Книга Феникс. Возродиться из пепла - Бекки Чейз

— Развлечемся, недотрога? — Ярон оттесняет меня к стене.

— Отвали, — брыкаюсь я.

Вот уж кому не место среди ангелов с такими наклонностями. Лгун и притворщик! Если бы Кэсси видела его сейчас, вряд ли бы выбрала сторону небес.

— Не упрямься, — его потные ладони прижимаются к моим бедрам.

Я замахиваюсь изо всех сил, но ударить не успеваю — Ярона сносит мощной волной. А через секунду за талию обнимают уже другие руки.

— Отвратительное платье, — Люцифер легонько кусает меня за шею, и сердце начинает биться как в агонии. — Сними его немедленно.

Он стягивает бретельку с одного плеча. Вцепившись в нее, я удерживаю сползающую ткань:

— Не смей. Я тебе не шлюха!

— Ты пришла сюда, — он снова прихватывает кожу зубами и неспешно обводит языком место укуса. — Сама.

Тяжело дыша, я пытаюсь отстраниться, но натыкаюсь на стену.

— Я не знала, что здесь будет.

Поясница горит под его ладонью, а от прикосновения губ к ключице я и вовсе перестаю дышать. Господи, молю, дай мне устоять.

— Не трогай меня, пожалуйста.

— Ты не в духе? — дразня, Люцифер скользит пальцами по внутренней стороне бедра. — Хочешь, угощу жидким маревом?

Спина покрывается мурашками. Как же я скучала по его рукам! Запаху. Глухим ударам сердца, которые чувствуются кожей, когда его тело прижимается к моему. А он… испытывает ли он что-нибудь кроме похоти?

— Отпусти.

Колени дрожат, кончики пальцев леденеют, мысли вьются как растревоженный рой. И самая настойчивая жалит сильнее пчелы — Люцифер подошел в темноте, а при свете даже не кивнул в знак приветствия. Да и в лазарете ни разу не появился.

Он меня стыдится.

— Расслабься, — шепчет Люцифер, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи к ложбинке груди.

— Хватит! — я почти обмякла в его руках — податливая и жаждущая близости.

Боже… Не введи во искушение. И избавь от лукавого.

— Мы оба знаем цену твоих отговорок, — его ладонь накрывает мою грудь, и я еле сдерживаю стон.

Нужно это прекратить! Пока я еще не растоптала собственную гордость.

— Для тебя все… несерьезно.

— А для тебя иначе? — Люцифер останавливает руку. — Ты что, влюбилась в меня, Райли?

Ирония в его голосе убивает. Стиснув зубы, я высвобождаюсь из объятий. Мое лицо пылает от стыда — почему он первый назвал вещи своими именами? Ведь даже я не искала определения происходящему. Боялась. Запрещала думать. Не подготовилась держать удар. И теперь у Люцифера есть повод высмеивать.

Как вести себя дальше? Отбросить эмоции? Притворяться? Или признать?

Его опыт делает меня сильнее, а чувство к нему — ослабляет. Не буду лгать себе, да, оно есть. Но я не обязана следовать за ним.

— Найди другую, — я не узнаю свой безжизненный голос. — Ту, которой все равно, как и тебе.

Не так давно я бы не смогла сказать подобное вслух. Все-таки общество демонов научило меня говорить о желаниях, не стесняясь. Я хочу взаимности. И если ее не будет, я наступлю себе на горло, но удушу ненужную и опасную привязанность. 

С вызовом вздернув подбородок, я поднимаю глаза на Люцифера:

— Мое чувство к тебе — слабость. А ты сам говорил, что над ними надо работать в первую очередь. Поэтому я от нее избавлюсь.

Жаль, в темноте не различить его лица. Он удивлен? Зол? Равнодушен?

Люцифер молчит. Я разворачиваюсь и продираюсь сквозь редеющую толпу — целующиеся парочки разошлись по углам или просто улеглись на пол. Перешагивая через совокупляющиеся тела, я в глубине души надеюсь, что Люцифер остановит меня или хотя бы окликнет, но этого не случается.

Под громкие стоны я выхожу из «Чертога» и иду по коридору, не дрогнув, с ровной спиной и расправленными крыльями. Ни вздоха, ни всхлипа. Сильная и решительная. Никто не увидит, как мне плохо.

Лишь повернув за угол, я опускаю плечи и даю волю слезам. В отличие от разума сердце выбрало свою  сторону. И выбор не принес мне ничего, кроме боли.

[1] Согласно Библии, жители Содома и Гоморры были наказаны за чрезмерную развращенность.

[2] Отсылка к устойчивому выражению «What happens in Vegas stays in Vegas» — все, что случилось в Вегасе, остается в Вегасе.

Проклятое дитя

Пегас с посланием для Визария давно улетел; солнце село, погрузив замок в сумрак и тишину. Айри и Лэм крепко спят, я же не могу сомкнуть глаз, но в этот раз не из-за тоски. Еще вчера я давилась слезами, а сегодня в голове звучит мелодия, под которую хочется кружиться в танце. Петь. Кричать!

Крылья подрагивают от возбуждения, а кончики пальцев настолько горячи, что можно подпалить фитиль светильника. Приложив ладонь к ключице, я с глупой улыбкой рассматриваю узор на балдахине. Мне все еще не верится.

— Зачитай целиком, — скрестив руки, Люцифер наблюдает из окна, как Ромуил и Данталион встречают новых необращенных.

Во внутреннем дворике шумно — ангелы приветствуют прибывших аплодисментами и всячески подбадривают.

— После смотра войск Сатана долго разговаривал с Бельфегором и консулами, — вздохнув, начинаю я. После неловкого признания в «Чертоге» мне тяжело находиться рядом с Люцифером, но письма с фальшивыми сведениями в обмен на тренировки никто не отменял. — Он планирует сделать отборы регулярными, а также принимать в ряды демонов даже тех необращенных, которые не пройдут испытания.

Отложив пергамент, я бросаю на Люцифера умоляющий взгляд. Пусть Визарий стар, но явно не в маразме, чтобы принять без сомнений откровенный бред.

— Он не поверит.

И наверняка захочет проверить мои мысли, чтобы убедиться в правдивости посланий. Последние два касались несуществующей вербовки, которую главнокомандующие войсками ада якобы проводят среди урожденных демонов. А теперь вот я убеждала архангела в новом коварном плане Сатаны.

— Твое дело — отправлять, а не разбрасываться советами, — Люцифер отворачивается от окна и опирается ладонями о стол, наклоняясь ко мне. — Поэтому запечатывай и неси хвостатому уродцу, пока он своими копытами не вытоптал ров возле замка.

— Опасно недооценивать противника, — обиженно бормочу я, расплавляя сургуч над свечой. — Вряд ли Визарий читает эти несусветные фантазии в одиночестве. Так что если он и купится, его быстро просветят.

Кабинет Данталиона забит защитными амулетами, и нас никто не подслушает, но Люцифер все равно понижает голос до шепота:

— Считаешь себя умнее Сатаны? Может, тогда сама пойдешь к нему в консулы?