Книга Хроники Иттирии. Песня Мора - Андрей Талашко

Калеб лишь однажды видел такое несметное количество воды. Но черные воды Лиммского океана не шли ни в какое сравнение с кристальной чистотой лазурного озера.

— Нам туда, — Эдрик указал рукой на густое облако, клубящееся над дальним краем водоема. — Сегодня дойдем только до переправы. В сумерках по мокрым камням скакать не стоит.

Держась за ноющие виски, Калеб многозначительно усмехнулся эльфу.

* * *

Солнце плавно заваливалось за горизонт, окрашивая небо фиолетовыми красками.

Калеб с трудом поднялся на ноги. Все тело ломило. Парня бил сильный озноб. Борясь с кружащейся головой, человек присел к уже занявшемуся костру и стал наблюдать за грызущим сухое дерево огнем.

Юми безостановочно носился по поляне и тихо попискивал, периодически выдавая весь свой немногочисленный словарный запас.

— Неважно выглядишь, — голос Эдрика раздался совсем рядом.

Калеб не заметил, как к нему подкрался эльф.

— Чувствую себя еще хуже, — человек обнял себя за плечи, в попытке согреться. Все тело била мелкая дрожь. — Расскажи мне, куда дальше идти?

Эдрик внимательно посмотрел на сильно осунувшегося парня.

— Завтра к обеду выйдем к Думмским горам, — Эльф бросил на землю дюжину лягушачьих тушек. — Надо будет спуститься к подножию, и все. Оттуда до паучьего приюта рукой подать.

— А люди как далеко? — Не уступал человек.

Эльф внимательно посмотрел на дрожащего всем телом Калеба.

— Послушай…

Эдрик прервался на полуслове и посмотрел вниз. Стоящий на носочках Юми с жалобными, полными надежды глазами, дергал того за рукав.

— Га-ат? — Тихонько пропищал монстрик.

— Что случилось? Потерял что-то? — Словно к маленькому ребенку наклонился к существу эльф.

Эдрик уже давно смирился, что непоседливый зверек называет его гадом.

Юми несколько раз чавкнул и с прижатыми ушами повторил, но уже громче и почти истерично.

— Га-а-ат!

С обреченным видом зверек принялся носиться по поляне, от одних зарослей к другим.

— Ладно, утром поговорим. Помогу ему палку искать, а то спать не даст.

Эльф засадил в землю последнюю палочку с нанизанной на нее лягушкой и направился в сторону копошащегося в кустах зверька.

Калеб остался сидеть у костра. Все тело трясло от холода, несмотря на то, что он сел у самого пламени. Пусть так. Тогда он утром выведает у эльфа дорогу к фирийцам. А сорваться с обрыва ничего не стоит. Человек неотрывно смотрел на пламя костра и не глядя подбрасывал в него небольшие поленья.

— Га-а-т! — Раздался в голове истерично-обреченный голос Юми.

Калеб с большим трудом сфокусировал зрение и сквозь корону костра посмотрел на зубастика. Проследив за взглядом Юми, парень увидел занявшуюся огнем погрызенную палочку.

Прежде чем подумать, человек подскочил на ноги и, словно в бреду полез рукой в костер. Калеб даже не успел удивиться, когда его многострадальная конечность вспыхнула факелом.

Зубы черной твари вновь вгрызлись в его руку. Калеб упал на землю, завывая от нестерпимой боли. Безжалостное всеобъемлющее пламя рвала его плоть на части.

Кто-то всем телом навалился на человека, пытаясь удержать того на месте. Калеб дернулся в попытке освободиться и со всей силы ударил нападавшего в лицо. Спустя мгновение неизвестный вновь бросился на него. Человека с силой прижали к земле.

Калеб пытался вырваться, но не смог. Силы стремительно покидали его тело. Он кричал все слабее. В какой-то момент его крик перешел в завывание, затем в плач. А потом Калеб провалился в темноту.

* * *

Если существует в мире Пекло, куда после смерти отправляются проклятые души, то Калеб знал, что они там испытывают. Многострадальная рука взрывалась болью десятков вонзенных кинжалов. Мощное испепеляющее пламя выпаривало человека словно репу. С ног до головы Калеб обливался липким противным потом.

Жутко хотелось пить.

Дыхание было прерывистым. Замученное сердце, словно пойманная в силки птица, из последних сил пыталось пробить свою клетку из ребер и вырваться на волю. Все тело превратилось в один оголившийся нерв. Было больно даже просто лежать. Прикосновение одежды пронимало до мозга костей.

В голове долбил киркой невидимый мучитель, каждым новым ударом, словно хрупкую породу, напрочь отбивая всю его волю к жизни. Глухие удары острой болью отдавались в глаза. Кто-то, поселившийся в его голове, с силой сжимал глазные яблоки, пытаясь выдавить их, словно спелый томат…

Калеб не помнил, как провалился в тревожный сон. Сквозь стук в голове, словно эхом, отражавшимся вместе с каждым ударом измученного сердца, слышались голоса. Тихие, едва различимые, с каждым новым ударом киркой по вискам они становились все отчетливее.

Голоса заполняли собой все вокруг, безжалостно вгрызаясь в голову. Они обещали покой, но тут же обманывали и принимались рвать разум Калеба изнутри. Они сводили с ума, выворачивали мысли на изнанку…

Калеб просил их прекратить. Сотни и тысячи голосов сливались в одну непрекращающуюся какофонию…

Человек ненавидел этот звук, и был готов на все, чтобы прекратить его. Он был готов убивать…

* * *

Костер окончательно догорел. Последний язычок лизнул свежий утренний воздух и навсегда погрузился в забытье. Эдрик аккуратно сгреб в ямку дерн и водрузил на мягкую землю небольшой коврик травы. Теперь даже заправскому следопыту будет сложно догадаться, что здесь кто-то устраивал лежку. Хотя, если за ними и была погоня, дальше этого места никто сунуться не рискнет.

Замученный бессонной ночью, Эдрик посмотрел на Калеба. Жар удалось сбить лишь под утро. Сильно обгоревший человек, наконец, уснул. Надо дать ему немного времени, и яд твари залечит рану.

Юми всю ночь ни на шаг не отходил от парня. Не выпуская из рук свою обгоревшую, но спасенную палочку, зверек гладил стонущего в бреду человека по голове и жалобно попискивал.

— Что, уже в дорогу собрался? — Спросил Эдрик у зубастика, когда тот не спеша поднялся на ножки и уставился в сторону зарослей. — Скоро уже пойдем. Потерпи немножко.

Юми, обычно бурно реагировавший на любое обращение к своей персоне, в этот раз даже не обратил внимания на эльфа. Сжавшись, словно кролик перед удавом, зверек не отрываясь смотрел куда-то в сторону леса.

Эдрик проследил за взглядом существа. Пушистый рыжий хвост ярким пламенем подергивался из стороны в сторону. Небольшой шестилапый зверек что-то усердно копал в земле.

— Что, Юми, это же просто белка, — сказал Эдрик.

После случая с ожившим трупиком это была первая встреча зубастика с живой копией его игрушки.

— Она сама тебя боится. Вот, смотри!