Книга Умение не дышать - Сара Александер

– Элси.

Голос отца пробивается сквозь рев.

– Элси, пойдем, ветер слишком сильный.

Открываю глаза и тяжело дышу. Я лежу на траве, страшные картины исчезли. Похоже, никто не заметил ни жуткого рокота, ни моего удушливого кашля.

– Спи крепко, Эдвард, – говорит отец.

Мама тоже произносит эти слова, но я отчетливо слышу только первое – «спи», а потом ее губы движутся беззвучно.

Но Эдди не спит. Он гонится за мной, пытается ударить меня по рукам, но промахивается. Я даю ему обогнать меня, он высоко подпрыгивает, радостно визжит, приземляется и кувыркается на траве.

Нет, я его не вижу, я только чувствую его.

Два дельфина проплывают мимо. Отсюда мне не видно, кто это, но мне хочется думать, что это Озорник и Сандэнс – любимчики Эдди, а любит он их потому, что однажды ему удалось их погладить.

Пытаюсь привлечь внимание Диллона, но он смотрит на море. Я гадаю – не думает ли он о том же самом, о чем думаю я: если бы только он не оставил меня одну с Эдди, если бы только он смотрел за Эдди, как положено.

– Фины сегодня плавают, Эдди, – шепчу я.

Позже мама заходит в мою комнату, чтобы поздравить с днем рождения.

– Прости, что так неловко вышло с подарками. Я даже не знаю, что он теперь любит. «Лего», наверное, ему уже не годится.

– Ты так думаешь? – спрашиваю я. Может быть, мама раньше тоже чувствовала Эдди? У меня по коже бегут мурашки. – Он до сих пор обожает «Лето», – шепчу я. – Особенно кораблики.

Мама ахает, у нее дрожат руки. Кажется, она хочет обнять меня, но успокаивается и качает головой.

– Нам не стоит так себя вести. Не нужно притворяться, будто он все еще здесь, – говорит она.

Она гладит мои волосы, а меня пробирает озноб. Даже не знаю, что она имеет в виду, что значит «притворяться». Только из-за того, что мы не видим Эдди, мы не должны перестать разговаривать о нем или думать о том, что он любит. Не можем же мы просто забыть про то, что он вообще существовал.

– Иногда я забываю, – тихо говорит мама. – Ну, например… не вспоминаю о нем, как только просыпаюсь утром или когда покупаю продукты. А как вспомню – такая боль…

– Но ты его чувствуешь? – спрашиваю я.

– Да, конечно, – отвечает мама. – Иногда. – Она хмурится и неуверенно обводит взглядом комнату. – Элси, ты же не веришь в привидения?

– Нет.

Похоже, она не поняла, что я хотела сказать, когда спросила, чувствует ли она Эдди. Нет, этим я ни с кем не должна делиться.

– Ну, хорошо, – говорит мама. – Знаешь… Как насчет того, чтобы отпраздновать твой день рождения на следующей неделе? Мы могли бы съездить куда-нибудь поесть, все вчетвером. Я на это специально денег отложила.

– Конечно, – отвечаю я, разочарованная тем, что мама не хочет больше говорить про Эдди. Да и на предполагаемый праздничный ужин у меня нет никаких надежд – мама каждый год говорит одно и то же, и никогда ничего не происходит.

– У меня кое-что есть для тебя, но только ты папе ничего не говори. Ты же знаешь, какой он.

Она протягивает мне сверток, упакованный в оберточную бумагу, оставшуюся с Рождества.

– Ты разворачивай, а я уйду, – говорит мама. – А вот еще открытка от Диллона.

Она вытаскивает конверт из заднего кармана джинсов. Видимо, Диллон побоялся сам поздравить меня, потому что понимает: он должен был заступиться за меня, когда мы были на Ханури-Пойнт.

Когда мама уходит, я первым делом открываю конверт. На открытке изображен шоколадный торт с шестнадцатью разноцветными именинными свечками. Подписано – от Диллона и Эдди. Диллон даже попытался изобразить корявый почерк Эдди. Диллон тоже притворяется. Иногда у меня такое чувство, будто мы живем в параллельном мире, где Эдди еще с нами, но в мгновение ока мы возвращаемся в реальность – и его нет. Такие дни самые ужасные.

Подарок от мамы – крошечный черный кружевной топ. Хорошо еще, если я сумею просунуть в него голову, но даже если сумею, то потом придется с трудом засовывать руки в хлипкие рукава. Я готова выбросить топ в мусорную корзинку, но думаю, что в один прекрасный день мама попросит его у меня поносить. В прошлом году она подарила мне пристегивающиеся шиньоны – можно подумать, мне нужно еще больше волос. Я отдала шиньоны Диллону, чтобы он подарил их сестре одного их своих друзей.

А Эдди прицепил бы шиньоны и напялил коротенький топ только для того, чтобы рассмешить маму. Моя грудная клетка сотрясается. Такое чувство, словно Эдди хочет выйти из меня.

Глава шестая

Эдди любил прятаться почти так же сильно, как любил дельфинов. Врачи сказали маме с папой, что его развитию поможет физическая активность. Еще сказали, чтобы ему разрешали прикасаться абсолютно ко всему и показывали самые разные материалы. Брату всегда нравилось рыть ямки и что-то строить. Мама стала собирать на работе картонные коробки и пластиковые бутылки от питьевой воды. Она приносила их домой, чтобы Эдди с ними играл.

Как-то раз, когда нам было около семи лет, мама пришла домой с огромной картонной коробкой, а еще она принесла красную краску. Эдди чуть не описался от радости, увидев эту коробку. Он сразу захотел в нее забраться.

Незадолго до этого отец рассказал нам историю про шахтеров, которые живут под землей в австралийской глубинке:

«Там такая жара, что прямо на земле можно за несколько секунд поджарить сосиски. В обычных домах жить невозможно, так что приходится жить под землей. Когда жарко, там говорят: „Как на сковородке“».

«Ух ты! – воскликнул Эдди. – Хочу под землю в Стралию!»

Мы покрасили коробку в цвет краснозема, а пока она сохла, Диллон учил Эдди выговаривать австралийские жаргонные словечки.

«Вот какой клевый стейку нас на решетке», – приговаривал Диллон, переворачивая пластиковый бургер из игрушечного набора Эдди для барбекю.

«Клевый», – повторил Эдди, наступил на один из бургеров, и тот треснул пополам.

Мы с отцом склеили этот бургер старым клеем UHU, который нашли в ящике кухонного стола. Отец любил чинить всякие мелочи – может быть, этим он как-то компенсировал то, что совсем не ремонтировал наш разваливающийся дом.

Когда коробка высохла, Эдди забрался под нее, и хотя там и для меня места хватило бы, меня он к себе не пустил.

«Тебе можно в школу для всехов ходить, – сказал он. – А у меня есть только мой домик под землей в Стралии».

Я на него жутко разозлилась и обозвала жадиной-моллюском.

«Ненавижу тебя», – прошипел Эдди в окошечко, которое отец прорезал в одной из стенок.

Он просидел под коробкой несколько часов. Наверное, заснул там, потому что потом испуганно позвал меня.