Книга Роковой поцелуй - Лара Темпл

– Спасибо и на том. Наверное, ты не преминула отметить, что я могу быть полезен и способен выполнять кое-какие поручения.

– Лукас…

– Наверное, мне стоит извиниться за то, что я навязал тебе свою высокомерную, самовлюбленную и упрямую натуру, но, если ты считаешь меня таким неприятным, достаточно одного твоего слова, и я уеду. Или, может, ты боишься, что я пропаду без твоего руководства?

– Лукас, послушай меня!

– Ну уж нет. С меня хватит.

– Лукас, я люблю тебя…

Она шагнула вперед, умоляюще глядя на него и протянув руку, и при виде такой откровенной манипуляции в нем вскипели такие гнев и боль, что он начал действовать до того, как подумал. Он взял ее за руку, обхватив второй рукой ее затылок, и притиснул ее к себе.

Первое прикосновение к ее губам причинило ему боль; ему показалось, будто в его плоть врезается льдышка. Как в то время, когда его столкнули за борт в Балтийском море.

Она прижалась к нему всем телом, как будто чувствовала, что он погружается в холод, и пыталась оживить его. Иногда замерзших солдат отогревали теплом человеческого тела… Он невольно льнул к этому теплу. К ее страсти. Что бы она о нем ни думала, свою страсть она отрицать не может.

Он почувствовал, как что-то внутри разбилось. Он как будто наблюдал, как сплошной ледяной покров Балтики прорезают трещины. Тонкая белая линия, изгибаясь под разными углами, расползается, и наверх просачивается темная вода. Он едва не произнес это вслух, прежде чем остановился.

«Я доверял тебе… У меня появилась надежда…»

– Оливия, убирайся к дьяволу.

Он развернулся и ушел.

Глава 23

– Достопочтенный Чарльз Синклер, – объявил Поттл и посторонился, пропуская Чеза.

Как в тот раз в Опере, Оливия не могла не отметить, как он похож на Лукаса; они казались близнецами, а не просто братьями, несмотря на разный цвет глаз и волос. Была знакома холодность взгляда Чеза; а может, она просто привыкла к выражению лица Лукаса и умела разглядеть за каменным фасадом работу сложного механизма.

– Мистер Синклер, благодарю за то, что пришли.

– Не смог устоять. Поразительно, что вы заставили Джема меня разыскать; клан Таббсов обычно хранит верность Синклерам.

– Когда нужно, я умею быть убедительной. Где Лукас? Джем говорит, что он уехал из Лондона.

– Мисс Силвердейл, мой брат сам себе хозяин. С чего вы взяли, что я знаю, где он?

– Мистер Синклер, я буду крайне удивлена, если вы этого не знаете.

– Даже если знаю, почему вы решили, что я вам скажу?

– Потому что, как бы сейчас Лукас меня ни ненавидел, он еще считает себя моим женихом и вряд ли одобрит мое поведение, если я наделаю глупостей у него за спиной. Если он узнает, что вы были в курсе моих планов, но никак мне не помешали, он разозлится на вас.

– Знаете, перед тем, как бросаться в наступление, обычно принято долго вежливо просить… Какие именно действия вы сейчас обдумываете?

– Пока не знаю, но уверяю вас, их наверняка сочтут глупыми. Выбирайте сами.

– А, понятно. Мы с вами ведем переговоры.

– Вот именно.

– Каковы ваши условия?

– Вы скажете мне, где Лукас.

– Вы явно не понимаете сути. Позвольте, я объясню. Переговоры основаны на взаимных уступках. Ваша цель мне уже известна, но за интересующие вас сведения вы должны предложить мне нечто, помимо неясных угроз.

– Если скажете, где Лукас, можете просить меня о чем угодно.

Чез вздохнул.

– Мисс Силвердейл, вы лишаете процесс всякого удовольствия. Что ж, хорошо. Взаимные уступки. Объясните, почему вы хотите разыскать моего брата, а я подумаю над ответом.

– Я люблю его, сделала ему больно и должна поговорить с ним! – слишком громко выпалила она. В последовавшем молчании она слышала, как кровь стучит у нее в ушах.

Когда Чарльз взял ее за руку и повел к дивану, она поняла, что вся дрожит.

– Лукас говорил, что у вас приличный бренди. На улице мороз.

– Я держу бренди на Спиннер-стрит, а здесь Поттл держит немного в буфете для гостей. Прошу вас, налейте немного и мне.

– Пожалуйста. – Он протянул ей бокал, куда налил на палец бренди, и она взяла его обеими руками. – Пейте! Бренди либо прояснит вам разум, либо затуманит его. Так или иначе, вам легче будет принять решение, чем под действием эмоций.

– Лукас делает то же самое. – Оливия шмыгнула носом.

– Что – взывает к голосу разума?

– Нет, старается успокоить меня с помощью бренди. Но я и сейчас думаю вполне здраво!

– Мой брат находится в окрестностях Дувра.

– Дувра?! – Оливия смотрела на него с ужасом. – Неужели он намерен покинуть Англию? И куда же он направляется? В Россию? Вы должны мне сказать!

– Зачем? Едва ли вы поедете за ним… – Он замолчал, и его губы расползлись в теплой улыбке. – Мне любопытно. Как вы за ним поедете?

– Возьму с собой бедную леди Фелпс и позову брата Ральфа. Он часто путешествует и наверняка знает, какие понадобятся приготовления.

– Понятно. И ваш брат охотно согласится сопровождать вас?

– Если я скажу, что это для меня важно. Силвердейлы никогда не обращаются друг к другу с просьбами по пустякам… Мы гордимся своей самодостаточностью.

– Ну, я не Силвердейл, и потому, боюсь, вам придется объясниться. Что вы натворили? Почему мой брат уехал в такой ярости? Это ему совершенно не свойственно. Он редко позволяет эмоциям управлять своими поступками. И безусловно, у него достаточно практики, чтобы сдерживать чувства.

Оливия покраснела, вспомнив тот вечер.

– Он увидел кое-что, что я о нем написала. Видите ли, я веду записи.

– Вот как…

– Дурацкая привычка, но она помогает мне упорядочивать мысли. Я укладывала бумаги, связанные с нашими поисками, и записи, посвященные Лукасу, оказались на столе. Не знаю, что именно он прочел, но, скорее всего, самое плохое. И наверняка он не видел всего, потому что… Впрочем, это не важно. Вы верно заметили, он пришел в ярость.

– А что было самым плохим?

Она ссутулилась. Лорд Чез Синклер требовал свой фунт мяса.

– Я написала, что считаю его надменным, упрямым, неуступчивым и тщеславным. И еще кое-что. Тогда мы только познакомились, и он меня изрядно раздражал.

– Вполне понятно. Что ж, по крайней мере, ваши слова звучат многообещающе.

– Многообещающе?

– По-моему, очень хорошо, что вы разглядели все недостатки моего брата до того, как вы поженились. Так вы, скорее всего, сумеете обнаружить и его достоинства. Знаете, у него есть и они.