Книга Королева Виктория - Кристофер Хибберт

А в Букингемском дворце протекали трубы, не было раковин для уборщиц и горничных на спальном этаже, а туалетные комнаты практически не проветривались. Кроме того, во дворце уже много лет не работали дверные звонки, некоторые двери вообще не закрывались, а десятки окон не открывались. Серьезные проблемы возникали здесь и с уборкой мусора. Так, например, после очередной уборки мусор сбрасывали на крышу, которая находилась как раз напротив окна королевского гардероба.

При этом нельзя было сказать, что придворные чиновники и служащие получали маленькую зарплату. В первые годы правления королевы Виктории даже самые низшие по рангу придворные служащие получали не менее 15 фунтов в год, а высшие придворные чины и того больше — 45 фунтов. Королева, которая всегда отличалась необыкновенной щедростью по отношению к своему окружению, значительно повысила оплату придворным. Так, например, ее фрейлины стали получать более 60 фунтов в год, первый паж — 320 фунтов, а жалованье четвертого пажа достигло 140 фунтов. Что же до самых близких ее дам, то оплата работы хозяйки королевского гардероба, например, составила 500 фунтов в год, а лорда-казначея — более двух тысяч.

И это далеко не все деньги, которые получали придворные и слуги за свою службу при дворе. Помимо этого жалованья они часто получали подарки, премии, различного рода вознаграждения и т.д. Кроме того, им выплачивали пенсии по старости, пособия на случай болезни и вознаграждения за хорошую работу. Пенсия по старости, к примеру, могла достигать в 1837 г. от 30 до 40 фунтов в год за двадцатилетнюю безупречную службу, а выплата этой суммы могла продолжаться в течение многих лет. И даже эти выплаты были не единственным источником дохода придворных служащих. Часто они получали весьма щедрые чаевые оn многочисленных гостей королевы, в особенности иностранных. В 1842 г., например, король Пруссии оставил на поощрение придворных более 500 фунтов, а русский царь Николай I оказался еще более щедрым и подарил придворной челяди более двух тысяч фунтов, мажордому презентовал перстень с бриллиантом стоимостью не меньше тысячи фунтов, а остальным придворным раздарил десятки колец, перстней, часов и других дорогих вещей.

Ознакомившись с помощью дотошного барона Штокмара с положением дел при дворе ее величества и с безумной тратой денег, принц Альберт решительно приступил к наведению надлежащего порядка. Первым делом он возложил на главного дворецкого обязанность координировать работу всех придворных служб, а ежегодные расходы на поддержание порядка в хозяйстве были сокращены на 25 тысяч фунтов.

Разумеется, подобная активность принца Альберта, который и раньше не пользовался всеобщей любовью придворных, вызвала отчаянное сопротивление. Многие придворные стали относиться к нему с нескрываемым презрением и фактически саботировали многие его начинания. В Виндзорском дворце стали появляться злобные карикатуры, на которых принц Альберт скрупулезно пересчитывал все тряпки, щетки и огарки свечей. Однако наибольшее негодование придворных служащих вызвало его решение о том, что все они должны за свой счет покупать мыло, тряпки, щетки и прочие мелкие вещи, которые раньше финансировались за счет королевского двора. Кроме того, принц приказал не обеспечивать прислугу бесплатным чаем и прочими напитками.

Надо сказать, что за многие десятилетия придворные служащие привыкли к своим привилегиям, принимали их как должное и очень возмутились тем, что утратили их по инициативе иностранного принца. Да и многие высокопоставленные гости королевы Виктории выражали неудовольствие тем, например, фактом, что отныне в их комнаты ставили только две свечи, а когда они вызывали горничных и требовали больше свечей, те частенько злорадно отвечали, что «расходы на их содержание позволяют им поставить только по две свечи в комнату и не более того». Однако при этом не существовало никаких правил, как именно нужно поступать с этими свечами. «Кто мог запретить служанкам разделить свечу на две равные части и сделать из двух свечей четыре?» — возмущалась Тереза Титьенс, которую пригласили во дворец королевы для пения ее любимых песен.

Точно так же обстояли дела и с туалетной бумагой. Сэр Артур Эллис, например, с изумлением обнаружил во время посещения королевского дворца, что все туалеты в Виндзоре были снабжены не туалетной бумагой, а «старыми газетами».

Наведя в дворцовом хозяйстве относительный порядок и подчинив требованиям строгой экономии все постройки, королевские фермы, парки и сады, принц Альберт мог с удовольствием наслаждаться придворной жизнью, которая постепенно входила в нормальное русло и отличалась спокойствием, респектабельностью и столь желанной для него размеренностью.

Во время представления королеве все мужчины должны были опуститься на одно колено и поднять вверх правую руку. Королева накрывала ее своей рукой, после чего гость должен был прикоснуться к ее руке губами. При этом они должны хранить молчание, а потом, медленно поднявшись на ноги, должны были отвесить поклон ее величеству королеве Англии и его королевскому высочеству принцу Альберту. А дамы, прежде чем приблизиться к королеве, обязаны были отпустить длинный шлейф своего платья, а после традиционного реверанса им приходилось делать несколько шагов назад и при этом не упасть, наступив на эти шлейфы.

Королева Виктория, которая со временем стала такой же настойчивой в вопросах соблюдения придворного этикета, как и принц Альберт, особенно придирчиво относилась к одежде приглашенных. Все замужние женщины должны были носить букли, а незамужние — вуаль. При этом и те, и другие должны были иметь головной убор, украшенный тремя белыми перьями. Те женщины, которые по состоянию здоровья или по каким-либо другим уважительным причинам не могли носить платья с высоким воротом, должны были испросить разрешения лорда-казначея на ношение платья с вырезом под шеей. Как правило, такое разрешению они получали, но королева требовала неукоснительного соблюдения остальных правил — наличия вуали, буклей и белых перьев на головном уборе. Так, например, когда миссис Себастьян Гассиот, которая по причине болезни волос не могла прикрепить к ним оперение и букли, попросила разрешения подстричь коротко волосы, а к шляпке с перьями приделать букли, королева сказала «свое решительное «нет».

Все те мужчины, которым по долгу службы нельзя было носить мундир, должны были одеваться в придворный костюм бордового цвета, бриджи до колен, длинные белые носки, черные башмаки с пряжкой и непременно иметь при себе шпагу или саблю. В более поздние годы правления королевы Виктории пожилым джентльменам было позволено появляться при дворе в бриджах не до колен, а до лодыжек, которые при этом застегивались на пуговицы. В таком случае они производили «то же впечатление, что и длинные носки».

Особые проблемы возникали с одеждой американских министров и других официальных лиц. По старым обычаям, установленным еще государственным секретарем Уильямом Марей, все американские чиновники должны были находиться за границей в «простой одежде американских граждан». В то время американским послом в Англии был Джеймс Бьюкенен, будущий президент США. Королевский церемониймейстер сэр Эдвард Каст не преминул напомнить Бьюкенену, что королева готова принять американского послав любой одежде, однако ей будет крайне неприятно видеть его в простом сюртуке. Поэтому Джеймс Бьюкенен вынужден был появиться при дворе в черном фраке, панталонах, белой жилетке и галстуке. Королева осталась довольна и встретила посла со «снисходительной, но все же доброжелательной улыбкой».