Книга Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

* * *

— И вот новость, которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ», сегодня ночью скоропостижно скончался президент России Михаил Викторович Столбов.

Диктор — небольшая, блондинистая девушка, немножко сонная, как и положено, для семи утра, прочла «текстовку» на автомате. Дрогнула лишь с последними словами, еще раз склонилась над бумажкой. Было видно, как шевелятся ее губы — читает опять, уже про себя. Поднимает голову, недоуменно оглядывает студию, ожидая то ли подтверждения, то ли опровержения.

Его не было. Оператор, похоже, растерялся не меньше. Камера отъехала. В кадре появился студийный работник, замерший в метре от стола ведущей. Потом дернулся, протянул руку, выхватил листок у дикторши, обалдело зашевелил губами.

Никто из пассажиров, коротавших время в зале ожидания областного автовокзала, не заметил ступора столичных телевизионщиков. Негромкие разговоры в очереди к кассе, вдоль фанерной стены, и на вытертых сиденьях замерли. Студенты из райцентров, мелкие коммивояжеры, пригородные работники, бабки, приехавшие в облцентр «за правдой», переглядывались, будто сосед мог подтвердить или отменить новость.

Дамочка средних лет не заметила, как дрогнул, наклонился стакан с растворимым кофе, и жидкость со злым грибным запахом потекла по белой куртке, закапала на грязный пол. Недоеденный бутерброд закачался в руке — то ли выпадет, то ли нет.

Кто-то из пассажиров услышал новость на пороге и так и замер, отворив и не закрыв дверь. Словно не знал, нужно ли теперь брать билет, ехать намеченным маршрутом. Морозный, злобный ветер прорвался в зал, обдал жгучей, беспощадной волной, от которой трясет даже в толстой шубе.

— Господи. Убили, — прошептала бабуся в пуховом платке.

Пассажир на пороге будто услышал новую информацию, шагнул вперед, и дверь звучно захлопнулась за его спиной.

Казалось, хлопок двери отозвался в студии. Паралич в прямом эфире прекратился. Кто-то ткнул нужную кнопку, запустил следующий ролик новостной передачи — о фестивале шоколадных пирожных в старинном бельгийском городке.

* * *

С начала этого года Джульетта взяла дурную привычку — будить именно Славку. Собаченция понимала: утренней прогулки проще всего добиться от него.

— Мне же ко второму уроку, — вяло возмутился Славка, когда животное стянуло на пол одеяло. Но Джулька уже оттащила одеяло к порогу. Чтобы его вернуть, пришлось прочапать босыми ногами по прохладному ламинату, а как тут не проснуться?

— Слав, погуляй, — донесся заспанный мамин голос.

Конечно, можно возмутиться, покачать права — чего это и в среду гулял два раза, и вчера три раза гулял, и сегодня должен? Но Славке хватило ума сообразить: качать права придется лишь перед Джулькой. Так безопасней.

Мама, сколько не проси, встанет лишь за пять минут до подъема папы. И сразу поспешит хлопотать на кухню, готовить завтрак. Папа с Нового года стал нервным и злым. На маму кричит, Славку обещает пришибить, Джульке однажды дал пендель. Бывало, пьяный приходил, еще злее злого — мама молила, пока не уснет, даже в сортир мимо кабинета не ходить, на балконе пописать, коль невтерпеж.

Так что папа утром Джульку не выведет. И мама не погуляет, пока не чмокнет папу в прихожей и пожелает удачи в «проклятом департаменте», как с прошлого декабря говорит папа. Поэтому брать поводок и идти во двор — Славке.

Он вздохнул, оделся, вышел в коридор. Заглянул на кухню — подсластить утреннюю невзгоду шоколадным трюфелем. Телик светился без звука. На папу нынче не угодишь, то озвереет на передачу, то рявкнет: «Чего выключила?! Я должен знать, когда пора сушить сухари!».

На автомате Славка взял пульт, добавил громкость. Шли новости.

— … которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ»…

Славка слушал секунд десять. Потом кинул на стол неразвернутый трюфель и, забыв положить пульт, помчался будить отца.

— Папа, папа, знаешь какая новость?

Папа открыл глаза. Хотел рыкнуть, но то ли недостаточно проснулся, то ли заинтересовался восторженным тоном сына.

— Ну?

— Столбов УМЕР!!!

— Чего врешь?

— Сказали в новостях.

Славкин интерес объяснялся легко. С декабря папа терроризировал семью, повторяя: «Из-за этого Столбова жизни никому не стало, сваливать надо из департамента, пока не сел». Маму так и не отвез на Новый год на Бали, Славику не купил нормальный скейт.

Славка еле успел отскочить от кровати. Папа отшвырнул одеяло и быстрее, чем Славка за Джулькой, рванул на кухню, к телевизору.

— Пап, так ты теперь доску купишь? — крикнул вслед Славка.

* * *

Фатима открыла дверь коленом медленно и осторожно: если чай разольется, свекровь Асият рассердится. Переступила порог, осторожно ногой прикрыла дверь, та захлопнулась с мягким, войлочным звуком.

— И вот новость, которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ», сегодня ночью…

Фатима вздрогнула. По ярко-красной эмали покатились несколько бурых капель. Все же удержала, дошла до стола перед диваном, поставила.

Оставалось надеяться — свекровь, из-за новости, не заметит оплошность невестки.

Так и случилось. Свекровь — ноги поджаты, голова откинута на две подушки, — глядела в экран, на безмолвный переполох в студии.

— Мать, это правда? — спросила Фатима.

Свекровь чуть помолчала, для авторитета.

— Аллах сенсокла. Столбов сказал, что теперь по телевизору врать не будут. Значит, правда.

Фатима стояла у стола. Сесть без разрешения свекрови она не решалась.

— Хороший был начальник, — произнесла Мадина. Взяла мобилу, ткнула кнопку.

— Мурат, привет. Ты не замерз в Саратове? Новость слышал? Президент Столбов умер, да будет Аллах к нему милостив. Это плохая новость. Недаром говорят: хороший начальник всегда умирает рано.

Немножко подождала, хлебнула чаю — не остывать же — и продолжила:

— Мурат, ты помнишь, весной надо достроить дом и сделать новый коровник? Нанимать людей дорого. Будешь возвращаться, привези уруса. Когда возьмешь у него паспорт, проверь, не женат ли он — женатых иногда ищут. Построим коровник, найдем другую работу. Не бойся, когда советует мать. Если урусы найдут и выберут такого президента, как Столбов, ты вернешь ему паспорт и отвезешь обратно. Но второго Столбова урусы не найдут.

* * *

— Май дарлинг, плиз, не срывай путешествие! Вылет в одиннадцать, впереди у нас и регистрация, и таможня, и чертова безопасность на входе, а кроме этих радостей еще и пробки.