Книга Королева Виктория - Кристофер Хибберт

Если взгляды королевы Виктории на одежду своих придворных и гостей вызывали в прессе лишь сатирические, но при этом вполне добродушные отклики, то ее отношение к «дворцовому циркуляру» способствовало уже появлению язвительных упреков. Газеты не без удовольствия смаковали каждую минуту жизни придворных и прежде всего самой королевы и ее семейства. Каждый раз, когда королева и принц отправлялись гулять в сад или парк Виндзорского дворца либо когда принц уезжал в королевские лесные угодья пострелять дичь, все газеты тут же сообщали об этом, не упуская ни малейшей возможности позлословить относительно тех или иных пикантных подробностей. Особый интерес, разумеется, вызывали регулярные приемы высокопоставленных гостей в королевском дворце, которые описывались в мельчайших подробностях. «Ужасный холод, — комментировал один оппозиционный журнал, - никоим образом не навредил черепахообразным голубкам в их новых голубятнях. Правда, слегка пострадали бесхвостые кошки, которых бессердечные хозяева оставили на стенах замка».

А иногда в таких пародиях не было никакой надобности. «Ее Королевское Величество, — сообщала одна из газет, — была чрезвычайно довольна своим пребыванием в Виндзорском дворце и с нескрываемым удовольствием наслаждалась превосходным самочувствием и душевным покоем». А другая газета сообщала, что «Ее Королевское Величество приняла у себя виконтессу Джойслин, после чего они грациозно покатались в парке на двух маленьких пони».

«Я не знаю, — писала своему отцу одна из служанок королевы Виктории, — почему при дворе установилась такая страшная скука. Вечера здесь настолько скучные и тоскливые, что нет слов, чтобы описать их. Королева и ее придворные леди усаживаются за огромным круглым столом и болтают ни о чем, а мы с Флорой сидим за своим столом и работаем. А принц Альберт в это время обычно находится в другой комнате и до позднего вечера общается с джентльменами. Затем он входит в нашу комнату с одним или двумя джентльменами и садится за стол королевы. И так они сидят до половины одиннадцатого, когда по знаку королевы начинают быстро прощаться и расходиться по домам. А мы в это время с облегчением прекращаем работу, и на этом все заканчивается».

Посетители Виндзорского дворца часто жаловались на отсутствие того замечательного и веселого общения, которое обычно присутствует в «настоящем английском сельском доме». Во дворце отсутствовала какая-нибудь специальная комната, где гости могли бы собраться и поговорить на интересующие их темы, причем сделать это добровольно, а не по принуждению. Помещение для игры в бильярд было маленьким и практически непригодным для этого. Правда, библиотека дворца «до отказа забита книгами», однако в ней всегда холодно, а мебель оставляет желать лучшего. Словом, и в библиотеке нет того «комфорта», который хоть немного напоминал бы «уютную жилую комнату». Даже когда в королевский дворец приглашали очень интересных людей, их практически никто там не видел, поскольку царящая при дворе система общения диктовала свою моду.

Разумеется, некоторые гости предпочитали, чтобы их оставили в покое, и вплоть до ужина пытались вести себя так, как им заблагорассудится, но таких было немного. Лорд Кларендон поделился с герцогиней Манчестерской, что лично ему нравится бывать в Виндзорском дворце больше, чем в любом загородном доме, поскольку здесь «дают полную свободу действий и никто никого при этом не пытается развлекать». Однако для большинства других гостей навязчивое ухаживание, необходимость притворяться, делать из себя счастливого гостя и постоянно выражать благодарность хозяевам дома представлялись слишком утомительными процедурами, убивающими хорошее настроение.

Лорд Маколи с удивлением обнаружил во время ужина, что гости, впервые собравшиеся вместе за большим столом, не могут вести задушевный разговор, поскольку начинается игра военного оркестра, который «играет громко и так заунывно». К тому же во время ужина он оказался рядом с «какой-то иностранной женщиной, которая и двух слов не могла связать по-английски». А лорд Эшли как-то заметил, что военный оркестр был призван заполнить слишком длинные паузы в разговоре и создать впечатление естественного и непринужденного времяпрепровождения. Чарльз Гревилл обратил внимание, что даже торжественный банкет в зале Святого Георгия, который хотя и отличался «великолепием, золотой посудой и яркими огнями», все же был «утомительно скучным». Наибольшую скуку на гостей наводил своим присутствием престарелый герцог Веллингтон, который плохо слышал и поэтому громко, кричал. «Очень красивый молодой человек, — кричал он как-то в ухо леди Литтлтон, показывая на русского царя Николая I, который сидел напротив него и прекрасно понимал английский. — И всегда был таким, — продолжал меж тем герцог. — Он почти не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Только немного возмужал, а в остальном остался прежним. Очень красивый молодой человек, не правда ли?» В ответ на это громогласное замечание леди Литтлтон вынуждена была так же громко отвечать ему в ухо: «Да, действительно очень красивый молодой человек!»Порой герцог Веллингтон говорил так громко, что это напоминало раскаты грома. Причем он делал это даже тогда, когда речь шла о каких-то весьма деликатных вопросах государственной важности, которые можно было обсуждать только на заседаниях кабинета министров. При этом королева Виктория покрывалась густым румянцем и вынуждена была просто-напросто прерывать его и быстро переключать разговор на другую тему.

После ужина в Виндзорском дворце часто устраивали концерт королевского оркестра или отдельных выдающихся музыкантов, которых приглашали сюда специально для этой цели. А иногда, только по самым торжественным случаям, во дворце играли оперные спектакли. Оперу ставили, как правило, в Галерее Ватерлоо, где акустика была не очень хорошей и где артистам приходилось напрягать свои голосовые связки. Говорят, что когда в этом зале пел Франческо Таманьо, королева, сидящая, как и обычно, в первом ряду, чуть было не оглохла от его громоподобного голоса.

Иногда для спектаклей в Виндзорском дворце приглашали актеров из театров респектабельного района Лондона Вест-Энд. Случалось, впрочем, что в качестве актеров выступали придворные, а также некоторые члены королевской семьи. Правда, такие представления были чрезвычайно утомительными как для актеров, так и для зрителей, которым приходилось по два часа сидеть в душном зале, а перерывы между действиями были слишком затянутыми.

Но какими бы тоскливыми и скучными ни были все вечера, все же, по словам Чарльза Гревилла, это было лучше, чем ничего. Однажды он весь вечер сидел с мадемуазель Рашель и слушал, как та декламировала стихи на французском языке. Хотя он не знал французского, но в тот вечер не мог найти никаких более интересных занятий. А длинные и утомительно скучные вечера, по его мнению, всегда были «большой проблемой в королевском обществе».

Что же до королевы Виктории, то она была очень довольна, когда в гостях у нее не было малознакомых или вовсе не знакомых людей, которых нужно было развлекать. Ей нравилось, когда в ее доме были только самые близкие друзья, с которыми можно было говорить о чем угодно. Но еще больше она любила оставаться наедине с принцем Альбертом. Позже» когда у нее появилось много детей, она призналась старшей дочери, что всегда любила проводить время с детьми и с «их дорогим папочкой». Время, проведенное наедине с мужем, было для нее «самым счастливым».