Книга В России жить не запретишь - Сергей Донской

Она приподняла рубаху двумя пальцами и тут же уронила обратно:

– На рукаве кровь…

– И на воротнике тоже. Ну и что?

– Я не смогу…

– Еще как сможешь.

– А я говорю тебе: нет!

– А я говорю тебе: да!

– Нет!

– Да!

Бондарь неожиданно развернул Алису к себе спиной и рванул на ней майку, тут же разползшуюся в клочья. Перебросил через ее плечо рубаху с заблаговременно оторванными погонами. Подтолкнул в направлении груды камней со словами:

– Прежде чем надевать ботинки, тщательно обмотай ноги. На туалет у тебя ровно семь минут. Замешкаешься, будешь догонять меня вприпрыжку. Если, конечно, ты сообразишь, в каком направлении я ушел.

– Ну и убирайся, – топнула ногой Алиса.

– Счастливо оставаться. – Бондарь повернулся к ней спиной.

– Подожди! – вырвалось у нее.

– Ладно, жду. Осталось шесть минут сорок две секунды.

– Я тебе не солдат!

– Шесть минут тридцать восемь секунд.

– Меня просто бесит твоя бесцеремонность!

– Тридцать пять секунд…

– Обращаешься со мной, как со своей собственностью!

– Тридцать секунд…

– Только попробуй меня здесь бросить, – угрожающе произнесла Алиса, метнувшись к валунам.

– А я тебя не брошу, – пробормотал оставшийся один Бондарь. – Повода не будет. Ты управишься за четыре с половиной минуты.

Он ошибся всего на двенадцать секунд.

* * *

Второй привал сделали после полудня, когда Алиса по-собачьи вывалила язык и уже чуть не припадала на четвереньки. Рубаха на ней потемнела от пота, но, в общем-то, смотрелась неплохо. Куда лучше, чем державшаяся на честном слове маечка, решил Бондарь. Бродить по безлюдным местам в компании полуголой девушки – слишком трудное испытание для мужчины, решившего стать порядочным семьянином.

– Как ноги? – спросил он.

– Они разве у меня есть? – простонала свалившаяся на траву Алиса. – Лично я никаких ног не чувствую.

Они у нее были. Природа позаботилась о том, чтобы ни один нормальный мужчина не забывал об этом волнующем обстоятельстве.

– Это как раз хорошо, что ты не чувствуешь ног, – обронил Бондарь.

– Ха! – саркастически воскликнула Алиса. – Куда уж лучше!

– Я серьезно говорю. – Бондарь сунул в рот травинку, заменяющую ему сигарету. – Вот если бы ты сбила ноги ботинками до кровавых мозолей, то ты бы их постоянно чувствовала. Каждую секунду. – Он швырнул Алисе рюкзак и посоветовал: – Разуйся и положи ноги повыше, чтобы кровь отливала.

– Зачем разуваться, если скоро опять в путь?

– Все равно придется перематывать портянки заново.

– Портянки! – Алиса то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. – Это была майка от «Готье». Знаешь, сколько она стоила?

– Понятия не имею, – пожал плечами Бондарь, меланхолично грызя стебелек.

– Двенадцать тысяч рублей.

– Твои собратья по разуму умрут от зависти, когда узнают, как ты распорядилась маечкой от «Готье».

– Лишь бы я не умерла, – откликнулась Алиса, забрасывая ноги на рюкзак. – Сил моих больше нет.

– Это поправимо.

– Каким образом? Хочешь сделать мне массаж?

– Личного массажиста из меня не получится, – сухо произнес Бондарь, – не то образование. Зато я знаю другие средства от усталости.

– Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит, – продекламировала Алиса, закидывая руки за голову. Подмышки у нее успели ощетиниться молодой порослью, и, странное дело, выглядело это довольно возбуждающе.

Приподняв одну из ее ног, бессильно раскинутых поверх рюкзака, Бондарь пошарил внутри и извлек индивидуальную аптечку со стандартным набором медикаментов.

– Что там имеется? – полюбопытствовала Алиса, косясь на кожаный футляр. – Мне бы какого-нибудь яду, желательно, быстродействующего. Чтобы не мучиться. – Она томно посмотрела на Бондаря. – Мужчина, не угостите даму цианистым калием?

– Цианистый калий вреден для здоровья, – ответил Бондарь.

– Для здоровья вредно буквально все.

– Ошибаешься. Вот, например, таблетки для обеззараживания воды. – Удовлетворенно хмыкнув, он сунул упаковку в нагрудный карман. – Кинь такую в любую лужу и пей сколько влезет, только грязь процеживать сквозь зубы не забывай.

– Мы будем пить из луж?

– А ты полагаешь, что здесь под каждым кустом припрятана упаковка тонизирующих напитков?

– Джин-энд-тоник сейчас бы не помешал, – мечтательно протянула Алиса.

– Есть вещи получше, – сказал Бондарь, вскрывая упаковку боевого стимулятора. – Попробуй-ка. – Он протянул девушке две таблетки и фляжку, воды в которой осталось на самом донышке. – Проглотишь, запьешь, через пять минут кузнечиком запрыгаешь.

– Это что-то вроде экстази?

– Экстази пусть ваши диджеи заглатывают, чтобы языком трепать без перерыва, – проворчал Бондарь. – У тебя на ладони так называемые боевые стимуляторы. Плохие командиры пичкают ими солдат перед атакой. У самых слабых силы появляются, у трусливых – бесстрашие.

– А как поступают хорошие командиры? – спросила Алиса, недоверчиво разглядывая белые, в серую крапинку, таблетки.

Бондарь выбросил измочаленную травинку, уставился вдаль и ответил:

– Они сами по себе стимуляторы.

– Значит, ты не очень хороший командир, – констатировала Алиса, запивая подношение водой из фляжки. – Ты не в силах заразить меня собственным примером.

Бондарь ухмыльнулся. Эта городская девушка продолжала хорохориться, что говорило в ее пользу. Многие современные мужчины уже давно раскисли бы, проявляя себя безвольными слизняками, раздавленными тяжестью выпавших на их долю испытаний. А Алиса держалась. Шутила. И если уж плакала, то утирала глаза отнюдь не женским жестом.

– Я не в силах заразить тебя своим примером, – сказал Бондарь, – потому что ты никудышный вояка. Но в разведку я бы с тобой пошел.

– Я с тобой тоже, – призналась Алиса. – Если быть точной, то уже пошла. Спасибо, что возишься со мной.

– Благодарить будешь, когда возвратимся домой.

– Я хоть сейчас готова. – Алиса многозначительно повела бровями.

– Энергия бьет через край? – вкрадчиво осведомился Бондарь. – Молодая кровь играет?

– Что-то вроде того.

– Тогда подъем, – скомандовал Бондарь, выдергивая рюкзак из-под расслабленных ног девушки.

– Наконец-то, – обрадовалась Алиса. – А то твои стимулирующие таблетки подействовали на меня весьма специфическим образом. Признайся, ты не возбудитель мне подсунул, Женя?