Книга Викинги - Патрик Вебер

— А мне казалось, немцы потихоньку уже надо всем теряют власть, — ответил папа, пытаясь быть ироничным.

— По моим последним сведениям, ради успеха своей миссии они даже разделились. Принца с ними больше нет. Молодой эсэсовец Шторман решил идти до конца, даже если придется проявить непослушание начальству.

— Если эсэсовец нарушает приказ, — заметил папа, — значит, он поставил на карту действительно все, на что можно надеяться. Ну а мы еще лучше него понимаем важность этого открытия.

Пий XII встал, снял очки и закрыл рукой глаза. В этом жесте видна была страшная усталость. За несколько секунд он потерял всю ту бодрость, с которой принимался сегодня за работу. Он повернулся к «Снятию с Креста», украшавшему кабинет, и стал разглядывать картину. Взгляд его блуждал по полотну, а он между тем прошептал:

— Не попусти, Боже, этому сатанинскому слуге добраться до цели… И помолимся также, чтобы молодой француз не поплатился жизнью за свою любознательность…

Верховный понтифик обернулся к посетителю и посмотрел на него добрым, покорным судьбе взглядом.

— Спасибо, что уведомили меня, монсеньор. Увы, сейчас мы можем только молить о благоволении Господа. Мы сделали все, что могли. Немцы напоминают мне раненого зверя. Они знают, что игра проиграна, но решили играть, пока станет сил. А вам известно: именно в такие моменты зверь опасней всего.

Баттиста склонил голову. Он подумал, что могло бы стать с миром, если бы Шторман добился своего, и содрогнулся.

Глава 40

Сколько времени это продолжалось? Шторман этого даже и сказать не смог бы. А ведь он все делал правильно. Бежал из Голландии в Данию, переправился через Северное море и вот, наконец, оказался в Норвегии, в Увдале, у подножья гор Хардангервидда. Неуклонно соблюдал конспирацию, скрываясь от партизан, пока его отряд не пустился в тяжкий путь по лесу, погруженному во тьму северной ночи.

Восторженный немец всегда помнил славные эпические сказания, которые часто пересказывали в Аненербе. Он был убежден, что сам он — достойный наследник германских воинов, пересекавших горы и долы в поисках сражений. Он был из тех неутомимых охотников, что еще не соблазнились пошлыми миражами современной жизни и комфорта Шторман чуял опасность, как собака чует чужого. Он не забыл оставить Ле Биана в крепко задраенной машине. Он боялся, как бы в последнюю минуту все не сорвалось. Да и в любом случае он больше не нуждался во французе и совершенно не желал делиться с конкурентом своей необычайной добычей.

Взяв людей, он из последних сил понесся навстречу своему Граалю. И вот он прибежал — и утратил его. Тот самый могильный холм был здесь, перед ним. Неопытный глаз не отличил бы его от любого другого бугра, но для Шторма-на никаких сомнений быть не могло. Наконец он видел эту могилу своими собственными глазами. И этот подвиг совершил не Ле Биан, не Принц, не Харальдсен. Это он был победителем. Шторман почувствовал радостный трепет: он оказался сильнее всех! Его пример — свидетельство победоносной молодости ордена СС!

Все четверо достали лопатки и принялись копать. Нельзя было терять ни секунды. Раздался звук — тот самый странный стук, который говорит о необычной находке. Сердце в груди забилось с невероятной скоростью. Сколько именно времени длился этот восторг — он не знал. А теперь все было кончено. Сначала свет фар в глаза. Потом эти люди вокруг. А еще потом — повелительный крик по-норвежски. Лесной волк добежал до цели — и захромал. Охота окончилась.

Шторману некогда было думать, но решение он принял. Он не разгрыз капсулу с цианистым калием, с которой никогда не расставался. Эсэсовец все еще был полон решимости идти до конца. Никто не скажет, что он отступил у самой цели. Не обращая внимания на людей, окруживших его, он с диким воплем, с лопаткой в руке, бросился к холмику. Партизаны не поняли этого безумного порыва. В ночи раздалось несколько выстрелов. На лице Шторма-на выразилось удивление, потом боль. Он упал у подножья холмика. Ему еще хватило силы захватить руками горсть земли. Жизнь покидала его, а на лице застыла победная улыбка.

Глава 41

Первым чувством Ле Биана был страх. Свет в глаза ослепил его, и он никак не мог понять, что за люди вытаскивают его из машины. Потом они заговорили, и студент понял: это не эсэсовцы, с которыми он ехал, а норвежцы. Его бесцеремонно вытряхнули на улицу и подвели к холмику, которого он еще не видел. Вдруг луч света прошелся по земле и осветил тела четырех лежащих немцев. У всех были прострелены головы, все мертвы. Один из норвежцев на безупречном французском спросил:

— Что вы делали вместе с ними? Вы коллаборационист?

— Ни в коем случае! — воскликнул Ле Биан.

В голове не укладывалось, что перед этими партизанами он стоит как враг. Он посмотрел на них и решил доказать свою невиновность.

— Они силой притащили меня сюда, чтобы разрыть могилу Роллона.

— Когда мы застрелили вот этого, — сказал норвежец, — он копал эту кучу земли. Скажи нам, что он искал.

— Это могильный холм, — объяснил Ле Биан. — Очевидно, могила древнего вождя викингов. Должно быть, здесь было священное место.

Судя по лицу партизана, его не слишком удовлетворило объяснение, данное французом. Он обернулся к товарищам и по-норвежски пересказал им то, что услышал. Все немного посовещались, потом первый партизан опять подошел к Ле Биану.

— Мы занимаемся тем, что освобождаем свою землю, — сказал он высокопарно. — Немцев в Норвегии еще много, и теперь они полны решимости драться с нами до последнего. Так что я думаю, у них есть другие дела кроме археологических раскопок.

— Поверьте, — убежденно сказал Ле Биан, — здесь нет ни оружия, ни золота. — Дайте, я вам покажу, и вы убедитесь, что я прав.

Убежденность француза, видимо, смутила норвежца. Он что-то отрывисто приказал своим товарищам, а потом ответил Ле Биану:

— Здесь места не из самых надежных, но сейчас темно, так что мы можем оказать тебе доверие. На доказательство у тебя два часа.

Ле Биан не заставил себя упрашивать. Он взял одну лопату, а другие дал норвежцам. Все принялись копать. Молодой человек думал про себя, что такие раскопки совсем ненаучны, однако война иногда списывает подобные партизанские налеты. Ле Биан и не думал, что способен на такую силу, с которой копал. Вскоре он дошел до центра холма и уткнулся в каменную стенку. Тогда он стал осторожно, чтобы не повредить то, что внутри, разбирать ее.

Это он делал один, отодвинув норвежцев. Студент снимал камень за камнем и наконец обнаружил остатки деревянной ладьи, а за ними гроб. Ле Биан сделал вывод, что вождь в этой могиле был похоронен по древнему обряду викингов. Чтобы покойник смог уплыть на тот свет, товарищи клали в могилу лодку с уложенной мачтой и свернутым парусом. Обычно клали туда и предметы обихода, и погребальные дары. Поскольку грунт в этих краях богат голубой глиной, дерево сохранилось довольно хорошо. Копая дальше, историк наткнулся на кости. Он попросил норвежцев осветить это место, и в глубокой ночи стал виден сильно поврежденный скелет. Ле Биан принялся ощупывать кости, но того, что хотел, не добился. Это действительно были, видимо, останки Рольфа Пешехода, он же Роллон, но первый герцог Нормандский был совершенно гол. При нем не лежало никаких украшений: как будто с него нарочно сняли все знаки власти.