Книга Необычная невеста - Барбара Картленд

— Вы ничего не должны рассказывать ни папе, ни маме! — предупредила Эльмина. — Вы сами знаете, как бы их возмутило мое поведение и моя скрытность. Но, когда я попадаю в Фалькон, я как будто нахожусь совсем в другом мире. Он так очарователен, что я невольно перестаю верить в его реальность, словно он только часть моих грез.

— Хорошенькое оправдание! — ухмыльнулась Мирабель. — А теперь ты собираешься стать женой своего «сказочного принца», и мне остается лишь надеяться, что он не обманет твоих ожиданий. Но вынуждена предупредить тебя: окажись я на твоем месте, этот брак внушал бы мне ужас!

— Вряд ли мне будет легко, я понимаю это, — тихо сказала Эльмина, — но там есть лошади и, конечно, те самые тысячи книг!

Не ожидая от сестер ответа, она повернулась и вышла из комнаты.

Мирабель какое-то время молча смотрела на Дирдрей.

— Она слишком молода, чтобы понимать, на что идет.

— Да, ты права, — согласилась Дирдрей, — но она увидит его истинное лицо сразу же, как только они поженятся.

— Если хочешь знать мое мнение, с ним она будет очень несчастна, — заявила Мирабель, — и мы должны помешать этому.

— Но как? — нахмурилась Дирдрей. — Ты же видишь, папа в восторге от идеи заполучить маркиза в зятья и не скрывает этого. Кроме всего прочего будут решены папины денежные проблемы, в чем можно не сомневаться.

— Все понятно, — кивнула Мирабель, — но нам-то нужно позаботиться и об Эльмине.

— Меня не покидает ощущение, что Эльмина вполне способна позаботиться о себе сама, — ответила Дирдрей. — Ведь смогла же она бывать в Фальконе и ни разу не проговориться, в то время как я, можно сказать, с колыбели жаждала заглянуть в этот дом.

— Маркиз всегда казался мне довольно противной особой! — состроила гримасу Мирабель. — Во время охоты он привык напускать на себя надменный вид, как будто снисходит до общения с нами.

Дирдрей улыбнулась.

— Ты так говоришь только потому, что он не восхищался тобою, как другие!

—Я вовсе и не желала, чтобы он восхищался мною.

— Ой, ну конечно! Я догадалась, почему он сделал это предложение! — внезапно воскликнула Дирдрей.

— Почему? — вскинула брови Мирабель.

— Ты и правда очень похожа на леди Карстэйрс! Бесспорно, не такая красавица, но у нее твой цвет волос и эти голубые бездонные глаза, в них как будто отражаются звезды.

— Неужели у меня такие глаза?

— Ты просто копия нашей бабушки на картине сэра Джошуа Рейнолдса, а она принадлежала к числу самых ярких и замечательных красавиц своего времени!

— Знаю, знаю, и мне хочется, чтобы и у меня был тот же блаженно-счастливый взгляд, как у нее на портрете.

— Тогда у тебя был бы несколько придурковатый вид, — откровенно, как всегда в разговоре с сестрой, заметила Дирдрей. — Ты и так очень хороша, какая есть. А ты действительно не хочешь выходить ни за кого, кроме Роберта?

— Ну конечно, нет! Он замечательный. Я чуть не умерла, когда в тот миг представила, как папа заставляет меня выйти замуж за маркиза! — призналась Мирабель.

— Мне было еще хуже, чем тебе, ведь я ничего не говорила ему про Кристофера.

— Кристофер — будущий лорд, и это, несомненно, большой плюс, я же становлюсь только женой баронета.

Помолчав немного, Мирабель добавила:

— Но наша маленькая сестренка Эльмина превратится в маркизу Фалькон и к обеденному столу будет направляться впереди нас!

Дирдрей расхохоталась.

— Мне что-то не верится! Возможно ли, чтоб этот гордец, этот тщеславный человек, который одним своим видом подавляет окружающих, взял в жены нашу Эльмину? Кстати, если тебе интересно мое мнение, думаю, он откажется от своего предложения, как только познакомится с ней!

— Что ты! — ужаснулась Мирабель. — Никогда! Не могу представить, чтобы джентльмен и спортсмен повел себя так некрасиво. Хотя, если он намеревался взять в жены меня, то для него, наверное, это станет шоком. Что ж, такая встряска пойдет ему на пользу!

— Тогда нам остается только помочь Эльмине, в меру наших возможностей, — сказала Дирдрей. — Она совершенно права: ей необходимо иметь несколько приличных нарядов вместо немодных уже платьев, доставшихся ей после нас. В них она похожа на нищенку.

Обе умолкли, размышляя об одном и том же, и наконец Мирабель сказала:

— Бедняжка Эльмина! Сердце кровью обливается, как подумаю о ней. Безусловно, мы должны сделать все что в наших силах, чтобы помочь ей, но я не совсем уверена, сумеем ли мы.

— Надо хотя бы попытаться, — заключила Дирдрей.

Покинув комнату для завтрака, Эльмина что было духу побежала к конюшне.

Хотя ей строго-настрого запретили появляться за столом в одежде для верховой езды, она утром так много времени проводила с лошадьми, что не успевала переодеться и постоянно нарушала требование матери.

Вообще-то она ничего другого и не надевала с момента пробуждения; только вечером переодевалась к обеду.

Поэтому сейчас ей предстояло по пути в конюшню забежать в холл и надеть шляпку для верховой езды, дожидавшуюся ее на стуле рядом с перчатками и кнутом.

Первым попался ей на глаза совсем молоденький, немного глуповатый конюх, остановившийся на минуту, чтобы поправить спадающие на лоб волосы, а затем продолжить уборку мощенного булыжником двора.

Ей нужен был другой конюх, и Эльмина вошла в помещение, надеясь обнаружить его там.

Работник, которого она искала, щеткой чистил ее Звездочку. Казалось немного странным, как здесь, в этой обыкновенной английской конюшне, служил конюхом самый настоящий китаец.

По крайней мере все считали его китайцем, да и звали его как-то по-китайски — Чанг, хотя в действительности мать у него была из Японии, а отец — голландец.

Правда, никто особенно не интересовался происхождением Чанга, и знала об этом только Эльмина.

Чанг унаследовал свою внешность, разрез глаз и цвет волос от деда, а он как раз и был китайцем.

История появления Чанга среди конюхов графа была столь же необычна, как и обстоятельства, сделавшие Эльмину своим человеком в конюшнях Фалькона.

Случилось это в прошлом году, после того как Мирабель уже провела в Лондоне около двух месяцев, наслаждаясь развлечениями своего первого сезона в обществе.

Ее младшие сестры—Дирдрей (которой еще только предстояло впервые выйти в свет, но не раньше следующего апреля) и Эльмина (так и не покинувшая пока классной комнаты) — присоединились к семье в родительском доме в Лондоне.

Так как Дирдрей вскоре должна была посетить некоторые зимние балы, ей разрешали спускаться вниз во время званых обедов в доме и ездить вместе с матерью на Роттен Роу.