Книга Снесла Баба Яга яичко - Дубравка Угрешич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень эффектный способ —
Прыгнуть с моста, но не просто,
А так, чтоб лететь стрелой,
И лучше — спортивным стилем,
Чтобы полет был красивым.
Собираясь в последний путь,
Захватите с собой шоколадку,
Вдруг захочется отдохнуть
И поесть чего-нибудь сладкого.
— Чьи это стихи?
— Мои. Я исписал стихами толстенную пачку бумаги, но они не имеют никакой ценности. И чтобы я не впал в искушение продекламировать вам еще какое-нибудь, давайте чокнемся и пожелаем друг другу спокойной ночи, а после нее ясного солнечного утра! — сказал Арнош Козени.
А мы?
Пока жизнь думала, куда бы ей пойти,
История, гляди-ка, отмахает полпути.
6
Парень и девушка сидели на скамейке в местном парке под огромным каштаном, роскошная крона которого возвышалась над ними как зеленая корона. Газон вокруг был влажным и мягким.
Он казался какой-то ритуальной поляной, языческие сигналы которой никто не умеет разгадать. Местные птицы меняли оперение и повсюду оставляли свои перья. Издалека казалось, что молодая пара на скамейке защищена пушистой сетью, огромной индейской «ловушкой для снов». Птицы, скрытые роскошной кроной каштана, затихли, слушая чириканье людей.
— You are my pudding, my fruit pudding[59]… Девушка слушала затаив дыхание, но взгляд ее был направлен куда-то под ноги, и время от времени она одной ступней почесывала другую.
— You are ту peach melba, ту cream alpine, my blueberry anglaise, my floating island, my chocolate eclair, my choux chantilly, my kirsch buchette. You are my kirsch puff[60].
— Whaf. — веселозаулыбаласьдевушка.
— You are my crogue-er-bouche, my brioche, my brioche au sucre, my almond cookie, my baba au rum, my biscuit, my biscuit de savoie, моя профитролька, — шептал Мевло в ушко девушки, румяное, как долька апельсина.
— Ah, Mellow, — прошептала девушка и задрожала от пьянящих мурашек, пробежавших по всему ее полному телу.
— Мевло, — исправил девушку Мевло.
— Mellow, — повторила девушка, глядя на Мевло широко открытыми глазами.
— My name is Мевло, — повторил Мевло, ныряя в два зеленых озера девушки.
— Mellow, — нежно сказала девушка.
— Ок, mala moja, vidim da mito nećeš naučit… — смирившись, вздохнул Мевло.
Мевло накануне взял в кондитерской отеля меню и всю ночь провел, уча наизусть названия сладостей. Это был самый умный совет, который он мог получить. А получил он его от пана Арноша Козени.
— Мой юный друг, — сказал Арнош Козени, когда Мевло в отчаянии признался ему, что не знает английского и что ему непонятно, как объяснить девушке, что она ему небезразлична, — то, что вы не знаете английского, — ваше преимущество. Потому что если бы вы его знали, то могли бы наделать ошибок. А так совершенно безразлично, что именно вы произносите: химические формулы или названия частей автомобиля. Все равно в первой фазе отношений влюбленные не разговаривают — они щебечут.
— Как птицы?
— Да, как птицы, друг мой, — сказал Арнош Козени и добавил загадочно: — Не только щебечут, от них еще во все стороны летят перья.
— You are my truffle, you are my cake, you are my gateau basque, my guadeloupe, my nian gao with one hundred fruits, my vassilopitta efkoli, my tremolat, my black devil, my gianduja ganache, my sachertorte, my caramel, my marzipan, my marquise, my mousse au chocolat, my passion fruit cream, my passion fruit, my fruit, my passion…[61]
— Ah, Mellow.
— Ю а мой штрудель, мой ореховый рулет, мой финик.
— I am feeling mellow[62].
— Ах, Рози, роза моя, розочка.
Парень и девушка были так увлечены любовным перешептыванием, что не заметили, как налетевший легкий ветерок поднял вверх все перья, разбросанные по зеленому газону вокруг них. Крона старого каштана зашумела, в воздухе во все стороны полетели перья.
эпилог
Портье Павел Зуна и в это субботнее утро не пропустил свои занятия в теплой воде бассейна отеля. Тем более что выполнять нужные упражнения Павелу Зуне помогала Яна, молоденькая ученица техникума физиотерапии, которая сейчас, благодаря папиным связям, в течение целого месяца проходила производственную практику в самом лучшем месте, в «Гранд отеле N».
Под руководством красотки Яны Павел Зуна послушно делал упражнения. Раз-два-два-два-два-три. Состояние Зуны за последние несколько дней заметно улучшилось, а тот нерв, который до недавнего времени был натянут как струна, расслабился. Погрузившись в небольшой бассейн с теплой водой, Павел Зуна, этот опытный профессионал гостиничного бизнеса, распознавший рядом с собой будущего профессионала, повторял:
— Vy jste velice talentovaná, Jano, velice talentovaná…
В субботу утром, в свое обычное время, Арнош Козени сидел, развалившись в кресле в лобби отеля, пил капучино, пускал из своей сигары кольца дыма и скользил взглядом по газетным новостям. Его взгляд зацепился за сообщение, что на двух фермах в окрестностях Норина, где было подтверждено наличие вируса H5N1, позавчера проведена успешная деконтаминация, в ходе которой уничтожено 70 тысяч голов птицы. Вирус H5N1 был обнаружен в конце июля в Германии и Франции, правительствами этих стран уже приняты необходимые меры. Представитель Чешской ветеринарной службы Иосиф Дубен заявил, что уничтожено также дополнительно 72 тысячи голов птицы на некоторых других фермах, где не было подтверждено наличие вируса H5N1, который к настоящему моменту унес жизни около двухсот человек из общего количества примерно трехсот зараженных, главным образом жителей Азии. Хотя среди жертв нет ни одного европейца и, следовательно, ни одного чеха, Чешская ветеринарная служба приняла решение об уничтожении дополнительно 72 тысяч голов птицы исключительно в качестве превентивной меры. Компенсация Евросоюза за уничтоженную птицу составила 1,05 миллиона евро.
Арнош Козени со скучающим выражением лица отложил газету и подумал о своей первой жене Ярмиле, которая жила в Норине, где у нее был небольшой дом с садом. Они не говорили по телефону уже больше года, пожалуй, сейчас есть хороший повод позвонить ей. «Вот когда ты почувствуешь, что боишься смерти, ты сразу мне позвонишь. И приедешь, скотина ты такая, чтобы я тебя похоронила, потому что, кроме меня, тебя и хоронить некому!» — не раз ворчала Ярмила. Кто его знает, может быть, она и права, впрочем, она никогда не была неправа. «Но до смертного часа время еще есть», — подумал Арнош Козени, заметив, что в лобби отеля вошла дама среднего возраста с тремя белыми пуделями на поводке. Как старый солдат, Арнош Козени автоматически расправил плечи, втянул живот, прикрыл лицо маской, применяемой в подобных стратегических ситуациях, — маской умеренно заинтересованного ветерана рынка сексуального спроса и предложения, — и с наслаждением пыхнул своей сигарой.
