Книга Буду твоим единственным - Джо Гудмэн

– Леди Пауэлл имеет несколько иное мнение относительно твоего признания.

Это сообщение мигом вывело Элизабет из задумчивости.

– Вот как?

– Она считает, что ты сама подсунула ожерелье в мой чемодан, чтобы поймать меня в ловушку и вынудить жениться. Слышала бы ты, как она восхищалась твоей ловкостью… Сравнивала тебя с Макиавелли.

– Леди Пауэлл не способна отличить Макиавелли от моей левой ноги.

– Ну, возможно, тут я что-то напутал. Но то, что она восхищалась тобой, – чистая правда.

– Не сомневаюсь. Лорду Саутертону следует быть настороже, а то как бы она не последовала моему примеру.

– Его камердинер уже проверил его чемоданы – дважды.

– Губы Элизабет изогнулись в усмешке.

– Вполне оправданная предосторожность.

– Страх кого угодно сделает осторожным.

– Элизабет заразительно рассмеялась.

– А ты не задумывался о роли Саута в этом деле? Может, это он подложил ожерелье в твой чемодан в надежде, что я брошусь тебе на выручку? Не стоит забывать о пари. Трудно сказать, как далеко способен зайти человек, когда на кон поставлен целый соверен.

– Выиграл Уэст. Саут ставил на то, что мы не поженимся.

– Неужели?

– Представь себе.

Элизабет замолчала, потом осторожно спросила:

– Ты считаешь, что я сознательно заманила тебя в ловушку?

– Помнится, я предлагал тебе руку и сердце и был решительно отвергнут. Если бы ты передумала, то, надеюсь, так бы и сказала, вместо того чтобы пускаться на хитрости, которые еще неизвестно чем могли закончиться. – Нортхэм рассеянно толкнул ногой камешек, и он улетел в темноту, прошуршав по траве.

Элизабет терпеливо ожидала продолжения.

– Мне вдруг пришло в голову, что ты могла подумать, будто это я хотел поймать тебя в ловушку.

Уголки ее рта приподнялись в легкой улыбке.

– Ну, это была не слишком надежная ловушка. Ты мог придумать что-нибудь получше, чем заваривать всю эту кашу в надежде, что я приду тебе на помощь. Я слишком высокого мнения о твоих умственных способностях, чтобы подумать такое. Ты это хотел узнать, да?

Нортхэм хмыкнул, ничуть не обескураженный тем, что она видит его насквозь.

– По-твоему, я вор?

Вопрос так поразил Элизабет, что она не сразу ответила.

– Это даже не приходило мне в голову.

– Правда? Ни разу?

Она покачала головой.

– Признаюсь, это меня удивляет.

– Ты хочешь сказать, что предпочел бы, чтобы меня посещали подобные мысли? Боюсь, это выше моего понимания. Я привыкла считать, что мужчины дорожат своей честью. Если только ты не веришь в ту глупость, которую сказала леди Пауэлл.

– Какую глупость?

– То, что твоя репутация только выиграет от подозрения, будто ты и есть вор Джентльмен.

Одна из его бровей приподнялась.

– Как я понял, твое сердце не начинает безумно колотиться от этой идеи.

– Даже не трепещет! – Низкий смешок Норта вызвал у нее улыбку. – С какой стати я должна подозревать тебя? – спросила она, удивленно глядя на него.

Он ненадолго задумался, прежде чем ответить:

– Я мог бы назвать несколько причин. В первый вечер в Баттенберне я столкнулся с тобой в библиотеке.

– Ты сказал, что пришел за книгой.

– Да. Но ты не обязана принимать мои слова на веру.

– Понятно. – Элизабет порадовалась темноте, скрывав шей ее тщетные попытки сдержать веселье. – Видимо, мне следовало предположить, что ты явился туда в поисках ценностей, которые можно было бы украсть.

– Вижу, вы решили позабавиться за мой счет, леди Элизабет?

– Ты угадал.

Нортхэм ничего не имел против. Главное, что она чувствует себя непринужденно в его обществе, пусть даже не отдавая себе в этом отчета.

– В таком случае, чтобы развеселить тебя еще больше, позволю себе добавить, что ты могла оценить мою спортивную подготовку, когда я вылез из твоей спальни через окно. Если верить леди Баттенберн, вор покинул ее комнату именно таким образом.

– Ну и что? – пожала плечами Элизабет. – Я была уверена, что ты приобрел опыт лазанья по стенам, скрываясь от ревнивых мужей, а не грабя представительниц высшего света.

– Это комплимент или оскорбление?

– Ни то и ни другое. Я просто развлекаюсь.

Нортхэм усмехнулся:

– На здоровье. И последнее: как ты помнишь, я помог тебе найти сокровище.

– Странно, а я думала, что это я тебе помогла.

– Не будем вдаваться в детали.

Элизабет рассмеялась:

– Ладно. Ты представил несколько убедительных фактов, доказывающих твою вину. Так что изволь вернуть Луизе золотые часы с брелоком и принести извинения обществу.

– Я могу рассчитывать на твою поддержку?

– Я буду писать тебе письма на каторгу.

Нортхэм отреагировал на это заявление, произнесенное чопорным тоном, взрывом хохота.

Элизабет прижала палец к губам, призывая его к тишине.

– Ты разбудишь лорда Саутертона, – шепнула она.

– Он бросил взгляд на друга.

– Сейчас это было бы совсем некстати.

– Почему?

– Потому что тогда я не смог бы сделать вот этого.

Он быстро наклонился к лицу Элизабет и прижался к ее губам. Она напряглась, но скоро ее рот с легким вздохом приоткрылся, и Нортхэм ощутил влажное прикосновение ее языка. Сделав над собой усилие, он неохотно отстранился. Зачем начинать то, чего нельзя довести до конца? Завтра все будет иначе.

Он выпрямился и чуть-чуть отстранился от нее. Элизабет опустила голову и потупила глаза. Как бы ей ни хотелось, она не могла обвинить Нортхэма в том, что случилось. Он не требовал у нее ничего, чего она сама не желала бы ему дать.

– Могу я говорить откровенно? – спросила она.

Норт удивился вопросу, ибо до сих пор она так и поступала.

– Я не желал бы ничего другого.

– Тебе так только кажется, – возразила Элизабет, покачав головой. – Впрочем, не важно. Так вот я хотела сказать…

– Ты не могла бы смотреть на меня?

Как и следовало ожидать, Элизабет резко вскинула подбородок. Нортхэм отступил в сторону, свет фонаря теперь освещал ее лицо, а он оставался в тени.