Книга Карлуша на острове Голубой Звезды - Борис Карлов

— А ну-ка, Пухляк, передай сюда неприкосновенный запас из багажного отделения! — бодро распорядился Взломщик.

До этого момента Пухляк сидел притихший, в надежде на то, что про «НЗ», может быть, как-нибудь и позабудут. Только что он скушал последнюю оставшуюся от всех запасов пачку ореховых сухарей и запил последними каплями лимонада из последней бутылки.

За истекшие несколько дней Пухляк приспособился большую часть времени проводить в катере, куда он залезал отдохнуть после обеда и откуда вылезал только к ужину. Он устроил себе уютное гнездо из двух матрасов и подушки, а лёгкое покачивание и плеск волн за бортом как нельзя лучше способствовали отдыху.

Приблизительно в пять часов он просыпался и устраивал себе полдник, состоявший из хранившихся в катере продуктов «НЗ», то есть неприкосновенного запаса. До шести часов Пухляк хрустел там всевозможными галетами и вафлями, запивая их концентрированными соками и компотами. Потом он ложился соснуть ещё пару часов, а потом отправлялся вместе со всеми ужинать.

Таким образом, в катере не осталось ни малейших запасов еды и питья. Впрочем, по счастью, там была ещё металлическая канистра с дистиллированной водой, предназначенной для технических целей.

Напившись воды, друзья попытались разобраться, куда исчезли все продукты. Больше всех возмущался Пухляк.

— Как же так? — вертелся он на своём месте, снова и снова заглядывая в багажник и под сиденья. — Кто же мог это сделать? Я бы этому нехорошему вредителю руки повыдёргивал. Наверное, это дикари харч слямзили, они без нас сколько раз в лагере шуровали… Или ещё тот… который ночью приходил из пещеры. Ему что было нужно? Небось, поживиться хотел за наш счёт…

Пухляк продолжал суетиться, не замечая того, что все уже давно молчат и смотрят на него.

Вспомнив, где Пухляк проводил большую часть своего времени, все наконец сообразили, куда подевались продукты.

Когда он тоже замер, в испуге глядя на товарищей, в наступившей тишине Взломщик сказал:

— Вот что, Пухляк. С продуктами теперь всё ясно. За неприкосновенный запас ты ответишь. Сейчас мы с тобой о другом поговорим. Есть у меня к тебе несколько вопросов.

Глава девятая

Тайное становится явным. — Во всём виноват Карлуша. — Меж двух огней

Почувствовав недоброе, Пухляк напрягся.

— Есть у меня к тебе несколько вопросов, — продолжал Взломщик. — И вот вопрос номер один. Что ты делал ночью с отвёрткой — тогда, накануне аварии?

— Это когда же, что-то я не пойму?..

— А вот тогда, когда ты опрокинул тележку с посудой в кают-компании.

— Ах, тогда… Я попить выходил.

— А отвёртка для чего?

— Нашёл. Я же сказал, что нашёл.

— И где же ты её нашел?

— На полу. В коридоре.

— Вот тут ты врёшь: это отвертка специальная, она лежала в отдельном ящичке для инструментов. Это отвёртка для одного-единственного винта на корабле, и валяться она нигде не могла. Я тогда сразу не сообразил подумал, что сам где-нибудь выронил. А потом понял, что я её вообще в руки не брал. Ни я, ни Шестерёнка, ни Студент. Потому что этот инструмент служит для регулировки высоты телескопической мачты, чтобы ходить под парусом. Но «Стрекоза» под парусом в море ещё не ходила, а следовательно, кто-то взял ключ по незнанию. И кто же его взял?

— Да, кто?

— Молчи лучше! Осмотрев ключ, я заметил, что конец его весь поцарапан, будто им что-то гнули и корёжили. Провода рвали… — добавил Взломщик многозначительно и посмотрел на Пухляка.

Пухляк весь обмяк, губы у него задрожали.

— После аварии я никак не мог понять, — продолжал Взломщик, — почему «Стрекоза» с её безотказным механизмом вдруг будто бы взбесилась и понеслась прямо на скалы. Тогда я не успел толком ничего разглядеть, но, побывав на борту уже после аварии, нашёл неисправность. Кто-то нарочно залез в пульт управления. И сделал он это той самой отвёрткой, на которой остались следы вредительства. Кто же мог совершить это чудовищное преступление?

Теперь этот вопрос уже не требовал ответа. У Пухляка было ощущение, подобное тому, как если бы он сорвался с самой высокой скалы и стремительно падал в самое глубокое ущелье…

— Но зачем?! — воскликнула Кроха после всеобщего тягостного молчания. Ведь, испортив корабль, он подвергал себя такой же опасности, как и всех остальных!

— А это уже вопрос номер два, — сказал Взломщик. — Почему в катере сразу после аварии оказался горячий термос и гора свежей провизии?..

Чайка отрывисто крикнула, спланировав в бреющем полёте. Пухляка передёрнуло так, что дрожь прошла по всему борту.

— …То, что при ударе он самопроизвольно выстрелился, доказывает, что катапультирующее устройство было снято с предохранителя. То есть, кто-то из пассажиров готовился сбежать на этом катере раньше, чем на судно потерпит катастрофу… Кто бы это мог быть?

Это был ещё один вопрос, не требовавший ответа.

Потрясённые услышанным, все молчали. С кормы доносились всхлипывания, это плакал Пухляк.

— Простите, но мне непонятно, — снова подала голос Кроха. — Здесь нет логики. Для того чтобы сбежать на катере, вовсе не обязательно топить «Стрекозу»!

— Логику проследить нетрудно, — возразил Взломщик. — После того как диверсия, по мнению злоумышленника, не удалась (он теперь называл Пухляка не иначе как злоумышленником), и судно продолжало двигаться к острову, он решился бежать на катере.

— А зачем вообще было ломать что-то на «Стрекозе»?

— По-видимому, злоумышленник надеялся на то, что ремонт судна займёт время, достаточное для того, чтобы сюда успела прибыть ракета со спасательной экспедицией.

— Но мне всё же не верится, что такой жалкий трус мог решиться бежать на катере в одиночку. Хотя погодите… — вспомнила Кроха. — Весь вечер перед аварией он о чём-то шептался с этим… Чеком. А ведь они, кажется, раньше никогда не были приятелями?..

— Точно!.. — прошептала Зубрилка. — Они долго о чём-то разговаривали, а потом вместе вышли. Интересно, куда они после этого направились?

Перед гномами стала вырисовываться вся картина ужасного злодеяния.

— Да! Да! Это все он! — закричал вдруг Пухляк истерическим голосом. Он всегда меня ненавидел! Он угрожал… Я хотел пойти и всё рассказать, но он угрожал!..

— Да кто же?! — воскликнули все хором.

— Как это кто?.. — плаксиво выкрикнул Пухляк. — Это он, Карлуша!..

Подобное заявление было неожиданно и тем более странно, что о Карлуше до сих пор никто вообще не упоминал.

— Да что же тебе Карлуша-то сделал? — сокрушённо покачала головой Зубрилка. — Опять всё врёшь?

— Да, да! — настаивал Пухляк, размазывая слёзы по щекам. — Это он испортил все механизмы на корабле! А когда той ночью я его застал за этим ужасным вредительством, он сунул мне в руки отвёртку, толкнул на тележку с посудой и убежал.