Книга Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной - на Звездные войны - Олег Таругин

– Да иди ты… – отрешенно махнул рукой Крупенников. – Ладно, хрен с тобой. Пошли.

– Ну, пошли, – согласился Сергей, хитро ухмыльнувшись.

Впрочем, погрузившийся в свои размышления Крупенников этого не заметил…

Мелисса, система Вот,

туманность NGC 23037, 2297 год

– Вот и добрались потихоньку, – пробормотал себе под нос Заяц, поднося к глазам бинокль. Бинокль был хороший, не чета тем, к чему он привык в своем времени. Да что там «хороший» – отличный! Никакой трофейный Цейсс ему и в подметки не годился. Двадцатикратный, оснащенный системой стабилизации (очень даже нужная штука, поскольку после неслабого марш-броска руки слегка подрагивали), способный работать в дневном и ночном режимах. Да еще и с возможностью фото– и видеосъемки с сохранением информации на встроенном накопителе.

Несколько секунд лейтенант вглядывался в открывающуюся картину, затем чуть слышно присвистнул не в силах сдержать эмоции:

– Ого! На-ка, глянь, какие у них тут расклады, – прибор перешел в руки младлея Чердыклиева, некогда залетевшего в штрафбат через короткий и не слишком успешный роман с сестричкой из медсанбата. Вернее, по всем физиологическим данным, роман получился как раз вполне успешным, но вот третий угол спонтанно сложившегося любовного треугольника отчего-то был иного мнения. И штабной капитан отправился в тот самый санбат со сломанной челюстью. Ранение обидное, конечно, но на войне всяко бывает, особенно, когда вокруг кипят поистине шекспировские страсти. Ну, а Чердыклиев, понятное дело, получил свое право искупить вину кровью…

Младший лейтенант не отдавал бинокль минут пять, а когда отдал, сформулировал итог наблюдения по-разведчески кратко:

– Песец! Ни… не понимаю. Че за херня, командир?

– Вот в том-то и дело, что херня, – задумчиво согласился Заяц, снова приникая к обрезиненным окулярам.

Удивляться и впрямь было чему: на четко видимом с их позиции поле местного космодрома стоял огромный, почти полтора километра длиной, пространственный транспорт. Стоял, напрочь разметав при посадке третью часть технических построек космопорта: корабли подобного класса вообще не приспособлены для посадки на планеты. А уж если кому-то удавалось опустить исполинскую тушу ПТ на поверхность, взлететь он уже не мог. Ни при каких обстоятельствах.

Но удивление разведчиков вызвало не это: вокруг разгружаемого транспорта активно копошились люди. Люди, использующие в качестве грузчиков тех самых ящеров, что, согласно просмотренным перед выбросом записям, только и думали, что употребить оных гомо сапиенс в пищу! Сейчас же наблюдалось нечто совершенно диаметрально-противоположное: кровожадные ящеры послушно разгружали исполинский корабль, толкали гравитележки с грузом, прибирали усыпанное обломками поле! Люди же со вполне хозяйским видом прохаживались меж ними, руководя разгрузкой и раздавая указания. И – они были вооружены! Не все, конечно, но многие, одетые в одинаковую темную униформу. С такого расстояния Заяц не мог разглядеть, чем именно, но – вооружены…

Разведчики, по очереди воспользовавшись командирским биноклем, отошли на сотню метров в глубь леса и собрались на совет. Начал Заяц:

– Ребята, вы все сами видели. Ящеры ящики таскают, а люди за ними приглядывают. И не похоже, что крокодилов это особенно смущает, скорее, наоборот – бегают, что те дрессированные собачки в цирке. Как будто даже и боятся… Не шибко схоже с тем, о чем нам говорили и показывали, верно?

– Короче, командир, – совершенно седой в свои неполные сорок капитан Махнов пожал плечами. – Тут всего два варианта. Или нам наврали, или мы чего-то сильно недопонимаем. Поскольку в первое я не верю – правильно, мужики? – значит, выход один – брать языка да поговорить с ним… с пристрастием. Выяснить, так сказать, что да как!

– Ну, языка-то нам по-любому брать нужно, вот только… – засомневался Заяц.

– Ты про ящерицу? Так я не о том. Теперь, – Махнов особо акцентировал это самое «теперь». – Нам именно человечка брать надобно. Да и поговорить с ним по душам. А лучше двух сразу, а то вдруг первый при допросе загнется… Ну, вот где-то так я понимаю.

– Согласны, мужики? – решился старлей.

– Понятное дело, согласны, – загудели разведчики. – Как темнеть начнет, возьмем любого из этих, что по полю слоняются. А пока обстановку срисуем.

– Добро, – кивнул командир группы. – В город не суемся, попробуем ограничиться космодромом. Чердыклиев, Углов, останетесь здесь. Один наблюдает, второй в охранении, через полчаса меняетесь. Особо отметьте, в каких зданиях собираются люди, в каких ящерицы. Все ясно? – названные разведчики дружно кивнули.

– Остальные за мной, прошвырнемся тихонько по округе, глядишь, еще чего высмотрим. Время у нас пока что имеется…

Грот, система Электра,

созв. Волосы Вероники, 2297 год

Капитан Ильченко задумчиво грыз травинку, нисколько не беспокоясь по этому поводу. Ксеноботанику им, за неимением времени, не преподавали даже вкратце, так что и мысли о том, что местная флора может чем-то угрожать человеческому организму, он не допускал. Да и привык он размышлять именно так, с травинкой или соломинкой во рту. Со спичкой, на худой конец, буде дело происходило зимой. Там, на Земле, привык.

Остальные двое разведчиков, младлей Коршунков и лейтенант Перцев, живописно расположились неподалеку, сами того не осознавая, почти точно копируя известную картину «Охотники на привале». Собственно, так оно и было: и привал имел место, и охотники. На крупную дичь, очень такую крупную… Так и не успевший совершить в земной реальности свой желанный подвиг, младший лейтенант сосредоточенно изучал карту местности, развернутую над поверхностью комма, видимо, прикидывая наиболее подходящее для будущего героизма место. Перцев, с усмешкой поглядывая на младшего товарища, уминал пищевой рацион, пользуясь для этого не стандартной одноразовой ложечкой, а трофейной немецкой ложковилкой, с которой не расставался с сорок второго и которую ему вернули после санобработки в числе прочих личных вещей.

Выбросив изжеванную травинку, капитан автоматически сорвал новую и отправил в рот, продолжая размышлять. Итак, Приречье, изначально и бывшее их целью, после разговора с обнаруженными в лесу беглецами отпало само собой. А до ближайшего крупного города – две сотни километров. Это по прямой. А если по огибающей горные отроги и лесные массивы дороге или достаточно редким в этих местах тропам, так и вовсе почти три. Смешное, конечно, расстояние при наличии любого более-менее скоростного транспорта… но у них на данный момент никакого транспорта нет. Как и уверенности, что и этот город не постигла печальная участь Приречья.

Вот и решал капитан, что делать, уже целых три травинки решал…

Шарить по округе, не слишком удаляясь от района эвакуации и надеясь на случайную удачу? Глупо, ведь у них вполне конкретное задание: любой ценой выяснить, чем занимается противник на оккупированных территориях, и постараться захватить хотя бы одного ящера. Последнее, несмотря на солидные размеры «крокодилов», было вполне выполнимым: перед выбросом их снабдили парализующими препаратами и переносным антигравитатором грузоподъемностью до тонны. Строго-настрого наказав не расходовать батарею антиграва ни для чего, кроме как для транспортировки усыпленного ящера к месту посадки челнока. Но вот где его теперь найти, этого самого ящера? Все-таки идти к разрушенному Приречью? Сомнительно, что ящерицам есть, чем заниматься на радиоактивной пустоши, раскинувшейся на месте города. Тогда что? Добираться до Горного, как назывался ближайший населенный пункт, рискуя при этом сломать все графики движения? Связи-то у них нет, отложить посадку модуля нельзя, да и никакого антиграва не хватит на такую дорогу…