Книга Ночь накануне свадьбы - Дебра Маллинз

Мелодичные звуки арфы наполнили огромный холл. Разговоры стихли. С одной стороны комнаты был помост, там только что играли музыканты. Теперь красивая темноволосая женщина сидела на стуле перед арфой. Ее руки перебирали струны. Голова склонилась к инструменту, веки опущены, на губах витает легкая улыбка. Мелодия вибрировала в воздухе, отдаваясь эхом в каменных стенах холла. Гейбриел поднялся на помост, и толпа радостно ахнула.

Гейбриел посмотрел на арфистку. Она подняла на него глаза и улыбнулась. В этой улыбке были и радость, и обожание, как будто это был единственный мужчина в зале. Гейбриел кивнул, арфистка ответила наклоном головы, и сильными пальцами стала перебирать струны арфы.

– Это моя мама, – прошептала Фей.

Кэтрин улыбнулась. Гейбриел начал петь, и теперь все ее внимание было приковано к нему.

Его глубокий выразительный баритон заполнил комнату. Сила его голоса потрясла Кэтрин, его вокальные способности были поистине незаурядны. Это была баллада, положенная на музыку, но слова звучали по-гэльски, поэтому Кэтрин не понимала, о чем идет речь. На какой-то момент Кэтрин пожалела, что безумие оставило ее, тогда бы она смогла понять содержание. Но все намеки на болезнь исчезли, едва Кэтрин приехала в Шотландию.

Неужели все дело в проклятии? И ее обещания Гейбриелу оказалось достаточно, чтобы уничтожить малейшие признаки безумия?

– Это песня о любви пастуха к знатной леди, – шепнула Вивиан. – Каждый день он приходит к ней с новым подарком и просит сказать, что она согласна стать его женой.

– Что это за подарки? – шепнула Кэтрин. Вивиан посмотрела на нее.

– То, что может подарить пастух. Пригоршня красивых камней, букет полевых цветов. Не подарки имеют значение, а его любовь к ней. Но она отвергает его любовь и ждет богатого жениха.

Темп музыки изменился. Голос Гейбриела теперь звучал тверже, бедняга пастух явно расстроился, что его предложение отвергнуто. Когда мать Фей присоединилась к Гейбриелу, ее красивое сопрано гармонично слилось с его низким голосом. Леди отвергала претендента на ее руку.

Они смотрели друг на друга, пока пели. Лицо Гейбриела сияло желанием, лицо арфистки отвечало тем же. Кэтрин была захвачена этой историей.

– Что происходит сейчас?

– Леди приняла предложение богатого жениха и говорит об этом пастуху. Его сердце разбито.

Гейбриел смотрел в глаза арфистки, в его голосе появился намек на тоску. Арфистка отвечала, ее голос был полон сожаления и безысходной печали. Их голоса слились и звучали в унисон, видно было, что они не раз исполняли эту балладу.

– Прошли годы, леди несчастлива в своем браке и хочет принять предложение пастуха, – шептала Вивиан. – Она находит мешочек с камешками, которые он подарил ей, и носит их на сердце.

Голос Гейбриела достиг крещендо, женское сопрано оттеняло его. Они слились в последнем звуке, протяжно выводя верхнюю ноту. Затем настала тишина.

И тогда Кэтрин заметила взгляд Гейбриела, каким он смотрел на мать Фей. В нем было столько чувственности и желания, которое не имело ничего общего с песней. Глаза красивой темноволосой арфистки на какой-то момент ответили ему, в них промелькнуло страдание, но в следующее мгновение мать Фей опустила глаза. Собравшиеся разразились аплодисментами. Гейбриел сошел с помоста. Мать Фей оставила арфу и, опираясь на руку Гейбриела, тоже спустилась вниз. Кэтрин показалось, или действительно так и было, но он задержал руку арфистки чуть дольше, чем необходимо. Они вернулись к столу и, улыбаясь, отказались исполнять другую песню. Музыканты снова вышли на помост и заиграли заразительный танец, половина народу пустилась в пляс.

Кэтрин заметила тот момент, когда Гейбриел увидел ее. Он слушал мать Фей, которая что-то говорила ему. Его взгляд остановился на Кэтрин. Выражение лица тотчас изменилось, стало более настороженным.

Или виноватым?

– Это просто восхитительно! – воскликнула Вивиан. – Никто не поет «Пастуха и леди» так хорошо, как вы. Так прекрасно.

– Спасибо, – сказала мать Фей. Она протянула руку дочке, Фей спрыгнула со скамьи.

Гейбриел кивнул Вивиан, затем подошел и взял руку Кэтрин:

– Ты сегодня такая красивая, Кэтрин. Как приятно видеть тебя.

Она задрожала от его прикосновения, но душой и телом все еще боялась довериться ему.

– У тебя настоящий певческий голос, Гейбриел. Совершенно необыкновенный.

– Спасибо. – Он повернулся к матери Фей: – Кэтрин, это Джин Фарлан. Я вижу, ты уже познакомилась с Фей?

– Да. – Кэтрин улыбнулась девочке, затем кивнула ее матери: – Как поживаете, Джин?

– Спасибо. Все хорошо. – Вряд ли Джин сказала правду, ее манеры были безупречны, но Кэтрин заподозрила, что во всем клане именно арфистка единственная, кто не рад ее приезду.

Вивиан поспешила на помощь:

– Но почему так сухо? Разве кузины так приветствуют друг друга?

Джин бросила быстрый взгляд на мать, и Кэтрин переспросила:

– Кузины?

– Конечно, – ответила Вивиан. – Джин – моя дочь.

– О! – Заявление удивило Кэтрин, и она внимательнее вгляделась в лицо Джин. – Я бы никогда не догадалась. Вы не похожи на свою мать, – сказала она.

– Да. Я похожа на отца, – пояснила Джин, быстрым взглядом окинув Кэтрин с ног до головы.

– У них всех темные волосы и карие глаза, – сказала Вивиан, не обращая внимания на скрытый подтекст. – Мой сын Дугал тоже брюнет.

– Я никогда не знала, что у меня есть кузены и кузина, – сказала Кэтрин, смущенная повышенным вниманием к себе. – Это так волнующе – знакомиться с родственниками.

– И мы тоже очень взволнованы встречей с тобой! – сказала Вивиан и обняла Кэтрин. – Добро пожаловать домой, дорогая!

– Да. С возвращением. – Хотя Джин и произнесла эти слова, ее взгляд оставался холодным.

Дрожь пробежала по спине Кэтрин. Она и прежде ловила на себе подобные взгляды, именно так смотрели на лондонских балах девицы на выданье. Может быть, ей вовсе не показалось, и между Джин и Гейбриелом действительно что-то есть?

От этой мысли голова пошла кругом. Кэтрин никогда не думала, что, уходя из супружеской постели, он будет удовлетворять свои желания с другой женщиной. Но многие мужчины поступают так, женятся ради титулов или ради денег, или, как в этом случае, ради интересов своего клана, а удовольствие находят на стороне. Что, если Гейбриел именно такой? Фей потянула мать за руку:

– Мама, я хочу есть.

– Потерпи, Фей – сказала Джин. Гейбриел присел и заглянул в глаза Фей.

– У нас есть свежая оленина с картошкой, и овсяные лепешки, и даже немного супа.

Рот девочки приоткрылся.