Книга Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

— Вань, давай за честность. Спасибо, что сказал.

Чокнулся, выпил. Закусил маслиной, добавил пару канапе — похоже, за день так и не поел всерьез. И продолжил:

— Насчет медовухи — понятно. Все эти натуральные продукты — как рябчиково-конская колбаса: один рябчик на одну лошадь. Ложка меда на чан, в остальном такая химия, что на Западе ею уже тараканов травить запрещено. Что печень садить подросткам, что почки — невелика разница.

Иван вздохнул, будто собирал в горле аргументы. Но промолчал.

— Теперь насчет мечты. Извини, Ваня, ошибся я. Думская работа не для тебя. Найду другое дело. Хочешь — на тех же югах, в Сочи, в Геленджике. Со всех ног бежать с нынешнего поста не надо, вместе обмозгуем, кого на твое место в Думе поставить. Тогда и уйдешь.

— Я взял кредит, — тихо сказал Иван.

— Вернешь. Будет рыпаться товарищ — сам с ним вежливо поговорю. А мечту будешь строить. Есть у тебя дачка под Зимовцом, можешь мне продать. Я миллионер официальный, у тебя куплю по очень хорошей цене. Возьмешь другой кредит, надолго. Тебе дадут. Еще деньги подтянешь. Такую волшебную дачку вряд ли найдешь сразу, но участок — может быть. И лет за пять, может, семь — построишь.

— А иначе? — голос Ивана опять стал подростково резким.

— Нельзя иначе. Я не для того пошел во власть, чтобы в декабре победить, а в марте у моей команды уже появились бы терема с балконами на море. Будем так себя вести — так нас тряханет, что будешь мечтать об Усинске.

— Не хочу пять лет ждать, — тихо, но с глубинным ожесточением сказал Иван. — Сопьюсь.

— А ты не пей, вот и не сопьешься, — ответил Столбов.

* * *

Спасибо эсенгешным президентам, приехали без жен. Татьяне удалось избежать докучливых церемониалов.

Радость была невелика. Во-первых, послезавтра все равно придется быть первой леди на все сто. Приезжает французский президент и его великолепная супруга. Значит, неизбежная культурно-благотворительная программа.

Татьяна попыталась составить ее сама. Придумала тему: «Французская культура с детским акцентом». К примеру, все «Ералаши» и мультики про мушкетеров. Или, посещая интернат для детей-инвалидов — было такое в программе — спросить: «Ребята, сколько вы знаете анекдотов про Красную шапочку?». Только проследить, чтобы педагоги-организаторы не запретили рассказывать неприличные…

Затея ушла волку под хвост. В Министерстве культуры, по согласованию с МИДом, поменяли тему на «Французское просвещение и российская государственность». Выставка про Екатерину Вторую и французских просветителей, на эту же тему небольшой концерт и посещение лицея, где детишки знают французский с горшка. Чтобы французская сторона подумала: вся Россия такая. Отбиться не удалось. Столбов предложил самой договориться с министерствами: «У меня других дел хватает, кроме этих вольтеров и бомарше». Не договорилась.

Кстати, как недавно сказал питерский друг ее юности Мальчик Евграф: «Твой Столбов — окончательный капут вольтерьянству в России». Теперь трудись, пиши речь, доказывай, что это не так.

Еще и будь готова, что все окажется не так, как нужно. Президентские жены речи не пишут — это Татьяна узнала в первый месяц, как оказалась в новом статусе. Ей, сдуру, удалось добиться права стать спичрайтером для самой себя. Сдуру, потому что заодно так и не смогла выбить другое право: быть цензором самой себя. Вот и сейчас она представляла, как серьезные дяди службы протокола прочтут ее писанину, похвалят, но… «Было бы желательно… крайне необходимо… очень важно» поправить то и это. Честное слово, в ее журналистской юности, когда пожилой редактор «Смены» ласково говорил ей: «Сестренка, что за хрень написала?», было куда легче.

Иногда хотелось сорваться, послать все лесом. Но это не работа, милая. Это, напомним, твой статус — первая леди, царица всероссийская. Пока не родила, пока в силах, изволь быть примой этого театра. Башмачки хрустальные, платье шелковое, на ножках невидимые цепи. Подобрать бы к ним ключик да рвануть подальше, как Мальвина от Карабаса-Барабаса…

Столбов появился неожиданно, когда Таня с десятой попытки все же сочинила какую-то связную нить. Ждала-ждала, а тут пришлось оторваться. «Я, как и все, рада его видеть, но понимает ли он, что пришел, себя подарил, чужую работу сорвал?» — некстати подумала она.

Президент был слегка пьян, благодушен и весел. В таком состоянии он, как жемчужная устрица, мог любую проблему обкатать и превратить в драгоценный шарик.

— Поздравляю, — сказал он с порога, — у Навального инфаркт!

— Где повод для поздравления? — поинтересовалась Татьяна. — Жив?

— Конечно. Жив и жить будет. Иначе бы я горевал. Вчера Цурский застрелился. Бывший глава «Нефтестроя», персонаж РосПила с большим стажем, его совсем загнали: подписка о невыезде, арест активов и т. д. Он с пистолетом в сортир и ба-бах, а у Навального — муки совести. Остальной нечестной братии предупреждение: все серьезно. Навальный на месяц на больничном, я уже нашел нового главу фонда «Возвращение».

— Батяню?

— Нет. Он говорит, что совсем оставить свою безопасность не может, продолжит на общественных началах. Костылев.

— Он же генерал звездных войск, — то ли напомнила, то ли спросила Татьяна.

— Справится, — махнул рукой Столбов. — Добывать информацию он умеет, использовать — научится.

— Поздравляю с новым назначенцем, — вяло сказала Татьяна. — Еще чего хорошего?

— Поговорил со всем бывшим Союзом, нашел взаимопонимание. Братские и не братские президенты поняли, что Россия единая, вечная и незаменимая. А еще сделал одно доброе дело…

Он уже хотел было рассказать о разговоре с Иваном, о том, как сумел обойтись без расправы, без увольнения, сам нашел выход и, кажется, убедил старого друга, что иначе нельзя. Улыбнулся, приготовился, почти открыл рот. Но Татьяна сказала сама:

— Узнал, где находится Макс?

— Нет, — без всякой радости сказал Столбов: действительно, подзабыл за злобой дня. — А ты дозвонилась?

— Все телефоны в отключке. Найти телефоны родни у меня нет полномочий. Так что пропал человек.

— Не маленький, найдется, — резко сказал Столбов. — И вообще, если по уму, то что с ним могло случиться — будет уроком. Не воруй, и тебя будут по гроб беречь за государственный счет. Своровал — выживай, как знаешь.

— Макс — не самый подходящий учебный экспонат, — возразила Татьяна.

— Я не могу думать только о Максе, — уже зло сказал Столбов, — так бывает, когда слегка выпившие люди чувствуют, что их обидели. — Помнишь большое интервью?

— Мой косяк с НТВ? — беспечно, но с внутренним напряжением произнесла Татьяна.

— И его тоже. Не в этом дело. Я сказал, что в случае массированной агрессии Россия готова применить на своих границах тактическое ядерное оружие. Это значит, и несколько своих поселков накрыть, может, и города. Потери будут на тысячи. И никто, кроме правителя, такое решение не примет. Такая вот ноша. А тут — застенчивый мальчик украл и пропал после легкой взбучки.