Книга Подожди! Как отложить решение до последнего момента и... победить - Фрэнк Партной

Также благодаря технологиям мы все чаще заполняем рабочее время нашими личными делами. Мы тратим больше времени на отдых, планирование социальных мероприятий, поиск в Интернете. Предыдущие поколения служащих проводили за работой сорок часов в неделю; сегодня мы тратим на нее пятьдесят часов, но только тридцать из них действительно работаем.

Дорога на работу также удлинила средний рабочий день. Ежедневные дальние поездки плохи по понятным причинам – это пробки, траты на бензин, стресс, несчастные случаи на дороге и разлука с семьей. Исследования показывают, что поездка на работу – худшая часть нашего дня, и чем больше расстояние от дома, тем менее счастливыми мы себя чувствуем, даже если это выгодно с точки зрения заработка[312]. Также из-за дальней дороги люди ощущают себя запертыми на рабочем месте, поэтому задерживаются на службе, даже если дела этого не требуют. Недавнее исследование показало, что на каждый час утренней поездки приходится 35 минут сверхурочной работы[313]. Некоторые из этих изменений трудно контролировать: вы, возможно, чувствуете себя обязанным оставаться допоздна, если ваш начальник уходит в восемь вечера, или вам приходится ездить на работу издалека, если это – единственный способ скопить на дом.

К тому же степень реалистичности наших представлений о рабочем времени зависит от того, какую работу мы выполняем. На отношение к работе многих из нас – от сантехников и художников до бухгалтеров и юристов – самым пагубным образом влияет почасовая или поминутная оплата. Она не вызывает такого привыкания, как никотин, но во многом на него похожа и, может быть, даже еще вреднее для здоровья, особенно если речь идет о высокооплачиваемых работниках.

* * *

В основе почасовой оплаты – не целевой, а часовой принцип; этот ложный стимул заставляет человека сосредоточиться на времени, потраченном на задачу, а не на самой задаче и рождает нездоровую привычку отождествлять время и деньги.

После Второй мировой войны специалисты по экономике труда предсказывали снижение роли почасовой оплаты в экономике США[314]. На пару десятилетий они оказались правы, но с 1970 года число американцев, получающих почасовую плату, неуклонно возрастает[315]. Сегодня более 58 процентов всех наемных работников в США получают почасовую плату[316]. Средний размер ее увеличивается, и она все больше привлекает средний класс, представителей престижных профессий, включая не только юристов, бухгалтеров и специалистов по консалтингу, но уже и медиков. Хотя пятая часть почасовых работников еще не преодолела возрастную планку в 25 лет, лишь менее пяти процентов из них получают минимальную ставку или меньше.[317]

Многим людям независимая работа с почасовой оплатой кажется идеальной альтернативой работе в крупной организации. В статье 1998 года для журнала Wired и в последующей своей книге «Нация свободных агентов» Дэн Пинк красноречиво описывает, как десятки миллионов людей устали от интриг на рабочем месте, некомпетентных начальников и несправедливого отношения и оставили свои рабочие места, чтобы трудиться в одиночку, зарабатывать больше денег и иметь полную власть над собственным временем[318]. Как объясняет Пинк, свободные агенты дорожат своей независимостью и возможностью контролировать собственную жизнь. Типичный свободный агент – это профессионал на пике своей карьеры, который работает один или в небольшой группе и берет почасовую плату.

В конце 1990-х годов Джеймс Эванс, Гидеон Кунда и Стивен Барли подвергли так называемых свободных работников – подрядчиков, инженеров, разработчиков программного обеспечения, технических писателей и специалистов в сфере информационных технологий – полевому этнографическому исследованию[319]. Оно заняло два с половиной года, и его результаты предвосхитили будущее. Ученые обнаружили, что на всей территории США почасовая оплата существенно меняет отношение к работе.

Хотя почасовые работники часто извлекают выгоду из своей независимости, они страдают от недостатков часового времени. По сравнению с другими категориями служащих люди, которые получают почасовую плату – при всем различии профессий и доходов, – работают дольше и не так заботятся о досуге. Они испытывают сильный стресс во время простоя и беспокоятся о том, будет ли у них достаточно работы. Когда работа есть, они склонны трудиться как можно больше, тратя на это все имеющееся время. Эванс, Кунда и Барли обнаружили, что почасовые подрядчики, которых они опросили, «точно рассчитывали стоимость часа отдыха или времени, проведенного с семьей» и «четко осознавали, что каждый час, когда работать было невозможно, они теряли деньги»[320]. Отпуск или даже просто выходной для них означали потерю заработка.

Свободные агенты, возможно, видят в почасовой оплате идеальный, гибкий подход, который делает их хозяевами ситуации, позволяет больше времени уделять досугу и уходить от жестких рамок. Они, безусловно, выиграют от автономии и самоконтроля. Но люди, которым платят по часам, начинают думать о времени и деньгах иначе, чем те, кто получает зарплату. Почасовики, скорее всего, посчитают час, проведенный не за работой, потраченным впустую. Они, как правило, испытывают стресс из-за больших объемов работы[321]. Эти люди реже занимаются волонтерской деятельностью и тратят меньше денег на благотворительность[322]. Они, как и Бенджамин Франклин, придерживаются мысли, что время – деньги. Тем не менее, если время равняется деньгам, почасовая оплата может стать ловушкой.

Влияние почасовой оплаты на отношение к работе – особенно важный вопрос как для вчерашних выпускников, так и для работников со стажем, которые пересматривают свой профессиональный путь. Но даже тот, кто прочно застрял на почасовой оплате, может извлечь выгоду из понимания того, что она меняет наш взгляд на время. Многие люди хотят иметь сбалансированную, счастливую и полноценную жизнь плюс карьеру. Но для этого нужно приложить сознательные усилия и удостовериться, что способ оплаты не оказывает негативного влияния на личную жизнь.

Парадоксальный факт: нехватка времени переживается тем острее, чем больше денег мы зарабатываем. Исследования показывают, что более высокий доход повышает стресс, даже если количество отработанных часов остается тем же самым[323]. Достаточно посмотреть на выпускников, которые взбираются по карьерной лестнице, становясь директорами, партнерами или исполнительными вице-президентами. Зарабатывая больше денег, они чувствуют, что у них остается меньше времени.

Почему так происходит? Ответ прост – спрос и предложение. Мы склонны считать, что ценность предмета определяется его редкостью. Если картина Матисса продается за сто миллионов долларов, мы предполагаем, что на свете не очень много картин Матисса. Если мраморная говядина Кобе продается по цене десять долларов за унцию, мы предполагаем, что она более редка, чем простой фарш. Если дорожает вода, мы предполагаем, что началась засуха.

Зарабатывая больше денег, мы думаем – и правильно, – что наше время имеет более высокую ценность. Но в результате мы также чувствуем, что времени у нас все меньше. В одном из последних экспериментов Сэнфорда Дево – профессора из университета Торонто, который заставил людей читать на двадцать процентов быстрее, показав им сублиминальную рекламу фастфуда, – испытуемые выполняли задачу и через каждые шесть минут должны были засекать время. Половина из них полагала, что им платят из расчета 90 долларов в час; другая половина – 9 долларов в час. Когда испытуемые закончили задание, они ответили на вопросы о нехватке времени. Те, кому платили по более высокой ставке, переживали ее значительно острее, хотя все делали одинаковую работу в одинаковых условиях в течение одинакового периода.[324]