Книга Смерть эксперта-свидетеля - Филлис Дороти Джеймс

– Совершенно верно, Митчинг. Но это случилось еще при моем отце. Бедного Картрайта повесили. К сожалению – так полагал мой отец. У него был прекрасный послужной список: он пережил сражения при Сомме и Аррасе, но кончил жизнь на виселице. Весь в боевых шрамах был, бедняга. Присяжные скорее всего вынесли бы рекомендацию о помиловании, если бы он не разрезал труп на куски. Он ведь его разрезал, верно, Митчинг?

– Совершенно верно, сэр. Голову нашли захороненной в саду.

– Да, именно это и решило судьбу Картрайта. Английские присяжные терпеть не могут, когда трупы режут на куски. Криппен был бы сегодня жив, если бы захоронил Белл Элмор целиком.

– Вряд ли, сэр. Криппен родился в одна тысяча восемьсот шестидесятом.

– Ну, умер бы не так давно. Я бы нисколько не удивился, если бы он дожил до ста. Всего на три года старше вашего отца, Митчинг, и почти такого же сложения: небольшого роста, глаза выпуклые, сам очень жилистый. Они долго живут, люди этого типа. Ну, хорошо, теперь к нашим баранам. Надеюсь, вы оба не откажетесь от кофе? Могу заверить, наш кофе пить можно. Митчинг установил тут это новое устройство, со стеклянной ретортой, и мы сами мелем себе свежий кофе. Ну так всем кофе, Митчинг, будьте любезны.

– Мисс Мэйкпис уже готовит кофе, сэр.

Майор Хант излучал послеобеденное благодушие, и Мэссингем с чувством некоторой зависти подумал, что сделка с предыдущим клиентом была заключена во время обильного ленча. Они же с Дэлглишем успели перехватить лишь по сандвичу и кружке пива в пабе, по дороге из Чевишема в Гайз-Марш. Дэлглиш, о котором было известно, что он умеет ценить хорошую еду и изысканные вина, имел весьма неудобную привычку пренебрегать обеденным перерывом во время расследования. Мэссингема в данном случае огорчило не качество еды, главной неприятностью для него тут было ее количество. Но во всяком случае, они смогут хотя бы выпить кофе.

Митчинг занял прочную позицию у двери и не выказывал никакого намерения уйти. Это, по всей видимости, было вполне приемлемо. Дэлглиш подумал, что эти двое были точно пара комиков в процессе оттачивания их двухголосой репризы, не желающих терять ни малейшей возможности для ее усовершенствования.

– Вы, разумеется, хотите узнать насчет завещания Лорримера, – сказал майор Хант.

– И вообще все, что вы можете о нем сообщить.

– Боюсь, я могу не так уж много. Я видел его всего два раза с тех пор, как занимался имуществом его бабушки. Но разумеется, сделаю все, что могу. Когда в окно врывается убийство, все права на личную тайну удаляются через дверь. Так, Митчинг?

– Не остается секретов, сэр, в жестоких лучах света, озаряющих эшафот!

– Я не вполне уверен, что вы правильно выбрали сравнение, Митчинг. Кроме того, у нас теперь нет эшафотов. Вы сами против смертной казни, коммандер?

– Приходится – до тех пор, пока не настанет день, когда мы сможем быть абсолютно уверены, что ни при каких обстоятельствах не совершим ошибки, – ответил Дэлглиш.

– Ответ вполне ортодоксальный, но он влечет за собой целый ряд вопросов, не так ли? Впрочем, вы ведь здесь не для того, чтобы дискутировать по поводу смертной казни. Не следует зря тратить время. Итак, завещание. Куда я поставил ящик с делами мистера Лорримера, Митчинг?

– Он здесь, сэр.

– Так несите его сюда. Несите его сюда.

Клерк взял черный жестяной ящик с пристенного стола и поставил перед Хантом. Майор с некоторой торжественностью открыл крышку и извлек завещание.

Дэлглиш сказал:

– Мы нашли одно завещание в его секретере. Оно датировано третьим мая тысяча девятьсот семьдесят первого года. По-видимому, это оригинал.

– Так он его не уничтожил? Очень интересно! Это заставляет предположить, что окончательного решения он еще не принял.

– Значит, существует более позднее завещание?

– О, конечно. Конечно, существует, коммандер. Именно об этом я и хотел побеседовать с вами. Он подписал его только в прошлую пятницу и оставил и оригинал, и единственную копию у меня. Они здесь, в этом ящике. Вероятно, вы хотите прочесть его сами?

Майор протянул Дэлглишу завещание. Оно оказалось очень коротким. Лорример в принятой форме отменял прежнее завещание и, заявив, что находится в здравом уме и твердой памяти, менее чем в десяти строках распорядился всем своим имуществом. Коттедж за мельницей оставался его отцу вместе с суммой в десять тысяч фунтов. Тысячу фунтов он завещал Бренде Придмор, «чтобы дать ей возможность купить книги, необходимые для продолжения ее научного образования». Все остальное состояние он оставлял Академии судебной медицины для установления ежегодной денежной премии в тех размерах, какие Академия сочтет необходимым, за оригинальную статью по проблемам любого из аспектов судебно-медицинских исследований. О качестве статьи должны судить три эксперта, ежегодно заново назначаемые Академией. Имя Анджелы Фоули в завещании не было упомянуто.

– А он объяснил вам, почему исключил свою кузину, Анджелу Фоули, из завещания? – спросил Дэлглиш.

– Представьте себе – объяснил. Я счел необходимым указать, что в случае его смерти его кузина, как единственная из оставшихся в живых родственников, за исключением его отца, может пожелать опротестовать завещание. Если она этого пожелает, юридические баталии потребуют денег и могут значительно уменьшить имеющееся состояние. Я не считал себя обязанным настаивать, чтобы он изменил завещание. Я лишь счел правильным предупредить его о возможных последствиях. Вы ведь слышали, что он ответил, да, Митчинг?

– Разумеется, сэр. Покойный мистер Лорример высказал неодобрение тем, какой образ жизни избрала для себя его кузина, особенно его возмущали те отношения, которые, как он дал понять, установились между его кузиной и дамой, с которой, как я мог понять, она создает семью. И он заявил, что не желает, чтобы эта дама воспользовалась его деньгами. Если же кузина пожелает опротестовать завещание, он готов оставить это на волю суда. Его это уже ни в коей мере не будет касаться. Он вполне ясно выразил свою волю. Он также указал, если я правильно запомнил, сэр, что завещание носит переходный характер. Он намеревается вступить в брак, и если это случится, завещание, несомненно, утратит силу. А пока суд да дело, он желает исключить, пусть и весьма проблематичную, возможность, что его кузина получит все его состояние в случае, если он внезапно скончается до того, как решатся его личные дела.

– Правильно, Митчинг. Это именно то, что он тогда сказал. Должен признать, что это до некоторой степени примирило меня с его новым завещанием. Если он намеревался вступить в брак, вполне очевидно, что завещание должно было утратить силу, и он мог обдумать все снова. Не то чтобы я полагал, что это завещание неправомерно или несправедливо сверх необходимости. Человек имеет право распорядиться своим состоянием, как считает нужным, если государство оставляет ему что-то, чем он может распорядиться. Мне показалось несколько странным, что, если он был помолвлен, он даже не упомянул имя невесты в этом промежуточном завещании. Но, полагаю, принцип он избрал вполне здравый. Ведь, если бы он завещал ей сумму незначительную, она вряд ли была бы ему благодарна, а если бы оставил все, она вполне могла бы сразу выйти за другого и передать все состояние ему.