя домой прямо тогда, и посмотрел, чтобы знать, сколько до конца рабочего времени. В часах было два часа восемь минут.

– Ну и что?

– А то, что я спросил у ребят, когда… когда порвался трос. Так вот. Они никто в часы не смотрели. Но был бригадир, который посмотрел и потом милиции говорил в протокол. Было два часа десять минут.

– Сатек, – устало проговорила я. – Зачем ты меня мучаешь? Ты прямо, как следователь на допросе. Десять минут… восемь минут… Какая разница?

– Какая разница? Разница в две минуты, – убежденно проговорил он. – Ты крикнула: «Сдохни!», и он сдох после двух минут. Или сразу, если часы бригадира идут немного вперед.

– Или до того, как я крикнула, если часы бригадира идут немного назад… – передразнила я. – Кончай, Сатек. Хватит.

Он поднял на меня умоляющий взгляд:

– Только скажи: это ведь не ты? Или ты?

И тогда мне просто всё надоело. Надоело отпираться. Я не хотела врать. По крайней мере, не ему – моему святому Сатурнину. Он заслуживал как минимум правды. Я подняла на него взгляд, глаза в глаза.

– Я. Я. Теперь доволен? Я убила его, – сказала я тихо. – И если бы могла, убила бы его еще десять раз. Такая мразь не должна ходить по земле и портить людям жизнь. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не сделала этого раньше. Точка, конец сообщения.

Сатек молчал. Выждав еще секунду-другую, я отстранила его рукой и пошла дальше по коридору, чувствуя его взгляд на своей спине. Пускай себе смотрит, не споткнусь.

«Будет печально, если нашей дружбе придет конец, – думала я. – Но ты сам виноват, парень: я не навязывала тебе эту правду. Ты самолично вытащил ее из меня клещами, вот теперь и живи с ней. Не смотри на смерть, если не можешь выдержать ее ответного взгляда».

В вестибюле у дверей дежурил Лоська. С момента той памятной ссоры во дворе мы практически не общались. Сначала общения избегали мы оба, затем он стал все чаще и чаще как бы невзначай попадаться мне на пути. Задергался, бедный плюшевый козлик. Ничего, пусть немного понервничает. Не то чтобы все это время я вовсе не думала о нем, но держать фасон было существенно легче, когда вокруг происходили такие события…

– Саня… – жалобно проблеял он, когда я проходила мимо. – Саня, подожди.

– А, Лоська, как жизнь? – приветствовала его я. – Всё копаем, а? Главное, не стой под стрелой. Говорят, это опасно для головы.

– Ты мне будешь рассказывать… – важно кивнул он, радуясь подвернувшейся возможности. – Я это своими глазами видел. Он стоял примерно вон там, где колонна, а я…