Книга Страсть в жемчугах - Рене Бернард

Джозайя без всякой нежности поцеловал ее, и Элинор, застонав, с силой рванула на нем рубашку, открывая плечи, – он был слишком одет для такого случая.

Элинор проводила ногтями по плечу и по спине Джозайи и тем самым словно оставляла на нем свое клеймо. А он в душе радовался такой ласке, желая шрама – чтобы носить его как память, как доказательство того, что эта прелестная женщина когда-то принадлежала ему.

Он легко поднял ее на руки, и ее босые ноги потеряли опору. Внезапно Джозайя наткнулся на стол с мерцающим лесом тонких свечей, и Элинор вскрикнула, когда несколько капелек горячего воска упали ей на плечо.

– О Господи! Обожглась? – спросил Джозайя, мгновенно отпустив ее.

– Нет, – тут же ответила она. Потом вдруг укусила его за плечо, так что он вздрогнул, и добавила: – Сделай… сделай это снова.

Он наклонился, чтобы заглянуть в кипящий изумрудный котел ее глаз, и инстинктивно понял, чего она хотела.

– Да, хорошо.

Взяв свечу, Джозайя повел нагую Элинор к помосту, затем усадил на диван и расправил волосы – словно собирался рисовать. Какое-то время он смотрел на раскинувшееся перед ним чувственное пиршество, и – хвала небу! – его зрение было на редкость ясным. Пятна и тени совсем не затуманивали глаза, и он все прекрасно видел.

Глаза же Элинор мерцали жаром желания, а губы чуть приоткрылись. Чудесные рыжие волосы, обрамлявшие ее лицо, в свете свечей превратились в расплавленную медь, а кремовая кожа окуталась мерцающей росой, словно была создана из перламутра. Треугольник темно-рыжих завитков между бедрами уже поблескивал от влаги возбуждения, и под взглядом Джозайи одинокая капелька скатилась по ноге красавицы.

Откинувшись на спину, она закинула руки за голову, и грудь ее выступила вверх, а ноги разошлись в стороны, открывая набухшие и влажные от желания складки лона.

Подняв повыше свечу, Джозайя капнул воском ей на грудь и тут же наклонился, чтобы подуть на воск и остудить его. Элинор громко застонала, наслаждаясь необычайными ощущениями, и пронзительно выкрикнула:

– Да, да, да!

Тотчас сообразив, что означало это «да», Джозайя принялся снова и снова капать горячим воском на ее тело; он наполнил им впадинку пупка и затем, наконец, рискнул уронить несколько капелек и на бедра.

Элинор же преобразилась – теперь это была совершенно раскованная женщина, которая еще шире развела ноги, открывая свое лоно. Такое приглашение невозможно было игнорировать, и Джозайя, опустившись на колени, высвободил свое копье, потом проложил из горячих бусинок воска тонкую линию вдоль складок и уронил каплю на чувствительную набухшую почку между ними.

Элинор начали сотрясать спазмы финала, и тогда Джозайя, задув свечу, отбросил ее подальше. Затем резко приподнял Элинор и тут же поставил на колени, чтобы взять сзади. Не теряя ни секунды, он слился с ней воедино. Элинор тут же застонала и подалась назад, прижимаясь к нему.

– О, Джозайя!.. – выкрикнула она. – Джозайя, что же ты?!

Она энергично крутила бедрами, и это зрелище еще более воспламенило Джозайю.

– Да, конечно… – прохрипел он. И тотчас же, схватив ее за бедра, чтобы удержать на месте, вошел в нее с обжигающей силой, заставившей вскрикнуть их обоих.

Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы сохранить над собой контроль, и он едва не излил свое семя – лишь с трудом сдержался.

В примитивном стремлении обладать этой чудесной женщиной не было нежности. Джозайя не давал пощады и не проявлял милосердия. Элинор же громко вскрикивала в кульминации каждого толчка, полностью капитулируя перед ним. Снова и снова Джозайя неустанно брал все, что она предлагала, и при этом все сильнее распалялся. Крики и стоны наслаждения, которые издавала Элинор, казались ему чувственным зовом сирены, столь мощным, что Джозайю не волновало, куда влечет этот зов – пусть даже и к погибели.

Боль и наслаждение сливались воедино, и Элинор полностью отдавалась им. Сердце ее бешено колотилось, и все сильнее становилось напряжение. Такого великолепного грехопадения она никогда даже не представляла. Ее нервные окончания так пылали от новых ощущений, что было трудно дышать. И даже при этом она хотела большего… гораздо большего.

– Джозайя, сильнее! Да, да, да!

Он подчинился, схватил ее за волосы, и от цивилизованности не осталось и следа. Его фаллос становился все толще, и возбуждение приближало его к финалу.

– Джозайя, пожалуйста!.. – вновь подала голос Элинор.

Поглаживая складку ее плоти, Джозайя резко двинулся вперед, и Элинор закричала, достигнув кульминации; ее сотрясали такие спазмы, что ему пришлось отпустить ее волосы и схватить за бедра, чтобы удержать на месте. Это был раскаленный добела экстаз, стирающий чувство собственного «я», и Джозайя брызнул в Элинор струей, двигаясь вглубь с каждым выбросом семени, пока уже не мог различить, где кончается ее оргазм и начинается его собственный.

Лишь минуту спустя Джозайя вздохнул с облегчением – и рухнул, не разделяясь с любовницей, не желая нарушать свою связь с нею и смутно сознавая, что так и не снял брюки. Оба они, несмотря на холод в комнате, были в испарине. Джозайя потянулся за обрывками своей рубашки, чтобы прикрыть Элинор.

Но прошло еще много долгих минут, прежде чем к нему вернулась способность говорить.

– Элинор, – начал он, – это было…

– Ни слова, Джозайя. Просто держи меня. Пожалуйста… – Она вздохнула, прижимаясь к нему спиной. – Просто держи, – прошептала Элинор.

И он держал ее, вдыхая запах волос и кожи, держал, пока его не сморил сон.

«Все кончено», – подумал он, уже засыпая.

Джозайя проснулся на помосте один, удивленный тем, что, оказывается, уснул. Не зная, который теперь час, он лишь сознавал, что Элинор ушла. Быстрые поиски подтвердили, что случилось худшее. Был еще день, но она ушла, даже не попрощавшись. И не было ни записки, ни какого-нибудь другого признака, что она украшала его жизнь, – не было ничего, кроме оставшегося портрета.

Он полюбил ее – и потерял.

Кроме того, зрение его внезапно ухудшилось. Но он знал, что причиной тому не только усталость. Собрав одежду, Джозайя пошел вниз, в спальню, чтобы привести себя в порядок и подумать о произошедшем. Он решил было написать Элинор письмо, но усомнился в твердости своего почерка. Джозайя был убежден: каракули и кривые строчки делу не помогут… Но будь он проклят, если станет диктовать свои сокровенные мысли бедолаге Эскеру!

Ему пришло в голову, что можно вызвать поверенного и попытаться вместе с ним найти предлог, чтобы увидеть Элинор.

Может, предложить ей новую работу? Но она, возможно, примет это за малодушие.

Да и надолго ли она могла бы остаться с ним? До тех пор пока его зрение совсем не ослабеет, так что ему понадобится трость? И тогда она поймет свою ошибку и обо всем пожалеет.