Книга Летняя гроза - Пэлем Грэнвил Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем обманывать дядю Кларенса?
– Что?
– Зачем говорить ему неправду?
– Не понимаю.
– Вероятно, – сказала Миллисент, – мы больше не будем беседовать в этом мире, да и в том. Мне известно, что ты связан с певичкой.
Хьюго покачнулся; тут покачнулся бы и святой Антоний. Но одно мгновение – и он пришел в себя.
– Это ложь!
– Некая Сью Браун.
– Какая чушь! Я ее не видел с тех пор, как мы знакомы.
– Естественно. Ты был здесь.
– Да и вообще, мы – просто друзья. Брат с сестрой. Я люблю с ней танцевать. Вот и все. Именно брат.
– Да?..
– Самый настоящий. Ты не думай, она не вамп какая-нибудь! Очень милая девушка.
– Милая, вот как!
– Симпатичная, честная, хорошая.
– И хорошенькая?
– Нет, – решительно ответил Хьюго. – Нет и нет. Непривлекательная. Но хорошая! Честная такая.
Миллисент задумалась. Задумалась и природа. Птицы перестали петь, насекомые – жужжать, ожидая ее решения.
– Что ж, – сказала она наконец, – я тебе верю.
– Вот это разговор!
– Но ты помни, если что…
– Да я!..
– …если что…
– Да я же!
– Ну хорошо.
– Банзай! – закричал Хьюго, словно укротил раненую тигрицу.
Бландингский замок дремал в сумерках. Обитатели его занимались кто чем. Кларенс, девятый граф Эмсворт, поминутно оглядываясь, ушел от Императрицы и принялся за «Свиней Британии». Галахад, записав эпизод с фальшивой челюстью, перечитывал сегодняшнюю порцию, и она ему нравилась. Бидж вклеивал в альбом его фотографию. Миллисент глядела в зеркало, о чем-то думая. Хьюго лениво отрабатывал бильярдные удары, размышляя о своей даме, а отчасти – и о том, что хорошо бы съездить в Лондон.
А на втором этаже, в своем будуаре, леди Констанс писала на листке бумаги:
«Дорогой мистер Бакстер!..»
Путь истинной любви
Сияющий закат, умноживший красоты Бландинга, принес меньше радости тем, кого долг и дела держали в Лондоне. Мортимер Мейсон, старший партнер фирмы «Мейсон и Сэксби, театральная антреприза», полагал, что не помешал бы резкий исландский холод. Мало того что он задыхался, как рыба на суше, – июльская жара губила самый театр. Только вчера, чтобы сократить расходы, он уволил часть хора и очень жалел хористок. Он был добр, когда-то участвовал в шоу и знал, что такое – остаться без работы в середине летнего сезона.
Кто-то постучался в дверь, и вошел свирепый сторож, охранявший контору.
– Ну, что там? – устало откликнулся Мортимер Мейсон.
– Вы примете мисс Браун, сэр?
– Какую мисс Браун? Сью?
– Да, сэр.
– Конечно. – Несмотря на жару, он просиял. – Она здесь?
– Да, сэр.
– Пускай войдет.
Мортимер Мейсон всегда любил эту Сью отеческой любовью – и просто так, и за приветливость, и за прилежание, но больше всего за то, что она была дочерью Долли Хендерсон. Не он один из старых лондонцев умилялся, вспоминая о Долли и добрых старых днях, когда у них еще была талия. Он вылез из кресла, но тут же шмякнулся в него, обиженно восклицая:
– Нельзя же быть такой свежей!
Упрек был заслужен. Когда плавится асфальт и тают антрепренеры, неловко походить на розу, окропленную росой. Сама по себе Сьюзен состояла из глаз и улыбки.
– Простите, папочка! – рассмеялась она, и он слабо застонал, ибо смех ее напомнил ему позвякивание льдинок в кружке пива. – А вы на меня не смотрите.
– Ладно, говори, зачем пришла. Замуж выходишь?
– Не сейчас, к сожалению.
– Разве твой типус не вернулся?
– Вернулся, как раз сегодня. Он ждет внизу. Хотите взглянуть?
– Надо спускаться вниз? – осторожно спросил Мейсон.
– Нет, можно из окна.
Мортимер Мейсон подошел к окну и увидел спортивную машину, а в ней – молодого человека, который, откинувшись на спинку, курил сигарету в длинном мундштуке и сурово поглядывал на местных мальчишек, как бы не поцарапали кузов.
– Ты его любишь? – спросил Мейсон.
– Ужасно.
– А кто он такой? Да, знаю, Фиш, но не в том дело. Деньги у него есть?
– Есть, только дядя не дает, лорд Эмсворт. Он опекун или что-то такое.
– Эмсворт? Знал, знал его брата. Давно это было. – Он крякнул. – Галли! Какой человек! Надо бы его найти, предложить одну штуку. Где он?
– Газеты пишут – там, в замке. Ронни едет туда сегодня вечером.
– Так скоро? Ай-яй-яй! – Он покачал головой. – Нехорошо.
Сью опять рассмеялась.
– Ты смотри! – продолжал он. – За ними глаз да глаз.
– Не беспокойтесь, папочка.
– Что ж, я тебя предупредил. Значит, Галли в Бландинге? Запомню. Да, а зачем я тебе понадобился?
Сью стала серьезной.
– Я хотела попросить об одной услуге.
– Давай, давай.
– Насчет этих девочек…
– Ну, что такое?
– Вы уволили Салли Филд.
– Да, и что?
– Ей очень трудно живется. Вы не могли бы уволить лучше меня?
Мортимер Мейсон забыл о жаре, хотя и хватал ртом воздух.
– Что?
– Уволить меня.
– Тебя?
– Да.
– Ты рехнулась!
– Нет, папочка, пожалуйста!
– Ты ее любишь?
– Не особенно. Я ее жалею.
– Ну и ладно.
– Папочка, у нее совсем нет денег!
– Ты мне нужна в этом шоу.
– Ах, Господи, какая разница!
– Такая. В тебе есть… – он пошевелил пальцами, – что-то эдакое. Как в матери. Ты знаешь, я был вторым jeun premier[6], когда она только начинала…
– Да, вы говорили. Теперь из вас вышли бы сразу два. Ну как, уволите?
Мортимер Мейсон подумал.
– Что с тобой поделаешь! – сказал он в конце концов. – Не уволю, уйдешь сама. Я тебя знаю. Ты удалая девица, Сью. И мать была такой. А как ты будешь жить? Помочь тебе? Я бы побегал, поспрашивал.
