Книга Гордое сердце - Эдит Лэйтон

Теперь, когда пришел Эрик и Драмм не был больше центром внимания, он не мог не чувствовать себя польщенные тем, что здесь, в своем доме, принимает дам, многие из которых пользуются большим успехом в Лондоне, и они пришли исключительно с целью очаровать его. В этот момент он позволил себе думать, будто их посещение связано не только с его титулом и богатством. Он не привык обманывать себя, но эта мысль так успокаивала сейчас, что он разрешил себе немного потешиться.

Когда дворецкий провозгласил имена еще двух прибывших, Драмма окутало облако тепла и восторга.

Джилли выглядела прелестно в белом кружеве, но в этом не было ничего необычного, она и в лохмотьях смотрелась бы изысканно. Драмм перевел взгляд на ее спутницу. Александра вошла в зал, как могла бы войти одна в темный подвал, если бы в три часа утра услышала там шум, который напугал бы ее. В ее глазах читалась паника. Лицо побледнело. Она выглядела так, словно в любой момент могла упасть в обморок.

Но глаза ярко блестели, а цвет лица, хоть и бледный, был здоровым, особенно по сравнению с тусклыми лицами лишенных свежего воздуха лондонских модниц. Драмм с удовольствием отметил, что сейчас она одета не хуже остальных гостей.

Кто-то уложил ей волосы по-новому. Они были забраны назад, как обычно, но не так туго и мягкими волнами окружали лицо. Ее фигура в новом платье выглядела великолепно, несколько крепче, чем диктовала мода, но ни в коем случае не перезрелой. Она казалась самой женственностью, несмотря на скромную одежду. Платье темно-золотого цвета с мелким розовым цветочным рисунком очень шло ей, но слишком тонкая ткань не могла скрыть того, что находилось под ней. Драмм очень хорошо разбирался в моде, просто он был настолько увлечен, разглядывая, как хорошо сидит на ней платье, что не заметил, кто его сшил.

А лучше всего было то, что ее глаза загорелись еще ярче при виде бывшего подопечного и она наконец улыбнулась. Он протянул ей руку. В комнате установилась тишина. Но Драмм не заметил этого.

— Алли! Моя спасительница! Добро пожаловать. Рад вас видеть.

Девушка подошла к нему.

— Как ваше здоровье? — с таким волнением спросила она, что стало понятно: это не просто любезность.

— Скоро буду ковылять на костылях, — с гордостью сообщил он. — И голова не болела уже несколько недель. А как вы?

— Я удивлена и подавлена всем увиденным, — ответила она. — Лондон еще больше, чем я себе представляла, а уж нафантазировала я ого-го сколько! Это мое увлечение, знаете ли.

— Теперь у вас есть занятие получше, — с удовольствием сказал Драмм. — Здравствуй, Джилли, любовь моя. Вижу, ты была очень занята.

Джилли подбоченилась.

— Ха. Да я ничего не сделала, только предоставила Алли возможность как следует выспаться. Все остальное она сделала сама. Эта девушка словно глоток свежего деревенского воздуха в городе, не правда ли?

Драмм кивнул. Он видел, что сейчас они настолько же скрыты от посторонних взглядов, как актеры на сцене в конце третьего акта. Поэтому решил с театральным эффектом представить Алли обществу.

— Да. Позвольте мне представить вас всей компании, Александра. Послушайте, — сказал он, беря ее за руку, повышая голос и обращаясь ко всем присутствующим, — это моя знакомая, мисс Александра Гаскойн. Мы познакомились в канаве еще весной. Я очень рад, что это произошло и что она тогда извинила меня за грубость. По правде говоря, я даже не встал, чтобы отвесить ей поклон, и не назвал своего имени. Она великодушно простила меня и попросила своих братьев пригласить меня в дом. Я был настолько невежлив, что не почистил башмаки перед тем, как вошел, и так неучтив, что напачкал везде своей кровью, прежде чем развалиться на ее лучшей кровати. Потом она быстро пригласила доктора и таким образом спасла мне жизнь.

Компания отреагировала именно так, как он и планировал, разразившись смехом и аплодисментами. Александра улыбнулась.

— Я слишком обрадовалась, что вы еще дышите, чтобы требовать чего-то еще. И хорошо, поскольку вы были так вежливы, что непременно попытались бы показать себя джентльменом, что привело бы к катастрофе. По крайней мере вы были лучшим гостем, какого только можно пожелать. Вы не просили ничего особенного из еды или питья, ничего не требовали, не шумели и не вмешивались в наши дела… поначалу.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Чудо, что вы позволили мне очнуться.

Все присутствующие тоже улыбались, но теперь они перевели взгляд с хозяина дома на новую гостью, и на некоторых лицах улыбки померкли, а большинство мамаш сузили глаза. Драмм продолжал держать девушку за руку. Она не сводила с него глаз. Эрик закашлялся.

— И что же сделал этот человек, когда наконец пришел в себя? — спросил он. — Построил сарай своей мечты, чтобы разместить в нем всех своих слуг и друзей, которых он немедленно позвал на помощь. Бедная мисс Гаскойн. Ее лошадка была смущена, а куры поражены таким размахом, и это еще ничто по сравнению с тем, что говорили соседи!

Вся компания рассмеялась.

— Да. Я совершил ошибку, сознаюсь, — сказал Драмм. — Сарай оказался таким вычурным, что куры, должно быть, решили, будто теперь они обязаны нести золотые яйца, — добавил он с озадаченным видом, чтобы опять заставить всех смеяться. — По правде говоря, сарай больше подходит к какому-нибудь раззолоченному дворцу, чем к очаровательному историческому дому мисс Гаскойн. Скажите, дорогая, вы уже сровняли с землей этот ужас, что я построил?

— Если бы я это сделала, куры обиделись бы на меня и больше не стали бы со мной разговаривать, — ответила она. — Они теперь так зазнаются, что в обычном сарае чувствовали бы себя не в своей тарелке.

Он засмеялся и сжал ее руку в молчаливом одобрении шутки, а потом отпустил ее, и Александра почувствовала, как стеснение в ее груди тоже отпустило. Когда она вошла в комнату и увидела эту сверкающую компанию, ей хотелось убежать прочь. Девушка знала, что Драмма окружает великолепие. Она не так часто в своей жизни встречалась с великолепием, чтобы представлять себе, что это такое. Теперь представляла.

Даже внешний вид его дома произвел на нее впечатление, но то, что она ощутила, оказавшись внутри, превзошло се самые фантастические мечты. Выложенный белыми и черными квадратами мраморный пол был прекраснее, чем весь дом их местного эсквайра. Один взгляд подсказал ей, что на стенах, обтянутых шелком, висят настоящие произведения искусства. Высокие потолки расписаны фресками на поле из золотого, розового, зеленого и голубого. Девушка подумала, что это, должно быть, работа Роберта Адама. Окошко над дверью впускало солнечный свет, позволявший видеть огромные черные и белые вазы, стоявшие в нишах.

В центре холла располагалась изящная резная лестница, напоминавшая застывший водопад. Отполированное красное дерево по красоте не могло сравниться ни с чем в ее доме, а прислуга одевалась лучше, чем самые богатые люди в ее деревне. Она видела двух слуг и дворецкого в ливреях, похожих на мундиры какой-нибудь величественной армии.