Книга Порт святых - Уильям Сьюард Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы можем идти, но она дает понять, что за нами присматривают — что-то вроде того…
Потерпевший поражение Одри скрывается с небольшой горсткой учеников. Он насылает проклятие на Белую Богиню и все ее свершения: от конкистадоров до Хиросимы, от болотных людей до английской королевы, от южных штатов до ЮАР., проклятие всех простых людей на земле: СМЕРТЬ БЕЛОЙ БОГИНЕ. Мальчики решают найти убежище в Мексике, где у одного живет дядя.
Запущенное поместье в Мексике, горный оплот некогда влиятельного семейства Де Карсон. Со временем клан утратил влияние — возможно, из-за старомодных представлений о чести, мешающих бороться с оппонентами, использующими американские методы. Теперь готовится реванш. Дядюшка Матэ, семейный стрелок, приглашен к молодому дону.
— Займись беспокойной семьей Вестериори и можешь улыбнуться, когда она станет совершенно спокойной…
Дядюшка Матэ улыбается…
Теперь подходящий момент поднять вопрос о юном племяннике и его друзьях. Молодой дон заинтересован. Он выясняет подробности.
Воспоминанием проходят дикие мальчики, истребленные хладнокровными агентами по борьбе с наркотиками и шерифами-южанами, при поддержке религиозных старух и толстосумов.
Молодой дон цитирует: «В сражениях участвуют, чтобы победить, и вот что бывает, когда проиграешь….»
Дядюшка Матэ: — Выжившие усвоили этот простенький урок… Они могут пригодиться…
Глядя в череп он видит мальчика как свое копье… звездное копье на небе… копье может означать и НЕХВАТКУ… Гмммммм да это точно гмм мертвый ребенок… с иммунитетом к смерти… с иммунитетом к рождению… а если попробовать прекратить пополнение гммм мужских особей?
Шерифы исчезают с улиц южных городов… глумливые парни, черные и белые, преграждают путь Южной Красотке… они отбирают ее сумку с покупками, сдирают с нее одежду, кривляются, нацепив на себя ее тряпки…
Юный дон ласкает череп… кисло-сладкий пряный цветочный запах исходит от черепа… азотистый озоновый запах с выворачивающим желудок привкусом падали и цианида…
Грифы пожирают дохлую корову под палящим мексиканским солнцем… Приговоренный сидит в газовой камере. Его лицо становится ликом Белой Богини…
Терпкий сухой запах заброшенных нужников и пустых раздевалок… влажный гнилой цветочный запах… запах мутации…
Пока череп источает запах, кошки, лисы, ласки, койоты, еноты и норки пробираются в комнату и чешутся о мебель, ноги юного дона и дядюшки Матэ…
Запах черепа — гордость семьи Де Карсон. Многие пытались украсть череп… На пистолете дядюшки Матэ 18 насечек.
Молодой дон кивает и всматривается в хрустальный череп. Камера пробирается в череп, прослеживая, как пробирается по извилинам его замысел. Семья проигрывает из-за американского вторжения. Вскоре таких семей вообще не останется. Но если удастся метнуть копье прямо в сердце Американского Белого Кита? Прямо в сердце Белой Богини?
Вот молодой окружной прокурор только что из столицы. Дядюшка Матэ заходит преподать ему урок фольклора.
— Знаете, seňor abogado, я собираюсь послать вам оленя.
О. П.: — О, это так мило с вашей стороны, если это только вас не затруднит….
Дядюшка Матэ: — Нисколько не затруднит, seňor abogado.
Тупой мексиканский полицейский приводит в участок лошадь с мертвецом, переброшенным через седло, точно мертвый олень.
Он прозаически тычет пальцем, когда выходит окружной прокурор:
— Un venado.
Теперь окружной прокурор понимает это выражение, бытующее в сельских районах Мексики. В синем мексиканском небе с черными крыльями грифов — улыбка дядюшки Матэ…
Вдохновленные черепом, мальчики кружат по Мексике, точно коты, напившиеся валерьянки. Вилли-актер приоделся как мачо времен президента Алемана[6]: клетчатый костюм из шотландки, накладные усы, револьвер сорок пятого калибра с перламутровой рукояткой. Он рулит по улицам в черном «кадиллаке», вопя «Chingoa»[7] и паля из револьвера в кошек и куриц. Вот «кадиллак» взвизгнув тормозит у коктейль-бара с неоновой вывеской. Вилли вылезает в обнимку с Одри и Джерри — они в женских платьях, одеты как актриски из Чапультепека[8]. Вилли шагает в бар, напевая:
Бармен зеленеет. Похоже, быть беде. Бар залит зеленым неоном, вдоль стены — аквариум с тропическими рыбками. За стойкой — группа американских туристов. Вилли пялится на блондинку в слаксах.
— Buenas noches seňorita[10]!
Та отворачивается. Вилли подходит ближе и тычет ее в зад револьвером. Джерри и Одри хихикают и ласкают друг друга.
— Ах, он великолепен… Никогда не повторяется.
Коротко стриженный американский парень пытается вмешаться. Вилли поднимает сорокапятку, целится ему в грудь и ухмыляется. Другой американец направляется к телефонной будке.
— Chingoa!
Пуля Вилли разбивает стекло будки и раскалывает телефон на мелкие кусочки.
— Никогда не повторяется.
Вот еще один парень разряженный как мачо вылезает из «кадиллака» и вваливается с двумя блондинками и группой певцов-мариачи. Мачо обнимаются, хлопают друг друга по спине.
— Родригес.
— Бернабе.
— Cabrón[11].
Они заводят «Grito», песню подхватывают мариачи и переходят на «Ando Borracho».
Бернабе швыряет деньги на стойку и заказывает шотландский виски «Олд Фарр» на всех. Поворачивается к американским туристам.
— Практически все в Мексике пьют скотч.
— Никогда не повторяется, — теперь это уже твердят четыре блондинки.
Потом они затевают полицейскую проверку паспортов по-мексикански. Бернабе запихивает в рот огромную золотую выпуклую полицейскую бляху и рычит.
