Книга Крымские татары в Великой Отечественной войне - Владимир Евгеньевич Поляков

января 1944 года. Правильно указывалось на отсутствие маневра, что сделало более эффективным действия артиллерии и авиации противника, отмечалась неоправданная смена командиров 5-й бригады: Филипп Соловей, Николай Шестаков, Иосиф Москалев, Семён Осовский и опять Филипп Соловей.

Оправившиеся от прочеса отряды оказались очень неравноценными. Некоторые практически прекратили существование. Когда общая картина стала достаточно понятна, то в Крымском штабе партизанского движения были вынуждены провести очередную и, как оказалось, последнюю реорганизацию. Приказом № 9 от 29 января 1944 года Центральная Оперативная Группа упразднялась. В районе действия 1-й, 5-й, 6-й бригад было приказано сформировать Северное соединение в составе 1-й и 5-й бригады. 6-я бригада расформировывалась, а ее личный состав шел на пополнение 1-й и 5-й бригад. В районе действия 4-й бригады сформировать Южное соединение в составе: 4-й, 6-й, 7-й бригад. Был назначен командный состав соединений, бригад, который приведен ниже, но уже с последующими корректировками.

Северное соединение

Командир Ямпольский П.Р., комиссар Луговой Н.Д., начальник штаба Савченко В.Е. (25.11.43–20.04.44); Шестаков Н.П. (20.04.44–29.03.44); Саркисьян Г.Х. (29.03.44–20.04.44)

1-я бригада

Командир Федоренко Ф.А., комиссар Степанов Е.П., начальник штаба Саркисьян Г.Х.; (29.01.44–29.03.44); Мозгов С.И. (29.03.44–20.04.44).

5-я бригада

Командир Соловей Ф.С., комиссар Бабичев И.Я., начальник штаба Свиридов Г.Ф.

Южное соединение

Командир Македонский М.А., комиссар Селимов М.В., начальник штаба Аристов А.А.

4-я бригада

Командир Чусси Х.К., комиссар Хайруллаев И.З., начальник штаба Тарнович Е.Н.

7-я бригада

Командир Вихман Л.А., комиссар Сытников Ю.И., начальник штаба Татаринов П.К.

Спустя три недели последовал приказ № 19 от 19.02.44 о реорганизации 2-й и 3-й бригад в

Восточное соединение

Командир Кузнецов В.С., комиссар Мустафаев Р.Ш., начальник штаба Качанов С.С.

2-я бригада

Командир Котельников Н.К., комиссар Каплун Т.Ф., начальник штаба Ходосевич Е.П.

3-я бригада

Командир. Куликовский А.А., комиссар Джаппар Колесников, начальник штаба Городивский В.А.

Анализируя структуру партизанских формирований в Крыму на протяжении 1941–1944 годов, мы уже отмечали, что названия «район» (1941–1942 гг.), «сектор» (1943 г.) негативно воспринимались партизанами. К февралю 1944 года, наконец, определилась окончательная структура: соединение, бригада, отряд, группа. Только два последних подразделения: отряд и группа без изменений прослужили с ноября 1941 по апрель 1944 года.

О таком подразделении, как группа, следует сказать особо. В сущности, оно не предусматривалось ни одним нормативным документом. Впрочем, в отличие от Устава РККА, где чётко записано: отделение, взвод, рота, батальон, полк, дивизия… Партизанского Устава не было никогда. Уже в ходе войны Центральный штаб партизанского движения издал своеобразное штатное расписание, которое, опираясь на стихийно сложившуюся практику, регламентировало структуру партизанских формирований. Первичным звеном, начиная с ноября 1941 и по апрель 1944 года, неизменно оставалась, доказавшая свое право на жизнь, группа. В ней могло быть и шесть партизан и тридцать. Первоначально, я намеревался определить партизанскую группу, как что-то промежуточное между армейским отделением и взводом. Смущало то, что отделением командуют сержанты срочной службы, а вот взводом – офицеры.

С учетом того, что командиры партизанских групп, оказывается, получали денежное довольствие из расчета 250 рублей в месяц и их всех, кто характеризовался положительно, аттестовали как младших лейтенантов, а политруков групп, с жалованием 125 рублей, тоже аттестовали, как младших лейтенантов, на этом основании без колебаний отношу «группу» к первому структурному подразделению в партизанской иерархии, сопоставимому со взводом в общевойсковом подразделении. Поскольку мое детство прошло в военных гарнизонах Туркмении, то запомнилась грустная шутка: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Реалии крымского леса были таковы, что рядовыми бойцами вновь становились не то, что командиры групп, но командиры и комиссары отрядов.

Выводы

На заключительном этапе борьбы партизанское движение в Крыму вновь развернулось в действительно массовое, масштабное народное партизанское движение.

В разные периоды оккупации через партизанские отряды Крыма прошло порядка 12.5 тысяч человек. По официальной информации крымские партизаны провели 252 боя с войсками противника.

Впрочем, цифра в 12,5 тысяч человек весьма спорная. Так как в другом не менее авторитетном документе приводится такая раскладка: «За весь период убито 1811 чел.; пропало без вести 1410 чел.; убыло неизвестно когда и неизвестно куда 2580 чел.; эвакуировано на «большую землю» 834 чел.; дезертировало 559 чел.; расстреляно 173 чел.; послано на спецзадание 396 чел.; вышло из леса 3933 чел. Итого 11696 чел.» Если суммировать такие понятия, как «пропали без вести», «убыло неизвестно когда и неизвестно куда», «дезертировало» и «отправлено на спецзадание» что более соответствует выражению «отправили на все четыре стороны», то сумма составит 4945 человек, судьба которых абсолютна неизвестна. Эти люди составили 42,3 % всего личного состава.

Статус партизан был далеко не равноценный. Подлинную элиту составляли «старые партизаны». Ими считались как те, кто непрерывно находился в лесу с первого дня; прибывшие в январе 1942 в составе Судакского или Феодосийского десанта, а так же те из них, кто был эвакуирован на «Большую землю» в период с октября 1942 по июнь 1943 и вновь вернулся в лес.

Вторая категория – это отозванные из различных частей Северо-Кавказского фронта довоенные партийные работники Крыма, а также кадровые командиры. Несмотря на то, что эти люди совершенно не имели партизанского опыта, но, тем не менее, они сразу же занимали командные должности. Их отношения со «старыми партизанами», особенно на первых порах, складывались довольно сложно.

Только эти две категории считались абсолютно «чистыми» и не вызывали у компетентных органов никаких вопросов.

Далее шли люди, которые в годы оккупации жили в своих селах или городах, работали на каких-нибудь предприятиях или в своём же колхозе. При этом даже то, что этот человек уже несколько месяцев был связан с подпольем и ушёл в лес, спасаясь от угрозы ареста, мало что меняло в его судьбе, он всё равно «был под колпаком».

В ещё более худшем положении были бывшие военнопленные. Просматривая наградные листы на того или иного отличившегося в бою партизана, часто встречал пометки сотрудников особого отдела, которые ставили своеобразный «красный свет» на награждении, даже не мотивируя отказ. Впрочем, это было и так понятно, человек побывал в плену. Бывших военнопленных в лесу было 434 человека.

Тем не менее, была в лесу категория людей по сравнению с которыми, даже бывшие военнопленные чувствовали себя относительно оптимистично. Эти люди – бывшие «добровольцы», власовцы, полицейские. В исторической, и художественной литературе общественному сознанию был навязан совершенно ложный штамп, что эти добровольческие батальоны – крымско-татарские. В подлинных документах военной поры, при упоминании партизанами этих добровольческих батальонов, обычно указывался только их номер: 147, 148, 149-й… или место дислокации, но никогда не писалось, что он «татарский». Спустя полвека с подачи недобросовестных, или заангажированных историков этот эпитет присутствует постоянно. В действительности эти формирования были интернациональны. Среди прибывших в