Книга Карта Талсы - Бенджамин Литал

Лидия натянуто улыбнулась и передала вазу с леденцами.

– Марджи обещала прийти к семи… – сказала женщина помоложе.

Вокруг расплылись саркастические улыбки, все начали комментировать. Под Марджи подразумевалась Маргарет Кэн, мэр Талсы.

Лидия собиралась подавать на больницу в суд. Теперь это было решено точно, одна из старушек торжественно кивнула.

– То, что мы переживаем… – начала Лидия. Она сделала вид, будто колеблется; до этого она сидела, буквально уткнувшись носом в столик, а теперь резко распрямилась. – Пока не пришла Марджи, – продолжила она, – все мы переживаем, словно из-за упущенной возможности. В этой комнате нет ни одного человека, к которому я ни разу не обращалась бы за советом по поводу Эдриен. Мы сожалели о выбранном ею жизненном пути. Но думаю, что все мы, если никто не забыл, всегда ждали, что она… – Лидия сделала паузу, – вернется к нам. Мы надеялись, что в кризисный момент все перевернется. Мы не сомневались, что такой момент наступит. Но к подобному мы не были готовы.

В этих словах звучало некое совсем не свойственное Лидии отчаяние. Я верил, что хотя бы что-то из тех сумасбродных поступков, которые Лидия совершала сегодня утром, было искренним – Эдриен значила для нее больше, чем эта женщина готова была признать; пока она говорила, ее взгляд метался по комнате, подтверждая мою точку зрения. Лидия была не такая, как всегда. Голова у нее буквально клонилась вниз. Что-то внутри нее начало стихийно проклевываться, некий материнский инстинкт.

Интересно, что на самом деле думали о ней старшие женщины. Ведь для них даже Лидия была не от мира сего: незамужняя, импульсивная, осколки династии. Ее жизнь представляла собой долгосрочное упражнение в умении справляться. Но Лидия заметила, что я уставился на нее. Я извинился и сказал, что мне нужно выйти, и отправился на террасу подумать.

За все то время, что я провел сегодня в их небоскребе, ни в лифте, ни в пентхаусе я не ощутил присутствия Эдриен. Теперь я шагал из одного конца террасы в другой, пытаясь оживить воспоминания. Стоявшая через дорогу башня, на которую я столько пялился в молодости, когда был пьян, теперь казалась лишь сильно увеличенной фотографией, случайной фигней на горизонте. Она была яркой и неживой. Я уже слишком много выплакал. Я пытался сдерживать мысли о том, что жизнь Эдриен прошла впустую – была «упущенной возможностью». Но мы действительно мечтали о наступлении кризисного момента – который распахнет двери в будущее. Мне как будто не повезло оказаться на этой террасе. Единственное, что мне нравилось, это ветер – который на этой высоте всегда был излишне настойчив.

В комнате началась суета, я обернулся. Наверное, пришла мэр. Я увидел ее лицо на плече у Лидии. Они обнимались; мэр прикусила губу, когда объятия разомкнулись, я увидел невысокую женщину с объемным каре и массивными элегантными сережками. Она механически обошла всю комнату, и хотя держалась натянуто, сразу же со всеми обнималась, буквально набрасываясь. И улыбалась чуть не с благодарностью: объятия, объятия, объятия.

Я вернулся в комнату, чтобы познакомиться. Лидия нас представила.

– Это Джим Прэйли. Он переезжает обратно на родину из Нью-Йорка и собирается вступить в ряды «Букер петролеум». Старый друг Эдриен.

– Вы хорошо ее знали?

– Да, – я встал на цыпочки. К моему удивлению, Лидия ушла, оставив нас с мэром наедине.

– А я с ней лично не была знакома, – объяснила она. – Но Лидия мой друг и очень важна для меня.

– Эдриен любили в молодежных кругах.

Мэр задумчиво кивнула, не зная, что сказать.

– Она была важным звеном в области культуры, объединяя Альберта Дуни и ребят из Брэйди.

Мэр все равно не понимала, как использовать эти сведения. Она смотрела куда-то мимо меня, на ковер возле входа в спальню.

– В общем-то, я жил тут с ней, в этой спальне.

Открылся лифт, и из него показалась молоденькая девушка в маленькой черной шляпке без полей. Выглядела она так, будто попала на вечеринку не по тому адресу. Но за ней показалась Дженни, а затем целая куча подростков высыпала на ковер. Они собрались у Альберта и пришли сюда вместе. Все были в черном. Их совершенно не смущала эта ужасная жизненная ситуация, абсолютно реальная, – наоборот, они как будто нутром чуяли, что пришло их время. Первая партия из лифта выстроилась в ряд, чтобы выразить Лидии свои соболезнования, они были похожи на детишек, поздравляющих с победой тренера вражеской команды. Альберт узнал меня и вышел из строя, чтобы пожать мне руку. Но тут лифт снова звякнул, а потом еще и еще, в комнате стало шумно, и вскоре молодежь была уже в большинстве. Всем хотелось обняться; Ник уставился на ножки столика; пока мы разговаривали, он позволил мне положить руку ему на плечо. «Родственники что, не рады, что мы пришли?» – спросила у меня Дженни. На ней было взрослое черное платье; она сказала, что купила его только сегодня. Я представил себе, как она идет в магазин, как она целенаправленно припарковалась в гараже торгового центра «Променад» и направилась в «Диллардз».

Организовать решили не благотворительный концерт, а памятный. «Ты же стихи пишешь, да?» Они хотели, чтобы я прочел что-нибудь. Я, разумеется, отказался; я выбрался из толпы детей и снова пошел к взрослым. Но вообще их решение что-то организовать меня сильно утешало.

Я подошел к столику, где были выставлены напитки, присоединившись к Кэрри Фитцпатрик. Я испугался, что рукавами своего кимоно она сметет канапе, и предложил ей налить.

– Такие прекрасные дети, – сказала Кэрри, держа бокал. – Я очень рада, что они все смогли прийти.

– И я.

– В детстве Эдриен была очень стеснительная, она приходила к нам играть с Чейзом, но он даже и не знал, где она. Она пряталась где-то в доме часами. В конце концов мы перестали ее разыскивать, просто ждали, когда она покажется, ну, ты понимаешь. Эта девочка была маленьким демоненком. А теперь столько людей ее любит.

После этих слов Кэрри стала мне нравиться. Мне как будто и добавить было нечего. Но она упорно смотрела на меня, глаза у нее были большие, полные слез. Так что я ответил.

– Для меня сегодняшнее собрание не особо много значило, пока они все не пришли.

– И для меня, – согласилась Кэрри. Она готова была расплакаться.

– А с Чейзом вы разговаривали? – поспешно спросил я.

Она закрыла глаза и кивнула.

– Да, – хрипло сказала она. – Сейчас он, наверное, уже из аэропорта едет. Он сказал… – Кэрри моргнула и вытерла лицо. – Так вот, там у них целая группа молодежи, все из Талсы, они всегда обедают вместе, с ним и с Эдриен. Чейз сказал, что они все хотят приехать, если будут официальные похороны.

Мне было тяжело это слышать.

– Чейз большой молодец, – сказал я и отошел.

Вернувшись в стан Лидии, я услышал, что они все еще разглагольствуют о том, как Эдриен «шла к этому», и что «подобного следовало ожидать». Лидия молчала, и я не понимал, говорят об этом с ее подачи или же ее саму потихоньку загоняют в угол обвинениями.