Книга Драконоборец - Рэйда Линн

воздух вместе с всадником дракон не мог. Крылья позволяли взрослому дракону нести что-нибудь в когтях, и это «что-то» могло само по себе быть даже тяжелее человека. Но с дополнительной тяжестью на спине крылья дракона не справлялись.

Впрочем, Ричард полагал, что Ригель и без этого достаточно хорош.

Вместе с Гильомом на спине дракон описал длинный круг по полю, и уже собрался поворачивать назад, когда Гильом внезапно потянул за левый ремень закрепленной на груди дракона шлейки, разворачивая его к лесу. Ригель явно удивился, однако все-таки развернулся в сторону опушки и пару секунд спустя уже исчез из виду за деревьями.

- Что он творит?.. - растерянно спросил Ричард, подразумевая, разумеется, не Ригеля, а его всадника.

- А вы не видите?.. - голос Филиппа сочился ехидством. - Ваш драгоценный сэр Гильом пытается украсть нашего Ригеля. Как заурядный конокрад на конской ярмарке.

- Но Ригель же скоро захочет повернуть назад... Он что, не понимает, как опасно принуждать дракона?! - возмутилась Алисон.

- Я поехал за ним, - выводя первую попавшуюся лошадь из конюшни, сказал Ричард – и вскочил ей на спину, не тратя времени на поиски седла. – Может, ещё успею...

Но он, конечно, не успел.

Ригель доехал вместе с Гильомом до конца лесной тропинки, по которой Ригель часто ездил вместе с Ричардом. У старого, раскидистого дуба Ригель, как обычно, начал поворачивать назад – а его всадник дал понять, что нужно ехать дальше. С полдороги Ричард услышал, как Ригель издал резкий и гортанный крик, который служил для него последним выражением протеста – после этого дракон вполне способен был сделать что-нибудь совершенно непотребное. Скажем, сбить человека с ног. Ричард столкнулся с этим только один раз, когда пытался вытащить занозу, застрявшую в нежной коже между пальцами дракона. Ригель тогда так приложил рыцаря хвостом, что Ричард отлетел от него на несколько метров и кубарем покатился по земле. Правда, после этого дракону было очень стыдно. Насколько, что он безропотно позволил злому и ободранному Ричарду обругать себя последними словами и, усевшись прямо на запястье пострадавшей лапы, чтобы надежно прижать ее к земле, все-таки выдернуть злосчастную занозу, а потом еще и обработать рану. Но Гильом – это совсем другое дело. Он ударом хвоста может не отделаться… Ричард яростно пришпорил лошадь, представляя себе самые кошмарные картины – вроде Ригеля, который откусил Гильому голову.

Добравшись до конца тропинки, Ричард обнаружил лежавшего на земле Гильома и седло с лопнувшими ремнями. Ричард бросился к Гильому, соскользнул на землю и, нащупав еле ощутимо бьющуюся жилу на шее Орси, с облегчением понял, что рыцарь не свернул себе шею и не умер, а всего лишь находился без сознания, хотя с первого взгляда трудно было оценить, что он мог себе повредить. Крови было немного – только из разодранной руки, да и ее, определенно, просто разорвало веткой при падении – от зубов Ригеля остались бы гораздо более глубокие и страшные следы. Сам Ригель, судя по примятой траве и сломанным кустам, был слишком сильно сбит с толку и предпочел сбежать. Он еще никогда не причинял вреда кому-то из людей, и явно беспокоился о том, что Ричарду его поступок не понравится – хотя в сложившихся условиях Ричард никак не мог бы осуждать его за то, как Ригель поступил с Орси.

Ничего, он еще вернется, сказал себе Ричард, и перенес все свое внимание на раненного рыцаря.

Он так спешил догнать Гильома и предотвратить трагедию, что в результате оказался рядом с пострадавшим с пустыми руками и при всем желании не смог бы чем-нибудь ему помочь, если бы не его друзья. Алисон рассудила, что, если Ричард успеет догнать Ригеля, то его одного будет вполне достаточно, чтобы успокоить дракона, ну а если не успеет, то еще пара лишних свидетелей ничего не поправят, и поэтому не поскакала вслед за мужем, а послала в замок за носилками, и только после этого отправилась следом за ним. Благодаря ее предусмотрительности Гильома переложили на носилки, а пришедшие вместе с Алисон люди отнесли его назад и даже подняли носилки на жилой этаж.

К тому моменту все жители замка и даже двух прилегавших к нему деревень, кажется, уже были в курсе случившегося. Ричард сказал собравшимся, чтобы они перестали толпиться во дворе и в холле и разошлись по своим делам, но каждый из собравшихся, судя по его виду, ждал, когда распоряжение их лорда выполнит кто-то другой, чтобы последовать его примеру, а подать такой пример и уйти первым никто не желал. Они вытягивали шеи и глазели на Орси, обмениваясь комментариями, общий смысл которых был не слишком-то лестным для Гильома и сводился к тому, что пытаться украсть дракона у приютивших тебя хозяев – не только бесчестно, но и страшно глупо, и что только совершенно сумасшедший человек мог сделать что-нибудь подобное. Ричард порадовался, что Орси все еще не пришел в сознание и не слышит всех этих пересудов. Гордому Гильому это, несомненно, причинило бы гораздо больше боли, чем падение и даже сломанные кости.

Вместе с Ричардом в комнату рыцаря поднялись Алисон c Марджори, которая, помимо своих основных занятий в кузнице, нередко занималась мелкими врачебными делами вроде вправления вывихов и вырывания больных зубов. Ричард считал, что он вполне может раздеть Гильома сам, а Алисон и Марджори лучше бы в этом не участвовать – если Гильом придет в себя, то он наверняка будет смущен участием в подобном деле женщин. Но ни Алисон, ни ее лучшая подруга не придали значения его протестам, и все вместе они сняли с раненого перемазанную землей котту и кольчугу, поддоспешник и плотную верхнюю рубашку с вышивкой у ворота. Бегло осмотрев Гильома, Ричард с облегчением удостоверился, что Орси пострадал не слишком сильно. Не считая сильного ушиба головы, разодранной руки и сломанной ключицы, он был цел – а в его положении такие незначительные травмы можно было посчитать большой удачей. Или, как сказал бы в таком случае отец Ансельм – проявлением особой Божьей милости.

Ричард положил рыцарю на лоб мокрое полотенце, принесенное Филиппом, попросил Алисон с Марджори спуститься в кухню и поискать для Орси лавандового масла и перечной мяты, помогающей от головной боли, и уселся у постели раненого – ждать, когда Железная Рука придет в себя. Пару минут спустя Гильом, действительно, открыл