Книга Радость поутру - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Да, сэр.

– Ну, не знаю, как ты, Берти, а мне лично это видится, черт подери, просто чудом. Где же сам костюм, Дживс?

– Я разложил его на кровати в комнате мистера Вустера, сэр.

– Но где вы его раздобыли?

– Нашел, сэр.

– Нашли? То есть он просто на земле валялся?

– Да, сэр. На берегу реки.

Не знаю, почему, может быть, потому что мы, Вустеры, соображаем чуть-чуть быстрее других, но при этих словах меня, как дозой горькой соли, прошибло внезапное ужасное подозрение, нервы у меня онемели, и кровь обратилась в лед.

– Дживс, – заплетающимся языком произнес я, – а это… этот, как вы говорите, костюм… маскарадный… он… что собой представляет?

– Костюм полицейского, сэр.

Я рухнул в кресло, словно мои нижние конечности скосили серпом. Подозрение подтвердилось.

– Позднее мне пришло в голову, сэр, что, возможно, он принадлежал мистеру Чеддеру, я видел, как он нырял и плавал неподалеку оттуда.

Я поднялся на ноги. Это было нелегко сделать, но я сумел.

– Дживс, – проговорил я, или правильнее будет сказать, пророкотал, – извольте немедленно пойти, черт возьми, и возвратить эту полицейскую форму ее владельцу, чтоб ему пусто было!

Боко и Нобби, которые на заднем плане хлопали друг дружку по спине, остановились на полхлопке и вытаращились на меня: Боко с таким видом, будто не верит своим ушам, а Нобби, соответственно, – своим.

– Возвратить? – воскликнула Нобби.

– Владельцу, чтоб ему пусто было? – обезголосев, повторил Боко. – Я не понимаю тебя, Берти.

– Я тоже, – подключилась Нобби. – Если бы ты был древним евреем в пустыне, разве ты возвратил бы свою тарелку манны небесной?

– Вот именно, – подхватил Боко. – В последнюю минуту, когда полный провал всех наших грез и надежд уже смотрел нам в лицо, так как мы не могли добыть маскарадный костюм, Небо вдруг посылает нам отличный костюм, а ты, если я правильно понял, предлагаешь от него отказаться? Да понимаешь ли ты сам, что говоришь, Берти? Ты подумай. Сообрази.

Я сохранял каменное лицо.

– Эта полицейская форма, – повторил я, – должна быть немедленно отослана к своему законному владельцу. Мой дорогой Боко, моя милая Нобби, вы и представить себе не можете, какие зверские антивустеровские чувства кипят в груди у Сыра. Не далее как полчаса назад он лично заверил меня, что его самая заветная мечта – сцапать Бертрама за какое-нибудь правонарушение. Стоит ему узнать, что я украл его полицейскую форму, и пощады мне не будет. Самое меньшее, на что я могу рассчитывать, это три месяца в каталажке строгого режима.

Нобби забормотала что-то на ту тему, как быстро пролетят три месяца, но Боко шикнул на нее.

– Но как, черт побери, он может это узнать? – возразил он. – Ты же не намерен день за днем прохаживаться в ней по улицам Стипл-Бампли. Ты собираешься надеть ее только на сегодняшний вечер.

Тут я его поправил:

– Я не собираюсь надеть ее на сегодняшний вечер.

– О, вот как? – отозвалась Нобби. – В таком случае я не собираюсь показывать Флоренс твое письмо.

– Умница, – одобрил ее Боко. – Отлично сказано, свет моей жизни. Как ты теперь посмеешься, Берти?

Но мне было не до смеха. От ее слов у меня похолодела спина. Вряд ли кто-нибудь быстрее Бертрама способен сообразить, что его схватили за горло, и сейчас мне было ясно, что крыть нечем. Как ни страшна опасность, которая будет мне угрожать, если я приму ужасный подарок Дживса, ничего не поделаешь, придется рискнуть…

Минута немоты – и я, склонившись, признал себя побежденным.

– Вот молодчина! – одобрил меня Боко. – Я знал, что он все поймет.

– Берти всегда такой сообразительный, – прибавила Нобби.

– Он ясно мыслит. И здраво рассуждает, – подтвердил Боко. – Итак, все решено. Ты едешь на маскарад – в таком костюме ты наверняка будешь его украшением – а там затаишься и выждешь, пока старый Уорплесдон вволю не наговорится с Устрицей. Если все сойдет благополучно, ты хватаешь его за пуговицу и выступаешь в мою защиту. Как только он размякнет, ты даешь знак мне, я вступаю с того места, где ты остановился, а ты с чистой душой убираешься восвояси и заваливаешься спать. По моей прикидке, все это дело, твоя роль по крайней мере, займет не больше получаса. А я сейчас, наверное, все-таки сбегаю к реке, отнесу Сыру плащ. Дома-то у него, конечно, имеется сменное обмундирование, но лучше, чтобы он добрался туда без комментариев. Это все-таки недопустимо, чтобы в наших краях по полям и лугам расхаживали голые люди. На Ривьере – другое дело, но у нас в Стипл-Бампли нравы, слава тебе Господи, построже.

Он убежал, увлекая за собой Нобби, а я обратился к Дживсу, который во все время разговора стоял в полной неподвижности, подобно чучелу совы, – такая у него привычка для тех случаев, когда он присутствует, но участвовать в общей беседе не приглашен.

– Дживс.

– Сэр? – сразу почтительно ожив, отозвался он.

Я не стал ходить вокруг да около, а сказал ему с камен-но-холодным выражением лица:

– Теперь вы видите, надеюсь, что получилось? Благодаря вам я попал в такую передрягу, какой не припомню за всю свою, не сказать чтоб уж особенно безмятежную, биографию. Сейчас я в таком положении, как человек, вынувший любимого детеныша из логова крайне раздражительной тигрицы и вынужденный носить его на себе прямо в присутствии свирепой мамаши. Я не малодушный человек, Дживс, но подумаю только, что будет, если Сыр загребет меня в этой униформе, и мои напомаженные завитые кудри… как там дальше у вас говорится?

– Рассыплются, сэр, и каждый волосок…

– Встанет дыбом, верно?

– Да, сэр. Поднимется, как иглы китовраса.

– Вот-вот. И кстати сказать, что это такое, черт возьми, китоврас?

– Дикобраз, сэр.

– Дикобраз? Только и всего? Почему же вы мне сразу не сказали? Он мне целый день не давал покоя. Одним словом, Дживс, как я уже сказал, я в ужасном положении, и виноваты в этом – вы.

– Я действовал из лучших побуждений, сэр. Я полагал, что самое главное – чтобы вы присутствовали на сегодняшнем празднестве.

В его словах была своя доля истины. А для нас, Вустеров, справедливость – прежде всего. Мы будем страдать, но воздадим должное по заслугам.

– Да, – признал я, мрачно кивнув, – я не спорю, что намерения у вас были самые лучшие. И несомненно, в некотором смысле вы поступили правильно и разумно. Но вы не можете отрицать и того, что я попал в зверский переплет. Один неверный шаг, и Сыр прыгнет мне на спину, вопя, чтобы явился мировой судья и вкатил мне длительный срок в

кондее. А кроме того, вы подумали о том, что у Чеддера в сравнении со мной на сорок дюймов больше объем груди и на восемь дюймов – обхват головы? Облаченный в его полицейскую форму, и тем более в его каске, я буду выглядеть просто как клоун. Да я бы уж лучше отправился на это мероприятие как самый жалкий Пьеро! Но, конечно, мои чувства сейчас в расчет не идут, как я понимаю.