Книга Другая королева - Филиппа Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Deus vobiscum, – заканчивает он. – Да будет с вами Бог. Осталось уже недолго».
Я шепчу:
– Et avec vous, et avec vous, и с вами тоже, – и бросаю его письмо в огонь, горящий в маленьком камине.
Мне придется подождать, хотя я страстно хочу ехать во главе армии северян. Они должны будут меня спасти, хотя я сама хочу освободиться. Я найду терпение, я буду ждать здесь, пока бедный Шрусбери меряет шагами городские стены и все смотрит на север, ожидая, не придут ли за мной. Я найду терпение, я знаю, что жестокая игра ожидания и страха, в которую играла со мной Елизавета, внезапно обернулась в мою пользу за несколько дней, и не более чем через неделю я въеду обратно в Эдинбург во главе армии Севера и потребую обратно свой трон и права. И теперь ей приходится ждать и бояться, а мне – решать, буду ли я к ней добра. Я как драгоценный корабль, который так долго ждал входа в гавань, а теперь я чувствую, что начался прилив и корабль слегка тянет якорные цепи, течение струится для меня быстро, я иду домой.
То, что мы далеко от своих земель, не заставило никого есть меньше, но теперь все приходится покупать по рыночной цене, а золото, которое я с собой привезла, стремительно кончается. Свежих овощей нет, фруктов тоже из-за зимы, но даже сушеные фрукты и зимние овощи стоят дороже, чем мы можем себе позволить.
Я пишу Сесилу, умоляя прислать мне денег, чтобы обеспечить потребности королевы, сообщить новости о северной армии и заверить меня в том, что он знает, что мы верны. Я пишу Генри, чтобы узнать придворные новости и велеть ему оставаться с Робертом Дадли. Я повелеваю ему как мать даже не мечтать о том, чтобы с оружием в руках защищать королеву, и велю не приезжать ко мне. Если бы Сесил знал, в каком я ужасе и как малы мои запасы наличных, как скудна моя отвага, он бы пожалел меня и тут же написал.
Если мой муж граф под подозрением, как половина лордов Англии, то моя судьба лежит на весах вместе с его, вместе с армией северян и участью шотландской королевы. Если северная армия вскоре до нас дойдет, мы не можем надеяться на победу. Мы не сможем удержать против них даже этот городок. Нам придется отдать им королеву, а заберут они ее и посадят на шотландский трон или заберут и посадят на английский, нам с Джорджем одинаково несдобровать. Но если до нас первой дойдет английская армия, они тоже заберут у нас королеву, поскольку нам не доверяют ее опеку, и мы с Джорджем пропали, мы будем обесчещены и обвинены.
Величайшее мое сожаление, мое глубочайшее сожаление в эти беспокойные дни в том, что, когда мы согласились принять шотландскую королеву, я думала, мы с ней справимся, думала, я справлюсь со своим мужем, когда она будет в доме. Вторая моя печаль в том, что когда он сказал, что вернет мне все мои земли, чтобы наказать за сомнение в его способностях, я не сказала побыстрее: «Да!» – и не подписала бумаги там же и тотчас же. Поскольку, если – упаси господи – Джорджа похитят шотландцы, или обвинят англичане, или убьют в бою, или он убежит с шотландской королевой, в которую влюблен, что угодно, я потеряю Чатсуорт, мой дом в Чатсуорте, мой любимый дом в Чатсуорте. А я бы уж лучше сама умерла, чем потерять Чатсуорт.
Поверить не могу, я всю жизнь выходила замуж с выгодой, собирала клочки земли, складывала сокровища, чтобы, в конце концов, получить один из лучших домов в Англии – и теперь он зависит от прихоти Елизаветы, от ее доброй воли и от благопристойного поведения ее кузины, другой королевы. Когда Елизавета выказывала добрую волю другой женщине? Когда Мария себя пристойно вела? Судьба моя зависит от двух женщин, ни одной из которых веры нет. Судьба моя в руках человека, который служит одной, а любит другую, и, сверх того, дурак. А я из них троих круглая дура, раз тону в болоте, которое они развели.
Наконец-то новости из Дарема, но для нас новости скверные. Армия Севера идет на юг. Они слушали мессу в Даремском соборе, отметили свой триумф хоровым Te Deum, а теперь идут с развернутыми знаменами по большой северной дороге. Надо полагать, идут освобождать королеву. Их видели на дороге возле Райпона, говорят, у них четыре тысячи пеших, но основные силы у них верховые. У них почти две тысячи всадников, блестящие молодые джентльмены из северных родов, закаленные годами приграничных рейдов, обученные копейному бою, рвущиеся на битву, верующие со страстью – и все влюблены в королеву Шотландии. Ведут их Уэстморленд и Нотумберленд, даже графиня Нотумберлендская едет с армией, поклявшись, что лучше все они лягут в бою, чем потеряют возможность восстановить истинную веру.
Слыша это, я дрожу. Я чувствую, как сердце мое взмывает на мгновение при мысли о развевающихся знаменах и армии, вставшей за истинную церковь. Если бы только я мог быть с ними, с моими друзьями, если бы убежденность моя была так же сильна, как у них. Если бы я мог отпустить королеву и поехать с ней, чтобы присоединиться к ним. Что за день это был бы! Ехать рядом с королевой навстречу ее армии! Но когда я это представляю, мне приходится склонить голову и вспомнить, что у меня есть долг перед королевой Елизаветой, я дал слово Талбота. Я не могу пойти на бесчестие. Я предпочел бы смерть бесчестию. У меня нет выхода.
Тем временем Гастингс продолжает уверять меня, что армия Елизаветы идет на север, но никто не может сказать, почему они так мешкают и вообще где они. Мои люди не находят себе места, им не нравится этот грязный городишко, Ковентри; мне пришлось платить им только половину жалованья, поскольку нам отчаянно не хватает наличных. Бесс старается изо всех сил, но запасы еды скудны, и половина наших людей рвется домой, а половина жаждет присоединиться к нашим врагам. Некоторые уже потихоньку убегают.
Лорд Хансдон – верный кузен королевы – окружен сторонниками королевы Марии в Ньюкасле, он не может выбраться на запад, чтобы освободить Йорк, и тот на грани отчаяния. Весь северо-восток заявил о поддержке Марии. Хансдон осторожно продвигается к побережью, надеясь добраться, по крайней мере, до Гулля. Но ходят страшные слухи, что в Гулле могут высадиться испанцы, и город, конечно же, поддержит их. Граф Сассекс попал в западню в Йорке, он не смеет выйти. Весь Йоркшир перешел на сторону северной армии. Сэр Джордж Боус один держится против них, он снял осаду с торгового городка Барнард-Касл. Это единственный город, вставший на сторону Елизаветы, единственный город на севере Англии, предпочитающий ее право на трон праву шотландской королевы; но все равно люди каждый день выскальзывают из ворот замка и убегают, чтобы примкнуть к папистам.
Каждый день, пока армия Елизаветы нехотя тащится в нашу сторону, армия Севера увеличивается в числе, уверенность ее растет, она марширует вперед, все быстрее и быстрее, и ее приветствуют как героев-освободителей. Каждый день, пока медлит армия Елизаветы, армия Севера подходит все ближе к нам, и каждый день все больше похоже, что северяне доберутся сюда первыми и заберут шотландскую королеву, и тогда война окончится без битвы, и Елизавета будет разбита в своей собственной стране своей собственной кузиной, в защиту которой даже не звякнут мечи. Прекрасное окончание краткого правления! Скорое завершение краткого и безуспешного опыта с незамужней королевой протестантской веры! Она станет третьим ребенком Генриха, у которого не получилось выжить. Почему не попробовать внуков его сестры? Это наш второй губительный протестант из Тюдоров, отчего не вернуться к прежним дням?
