Книга Страшная сила - Дия Гарина

– Прекратить! – неожиданно заорал бывший друг на разошедшихся секьюрити, утирая заливавшую белый халат кровь, и благодаря Бога за то, что, войдя в лабораторию, снял очки. – Пристегните его во-он там. И топайте отсюда. Я сам с ним разберусь.

В доказательство своих слов Михеев протиснулся к скрученному охранниками Евсееву и, глядя на Валерия Павловича снизу вверх, дважды нанес ему весьма ощутимые удары поддых. Пока согнувшийся пополам Евсеев приходил в себя, секьюрити приковали его наручниками к металлическому поручню, идущему вдоль выложенной кафелем стены. Но даже когда дверь в лабораторию закрылась за последним блюстителем порядка, он не сумел разогнуться.

– Черт бы тебя побрал, Валера! – Шмыгнул разбитым носом Леонид Всеволодович, прикладывая к переносице извлеченный из холодильника лед. – Нашел время и место спарринг устраивать. Тоже мне Мохаммед Али выискался. У тебя же сердце! Валера… Ну-ка разогнись… Черт!

Михеев бросился к шкафчикам и, лихорадочно сломав ампулу, под завязку наполни пятикубовый шприц.

– Сейчас полегчает. Смотри, не вздумай окочуриться, старый хрыч…

– Ты же вроде целых тридцать лет этого ждешь? – преодолевая удушье, уточнил даже не почувствовавший укола Евсеев. – Уберись от меня со своим стетоскопом, скотина!

– Спокойно, Валера. Спокойно. Речь сейчас не обо мне – о Хуане.

Вместо ответа Евсеев демонстративно опустился на пол, так, что пристегнутые к поручню руки взметнулись над головой.

– Дурак. – Леонид Всеволодович с кряхтением уселся на псевдомрамор вне пределов досягаемости длинных Евсеевских ног и, прислонившись к никелированной ножке лабораторного стола, ни с того, ни с сего заявил: – Выпить хочешь? Черт, тебе сейчас нельзя. Ну, тогда я выпью.

С еще более громким кряхтением Михеев поднялся и, достав из очередного шкафа мензурку с прозрачной жидкостью, вернулся на пол.

– Уже разведенный, – пояснил он, демонстративно отвернувшемуся Евсееву, и единым духом влил в себя не меньше двухсот граммов 50-градусного напитка. Поморщился и, отдышавшись, заявил: – К твоему сведению, я Хуана не сдавал. Меранский задумал все это еще до того, как меня пригласили возглавить возрожденную лабораторию. Ты зря его недооцениваешь. Он не просто протирал штаны в «конторе», приглядывая за нами. Он отчеты наши читал. Думаю, ему самому было интересно. Потом лавочку прикрыли, но интерес остался. Остались и связи, ходы-выходы. Не знаю, кто дал ему деньги. Честное слово не знаю. Но то, что ты здесь видишь, получено под конкретный проект. Под наш любимый «РК-46». Помнишь, как мы с тобой тут ночами горбатились, а женам говорили, что подрабатываем на дежурствах? Он ведь сначала хотел тебя вернуть в завлабы, но быстро понял, куда ты его пошлешь. Поэтому решил покопаться в твоей биографии. Подумать, чем тебя можно зацепить. Вот тогда он и наткнулся на кубинское ЧП. И сам дошел до идеи носителя. Потом, конечно, со спецами консультировался… Меня вопросами доставал, но какими-то общими. Так что, пока Хуан не прилетел, я сидел себе тихо над проектом «Зомби», и в ус не дул. Просто представить себе не мог, что Меранский решил вернуться к «РК-46». Я ничего не заподозрил, даже когда привез Хуана и Нику к вам в барак – твоя война с Крешиным спутала все карты. И только когда Хуану сделали пункцию, и мне принесли материал для исследования, я начал понимать, куда клонит Меранский.

– И не сказал мне, – с горечью выдохнул Евсеев.

– И не сказал тебе. Потому что смысла не видел. Я сам лично слышал, как Меранский приказал отменить операцию по захвату. Я долго недоумевал, отчего такая перемена, пока не выплыло, что ты обещал убить его племянника, если пострадает кто-нибудь из членов твоей семьи. А потому мне поручили продумать варианты «легального» получения образцов для успешной работы с вирусом.

– И ты продумал?

– Кое-какие идеи были. Тот факт, что у Хуана украли документы и, стало быть, на Кубу ему скоро не выбраться значительно облегчал задачу. Но по случайному совпадению твой сын наступил на больную мозоль Великого Кеши и… Случилось то, что случилось.

– Ты мог бы и не везти его в лабораторию. – Евсеев повернулся, и взглянул Леониду Всеволодовичу прямо в глаза.

– Не мог. Со мной был водитель и сопровождающий. А я не спецназовец какой-нибудь – шестой десяток размениваю. Или мне нужно было оставить и его примерзать к столбу? Я надеялся, что, получив разбуженную форму вируса, я сумею сохранить ему жизнь. Побег устроить… Вогнать в кому, и как покойника вывезти отсюда… Да мало ли что еще!

– Врешь, сукин сын! Стал бы ты так спокойно об этом говорить в прослушиваемом помещении… Да наш лейтенантик от тебя бы даже сухого места не оставил!

– А кто тебе сказал, что лаборатория прослушивается? – усмехнулся Михеев. – Только просматривается…

Оставив сбитого с толку однокурсника переваривать информацию, Леонид Всеволодович еще раз наведался к шкафчику, и вернулся на насиженное место с очередной мензуркой.

– Твое здоровье, Валера.

– Это правда, что ты все эти годы ненавидел меня?

– Правда.

– Но…

– Это сложно объяснить. Я и сам себе порой удивляюсь. Ненавидел, да. Но и… я бы сказал – «любил», но боюсь, что ты меня в неверной ориентации заподозришь. Это очень странное чувство. Как будто ты старший брат в семье, и тебе достается все: от дорогих игрушек, до родительской любви. А мне перепадают остатки. Но при этом я понимаю, что старший брат действительно чертовски талантлив, что все подарки судьбы заслужены… Что мы с ним одной крови, черт возьми! Так что, при всей моей ненависти, последние тридцать пять лет ты действительно был мне другом.

– А почему в прошедшем времени? – усмехнулся заметно расслабившийся Евсеев.

– Неужели ты действительно веришь нашему лейтенантику? Как только он получит лекарство, я не дам за твою жизнь и разбитой пробирки. По идее, тебе нужно тянуть время.

– Ты предлагаешь мне смотреть, как умирает мой сын.

– Да брось, Валера… Кому ты пудришь мозги! Мы вместе начинали работу над «РК-46», и я прекрасно знаю, что иммунитет к нему устанавливается пожизненный. Как к натуральной оспе. Если организм Хуана с помощью твоего лекарства загнал вирус в «спячку», то теперь он его загонит в спячку и без лекарств. Да, он поболеет, помучается, но выживет. А у меня будет время все хорошенько обдумать и… смыться вместе с вами. Не нравится мне идея воскрешения «РК-46» ни под каким соусом. А то, что вирус попадет в частные руки, не нравится втройне. Я помню твои кубинские рассказы. Радует только, что лекарство все-таки существует. По крайней мере, в твоей голове. А то вообще был бы полный пи-ик, – Леонид Всеволодович громко икнул, скомкав последнее слово. – В общем, решено. Сваливаю вместе с вами.

– Да уж, Леня… – покачал головой Евсеев. – Умеешь ты ошарашить. То «ненавижу, не прощу», то «сваливаю вместе с вами». А не боишься, что лейтенантик нас и на краю света достанет? Свидетели ему не нужны.