Книга Порт святых - Уильям Сьюард Берроуз

— Никогда не повторяется.

Они обходят бар, Бернабе размахивает бляхой, а Родригес держит паспорта вверх ногами, разглядывает их с подозрением и рыгает чесноком.

— Очень плохо бумаги мииистер… Пройдите в комиссариат.

— Никогда не повторяется.

Бернабе запрыгивает на стол и ссыт в аквариум.

— Никогда не повторяется.

Они надевают костюмы чарро[12] и скачут на лошадях, терроризируя местных крестьян. Устраивают соревнования на выносливость — садятся на стену, опустив шляпы на глаза и проверяют, кто сможет дольше просидеть, не шелохнувшись. Дэви Джонс выигрывает все состязания.

Вот они достают кодексы ацтеков и майя и рассаживаются в перьевых нарядах Моктесумы[13]. В рукописной книге нарисован человек, плюющийся камнями… тяжелые слова… В кодексе майя изо рта человека торчит маленький зеленый свиток. Одри и Дэви Джонс сидят друг против друга, Одри в костюме колибри, Дэви Джонс одет как Черный Капитан. Дэви Джонс плюется кремневыми наконечниками стрел. Одри выплевывает маленький зеленый свиток, и тот взрывается, воняя тухлыми яйцами. Это наводит его на мысль, и он начинает делать шаблоны и леденцы. Леденцы готовы. Одри в костюме колибри и Джерри в оттопыривающейся набедренной повязке вваливаются в бар, где выпивает мачо. Мачо смотрит на них и сплевывает на пол.

— Maricones[14].

Одри выплевывает конфетку, она скользит по стойке и подъезжает к мачо. Маленькая фигурка с надписью YO ебет женщину с надписью TU MADRE. И вот она на стойке… «CHINGO TU MADRE» (Я ебу твою мать). Пока мачо пялится, не веря своим глазам, к нему подъезжает еще одна конфетка… церковь с надписью EN.

— Я ЕБУ ТВОЮ МАТЬ В ЦЕРКВИ.

— CHINGOA!

Мачо тянется за сорокапяткой, но передумывает, когда Одри вытаскивает спрятанный под перьями пистолет и наводит прямо ему в живот.

Из-за скандальных Los Ninos Locos[15] у семьи Де Карсон портятся отношения с соседями. Мальчики готовятся к прощальному представлению.

День независимости… Все vecinos, pistoleros, rancheros[16], пеоны, производители опиумного мака и policias[17] собираются на городской площади перед дворцом губернатора, ожидая Grito[18]. На крыше дворца появляются мальчики, голые, в одних портупеях с сорокапятками и ебутся на глазах у толпы. Кончив, они выдают Grito и выстрелами сбивают с неба грифов, которые дождем сыплются на площадь, забрызгивая горожан падалью. Когда разъяренная толпа врывается во дворец, мальчики улетают на огромном планере в виде грифа с шестью мотоциклетными моторами. Мальчикам пришла пора путешествовать.

Фильм «Quiemada», что по-португальски значит «сожженный»… действие происходит в начале XIX века на острове в Вест-Индии. Марлон Брандо в роли сэра Уильяма, агента британского правительства, спускается с корабля.

— Ваш багаж, сэр?

Носильщика зовут Хосе Долорес. Он пытается украсть чемодан сэра Уильяма. Сэр Уильям ловит его и, наказав, решает, что с помощью этого мальчика сможет изгнать португальцев. Сэр Уильям организует кражу золота и восстание, во главе которого стоит Хосе Долорес. Проходит время, и теперь Хосе возглавляет партизанский отряд, нападающий на сахарные плантации. Удар достигает цели — в Англии больше не могут пить чай, так что без сэра Уильяма не обойтись — он призван подавить восстание при помощи тысяч английских солдат, похожих на массовку из «Белого медведя» — понимаешь, золотце, они только чуточку лучше обучены и вооружены, чем горстка партизан. Это настоящая резня. Ни один британский солдат не погиб.

Хосе пойман. Сэр Уильям пытается его спасти и уговаривает совершить побег, но тот предпочитает стать мучеником, и глупые черные палачи его вешают. Сэру Уильяму приходится показывать им, как затянуть петлю. Потом он уезжает. Теперь мы снова в начале фильма, только герой отплывает, а не приезжает — с теми же самыми чемоданами, десять лет спустя.

— Ваш багаж, сэр?

Он оборачивается и видит чернокожего мальчика, так похожего на Хосе, что сэр Уильям приглядывается и улыбается: «Хуан, это ты…».

Мальчик втыкает нож ему в бок в тот момент, когда Хосе казнят. Сэр Уильям падает, а рабочие еще несколько секунд разгружают судно, эта сцена в сепии показана глазами умирающего, кадр останавливается, когда женщина бросает на трап мешок муки. СНЯ-Я-ЯТО.

Куда отправится отец Уильям?

Сколько раз, должно быть, ему приходилось думать: «Ну что за тупой дикий негритос… я бы показал ему, как поставить на колени все Антильские острова… саботажем, отравлениями и убийствами — ни один белый не может уберечься от своих слуг. Европе нужны сахар и ром — как насчет этого? Отправьте королевский флот обратно. Он бы мог использовать белых техников, освоить их навыки и делать все лучше, объединив технические познания белых с сиюминутностью черных. Антильские острова? К чему на них останавливаться? Сахарная монополия во всей Вест-Индии. — Сэр Уильям грустно качает головой. — Он никогда мне не доверял и не учился у меня, а если и учился, то это было незаметно. Шпенглер предсказал, что черные под предводительством белых авантюристов захватят Западную Европу и Соединенные Штаты. Шпенглер был белый идиот, коли думал, что черные подчинятся таким вождям, даже если это поможет им победить. Теперь, — решает сэр Уильям, — мне лучше стать черным».

Это можно устроить.

В следующей сцене сэр Уильям — молодой агент. Шеф пригласил его в свой кабинет. Шеф выглядит смущенным. Он разбавляет виски и устраивает представление «папа-собирается-рассказать-сыну-о-сексе».

— Сколько тебе лет, Уильям?

— Двадцать три года, сэр.

— О да гммм, вполне взрослый, чтобы узнать правду о смерти. Знаю, ты уже много слышал от уличных мальчишек и святых отцов, но, по правде сказать, эти мудаки ничего не знают о полетах.

— О полетах, сэр?

— Да, сынок, с одного аэродрома на другой. Ты уже вполне взрослый, чтобы узнать кое-что о смерти, сынок, и то, что они тебе говорили в школе — эти попы-пропойцы — все равно, что вести самолет не в ту сторону. От этого Иисуса Христа не будет никакого толку. А все разговоры «раз-ты-умер-значит-умер» — еще хуже. Чем более мертвым ты себя будешь чувствовать, тем в худшее место приземлишься. Надо научиться правильно выбирать посадочную площадку и подготавливать ее, понимаешь?