Книга Подвенечный саван - Татьяна Коган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Эльза открыла дверь и глянула на них надменно и холодно, руки Лаврова сами собой потянулись к ее холеной стройной шейке. Он ничего так не желал в тот момент, как сдавить ее нежную плоть двумя руками и давить до тех пор, пока не станут крошиться под его пальцами ее хрупкие шейные позвонки.
Жэка не позволил. Правильнее, он перехватил инициативу. Он сам схватил Эльзу. Не за шею, правда. За лиловый шелковый шарфик, которым она драпировала голые плечи. На Эльзе было вечернее светло-серое платье и этот самый лиловый шарфик, к которому тут же потянулся Жэка.
– А-а! – тихо вскрикнула она, отшатнувшись. – Вы кто?! Что вы себе позволяете? А, кажется, я знаю, кто вы! Вы те самые мерзавцы, которые увели моего мужа! Потом сына!
– Сын вернулся, – укоризненно шепнул ей Жэка и потащил ее за шарфик в кухню.
Он тут ориентировался великолепно.
В комнаты было нельзя ее тащить. Потому что в комнатах был слышен приглушенный разговор. Там были люди. Саня пошел следом, отчаянно пытаясь проморгать странную пелену, застлавшую глаза. Руки, потянувшиеся к шее этой холеной великолепной женщины, до сих пор дрожали. Кончики пальцев покалывало.
Жэка втащил семенившую за ним Эльзу в кухню, размером со всю его квартиру. Небрежно толкнул ее в сторону двухместного диванчика на гнутых ножках и с вычурно отделанной полированным деревом спинкой. Дождался Саню, закрыл дверь в кухню. И на всякий случай подпер дверную ручку спинкой стула.
– Итак, тварь, говори! – прошипел он, склоняясь к ее лицу и нарочно обдавая вонью только что выкуренной сигареты.
– Что говорить?! – Ее голос стеклянно дребезжал. – Что вы вообще себе позволяете?! Хамы!
– Я вот сейчас арестую тебя! Посажу в обезьянник с проститутками и бомжихами в твоем вечернем платье! – пригрозил Жэка, хватаясь за кончик ее нежного шарфика. – Просидишь там у меня семьдесят два часа, а потом…
– Что потом?! – Ее глаза вытаращились от ужаса, губы свело в узкую линию, лишая ее прекрасное лицо привлекательности.
– А потом я тебе предъявлю обвинение в доведении человека до самоубийства! И сядешь ты у меня…
– О господи! – пискнула она. – Вы об этой девке! Я ни при чем!
И она ни при чем! Никто ни при чем!
Саня сжал кулаки, прикусил пляшущие от гнева губы. Никто ни при чем, а Маша в реанимации! А Маша чудом осталась жива, переломавшись вся! А никто ни при чем!
– Ты заказала гнусный розыгрыш, как ты изволила это назвать! – повысил голос Жэка, продолжая дышать на эту утонченную сволочь табачищем. – Ты опоила девчонку! Сделала мерзкие фотографии! Зачем? Для чего?
И тут Эльза, до сего момента сидевшая с вытянутой спиной на диванчике, как на троне, вдруг сдулась. Съежились ее голые плечи алебастровой белизны. Согнулась дугой спина. Прижались к лицу ладони, не боясь смазать макияж. И глухой, чужой, неприятный голос произнес:
– Я ничего не делала. Я просто… Просто попросила скомпрометировать ее. И заплатила за это. Я не знала, что будет все именно так! Так… Так мерзко! Я даже не видела этих снимков. Я не знала, что они будут такими! Я заплатила за другое! За поцелуй, к примеру, с посторонним мужчиной, за…
Ей не дали договорить. Дверную ручку кто-то дернул, раз, другой, третий. И истошный женский голос закричал:
– Мама?! Мама, что происходит?! Ты там с кем?! Володя, Володя, иди сюда!
Лавров убрал стул и еле успел отскочить, дверь отлетела к стене. В кухню ворвалась красивая высокая девушка с красивой высокой прической, в светло-синем платье ниже колен и домашних туфельках на тонких каблучках. Глаза ее гневно сверкали, когда она в упор рассматривала Лаврова и Жэку.
– Кто вы?! – воскликнула она после минутного замешательства.
– Это сотрудники полиции, Настя, – пояснил появившийся через мгновение Володя. – Они расследуют причину… по которой моя девушка…
– А что тут расследовать? Что? – Ее глаза противно сузились, руки совсем неинтеллигентно уперлись в бока. – Это психическая неуравновешенность! Диагноз ясен! И как только она поправится, ею будут заниматься совсем в другой клинике.
Саня шагнул к красавице, больно взял за локоток. Дернул на себя с такой силой, что девушка еле устояла на ногах.
– Слушайте, вы… – начал он, еле выговаривая слова, так его колотило от бессильной ярости. – Ваша семейка… Это самое гнусное скопище отвратительных людей!
– С отвратительными наклонностями, – поддакнул Жэка, не позволив брату броситься сестре на помощь. Просто встал и загородил тому дорогу.
– Что вы этим хотите сказать?! – поубавив пыл, но все равно еще очень громко и воинственно спросила Настя.
– То, что начал пакостить сначала ваш папочка, убирая неугодных людей со своего пути, – тихо, почти нежно начал говорить Жэка, улыбаясь своей страшной улыбкой. – Потом мамочка подхватила эстафету. Не так ли, Эльза Эдуардовна?
Женщина на изящном диванчике промолчала. Она сидела, сгорбившись, не отрывая ладоней от лица.
– Мам! Что происходит?!
Филиченкову-младшему все же удалось просочиться дальше в кухню и встать между матерью и сестрой, которую Лавров продолжал крепко держать за локоток.
– Расскажите, мама, – предложил Жэка, скалясь. Глянул на Володю с жалостью и сказал: – К слову! Причину мы почти выяснили, по которой ваша девушка решила свести счеты с жизнью. То есть расследовали.
– Причину и я знаю! – фыркнул зло Филиченков-младший. – Кто-то прислал ей мерзкие фотографии с требованием…
– Вот, вот! Требования… О них нам пока ничего не известно. Знаем – кто! Знаем – как! Но вот для чего – пока не знаем! – Жэка провел рукой по непривычно оголенной голове, склонился к Эльзе. – Не хотите прояснить ситуацию, Эльза Эдуардовна?
– Нет! – стремительно убрала она руки от бледного лица, выпрямилась, ее взгляд испуганно метнулся к сыну. Она мотнула головой. – Я… Я не хотела, Володя! Я ни при чем!
– Мам?! Что это значит?! – Володя опустился перед матерью на колени, взял ее за руки, попытался поймать ее взгляд, который она старательно уводила в сторону. – Что он такое говорит?! Почему ты должна прояснять ситуацию, мам?! Мам?
– Ну, поскольку мама молчит, ситуацию проясню я! – Лавров вдруг отдернул руку от Насти, словно ему жгло ладонь. – Потому что твоя мать заказчица!
– Что?! – Володя резко встал на ноги. – Что?! Какая заказчица?! Заказчица чего?! Мама! Не молчи! Что он такое говорит?!
Настя тоже растерянно уставилась на мать, потирая ноющий локоток. От пальцев этого гадкого полицейского теперь наверняка будут синяки, у нее ведь очень нежная кожа, как у мамы. И Витя станет задавать вопросы: отчего да почему, а что она ему скажет? Что в их квартиру ввалились двое и пытаются обвинить ее маму – честнейшего, добрейшего и милейшего человечка – в чем-то страшном?! Так Витя еще про ее отца ничего не знает! А тут мама решила отличиться, да?! Она что-то такое заказала, отчего девушка Володи едва не убила себя.
