Книга Горчаков. Время и служение - Виктор Лопатников

Правда, завершить их не удалось. Трагические события 1881 года в Петербурге на набережной Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова) оборвали жизнь императора Александра II. Движение России к конституционным реформам, демократическим нормам жизни, к вхождению в сообщество передовых европейских государств остановилось. Однако базис, заложенный теми преобразованиями, оказался прочным. Новое царствование — императора Александра III — стало гораздо более удачным и продуктивным, поскольку преемнику предстояло собрать урожай с уже возделанной нивы.

Конечно, Александр II и его сподвижники и не могли заслужить безоговорочной славы. Длительные реформы, которые затрагивали буквально всех и каждого, вызывали неуверенность и раздражение в обществе, не терпящем неопределенно долгого пребывания в переходном состоянии. Скептицизм постепенно стал пронизывать социальные слои снизу доверху и сверху донизу.

Теперь, когда мы знаем, что такое реформы, каково тем, кто их проводит, а также тем, кто испытывает их последствия на себе, становится понятней атмосфера, царившая в российском обществе в ту пору. Свойственные подобным периодам неуверенность, проволочки, попытки отката назад — все это не могло не привести общество к усталости, неверию, негативизму. Сегодня пришло время показать подлинное значение и смысл столь важного периода преобразований российской государственности и извлечь из него уроки.

Обращение к дням служения князя Горчакова наводит на размышления о судьбе отечественной исторической науки. Продвигаясь во времени, она претерпевала серьезные изменения. Охранительно-монархическое, окрашенное официально-верноподданническими чувствами направление сменилось бескомпромиссным классовым подходом ко всей предшествующей национальной истории. Ниспровержению с пьедесталов, забвению и искажению подверглось множество имен, деяний, событий. Победившая революция подняла на щит разрушителей разных мастей — тиранов и террористов, самозванцев и цареубийц, анархистов и политических авантюристов. Их обагренные кровью биографии впечатывались в новейшие учебники истории, имена — в названия проспектов, улиц и площадей, в людскую память. Подлинные устроители прежней российской жизни, смысл их исканий, значение их государственного служения отвергались или замалчивались.

Не по этой ли причине не правда истории, но мифы и фальсификации все еще преобладают в общественном сознании? Не по этой ли причине история ничему нас не учит?

К началу третьего тысячелетия так и не сложились условия и возможности взглянуть на наше историческое прошлое с объективных позиций. Прежде всего на XIX век — ключевое столетие в русской истории. Образ того времени, характер событий и действующих лиц дошли до нас искаженными. Десятилетиями суждения о них, их видение подгонялись под представления и ценности, оправдывавшие неизбежность крушения российской государственности. Стремление придать исторически закономерный смысл событиям октября 1917 года отбрасывало, оставляло за чертой все конструктивное, что готовило переход России на путь движения к укладу и устройству жизни, присущие другим государствам и народам.

Незнание реальной отечественной истории обернулось утратой многих традиций в осуществлении государственного управления страной. Опыт, выверенный временем, отвергался, открывая дорогу дилетантским поискам впотьмах. В данном случае очевидно: знание исторического пути, пройденного Россией в годы царствования Александра II, могло бы избавить современных реформаторов от ошибок, а народ — от неоправданных лишений.

Не хотелось бы думать, что исторический вердикт нашему прошлому вынесен раз и навсегда. Похоже, наступает время, когда создаются условия для спокойного, освобожденного от тенденциозных наслоений взгляда на российскую историю, ее творцов и действующих лиц. При этом крайне важно было бы выверить тональность, уйти от высокомерного и жесткого подхода, от клеймящей и разящей обличительности[9]. Считать себя умнее и мудрее своих отцов и дедов — необоснованно и малопродуктивно. Направлять им вдогонку назидания и поучения — безнравственно. Прежде всего потому, что нам самим не удалось еще создать для себя приемлемую жизнь. Быть может, такой подход облагородит наше видение мира, вернет способность соразмерно — шаг за шагом — трезво, ясно и четко видеть и понимать действительность.

Через судьбу выдающегося государственного деятеля того времени князя Александра Михайловича Горчакова автор настоящего труда делает попытку проследить и оценить то главное, чем жила Россия при Александре II, выделить ключевые моменты, которые определяли смысл исканий российских политиков, чиновников, военных, ставших реформаторами в ту не столь уж далеко отстоящую от нас эпоху.

Глава I. Образование и карьера

«Могу ли я помочь тому, что образование у нас еще так отстало… Если б я не прибегал к содействию известных иностранцев, дарования которых испытаны, число способных людей, и без того малое, еще уменьшилось бы значительно. Что сделал бы Петр Первый, если бы не пользовался службою иностранцев? Чувствую, что в то же время в этом есть зло; но это зло меньшее из двух, ибо можем ли мы отсрочивать события до тех времен, в которые наши земляки будут находиться на высоте всех тех должностей, кои они должны занимать? Все это я сказал вам для того только, чтобы доказать вам, что в данную минуту нельзя взять за правило не употреблять на службу иностранцев».

Так отвечал Александр I на упреки адмирала Чичагова, который выговаривал ему за «выказываемое иностранцам предпочтение перед природными русскими».

Привлечение на государственную службу людей иностранного происхождения было в традициях российского императорского дома. В иные периоды российской истории — вспомним появление в окружении русских монархов Остерманов, Минихов, Биронов — пришествие иностранцев приобретало характер засилья. В стороне от важнейших государственных дел оказывались «русские по имени, православные по вере». Быть в подчинении у «иностранцев» казалось оскорбительным для многих русских, это затрагивало национальное чувство, вызывало резкое недовольство в обществе. Приближенная к власти элита ревностно следила за тем, насколько ее представители были привлечены к руководству империей, кто и по каким соображениям назначался на государственные посты. Когда, однако, возникала необходимость предупреждать и разрешать конфликты, отвращать противников силою слова, а не оружия, умения и знаний не хватало.

Иностранное участие, связываемое с чуждым для России влиянием на ее внутреннюю и внешнюю политику, — фактор, который всегда обращал на себя внимание российского общественного мнения. «Золотым веком русского дворянства» было единодушно признано екатерининское время, связываемое с именами и деяниями на дипломатическом поприще Г. Г. Орлова, Г. А. Потемкина, Н. И. Панина, A. А. Безбородко, Д. А. Голицына, А. К. Разумовского, B. М. Долгорукова, С. П. Румянцева, А Р. Воронцова, А И. Мусина-Пушкина, М. И. Голенищева-Кутузова и других.