Книга Ночные птицы - Турмуд Хауген

Юаким отрицательно покачал головой. Голос у него пропал.

— Что он надел?

— Сабо и штормовку, — прошептал Юаким.

— Сабо и штормовку? — удивилась мама. — Сабо и штормовку? — она засмеялась. — И куда же он отправился в таком наряде?

Этого Юаким не знал.

— Как думаешь, что это означает? — Мама не спускала с Юакима глаз.

— Он может быть где угодно, — сказал Юаким.

Мама погладила его по голове, но Юакиму показалось, что сама она этого не заметила.

— Где угодно, — пробормотала она.

Потом подошла к окну и повернулась к Юакиму спиной.

— Я ходил его искать, — сказал Юаким, ему хотелось хоть чем-нибудь порадовать маму.

Она закурила сигарету и выпустила дым в окно.

— Мама, — сказал про себя Юаким, но ведь мама не могла слышать того, что он говорит про себя.

Он подошел к окну и остановился у мамы за спиной.

Мама его не заметила.

Он протянул руку. Мамина юбка была мягкая на ощупь.

Она быстро взглянула на него. Улыбнулась, но Юаким видел, что это была не настоящая улыбка.

Сигарета погасла, и мама бросила ее в пепельницу, что стояла на подоконнике.

— Ладно, — сказала она, — значит, у нас с тобой будет больше работы, чем обычно. Надеюсь, ты мне поможешь?

Юаким кивнул.

А ведь папа обещал сам все сделать!

— Наверное, у него был трудный день, — сказал он.

— Да, похоже, на то, — согласилась с ним мама. — Как думаешь, где он может быть?

— Где угодно, — Юаким снова покачал головой.

Ему стало страшно.

Где угодно. Папа может быть где угодно. В парке, в порту, где-нибудь во фьорде, в лесу за Солнечной горкой или где-нибудь так далеко, что и сам не знает, где это.

И что тогда? Может, оттуда, издалека, уже невозможно вернуться домой?

— Подумай… — сказал он, и голос у него опять куда-то пропал.

— О чем подумать? — спросила мама, она уже начала пылесосить.

— Подумай, а вдруг он ушел так далеко, что уже не сможет вернуться домой?

Мама выключила пылесос и встала на колени перед Юакимом. Так она была ниже его. Она была как маленькая девочка, но глаза у нее были серьезные.

Она была очень красива. Гораздо красивее, чем Май Брит. Особенно когда становилась серьезной или грустной.

Мама взяла Юакима за руки. Они спрятались в ее больших руках.

— Юаким, — сказала она. — Мне очень жаль, что у нас так получилось.

Он не совсем понял, что она хочет этим сказать. Мама встала с колен и снова включила пылесос.

— Я уберу постели, — предложил Юаким.

— Чудесно! — мама улыбнулась. На этот раз улыбка была настоящая.

10

Теперь им оставалось только ждать.

Сидеть на своих стульях и ждать.

Мама позвонила Янне и Вилли и сказала, что сегодня им приходить не стоит. Может быть, в субботу? И они договорились на субботу.

Мама и Юаким устали. Домашняя работа их утомила. Особенно маму, которая пришла с работы уже усталой.

За окном стемнело. В парке среди веток слабо светились огоньки. Это были окна домов, стоявших за парком. Там жили дети, которых Юаким не знал. Он видел их в парке, и случалось, что они играли на их площадке для игр, хотя у них была своя. Детей с той стороны парка следовало опасаться.

Мама с Юакимом съели на обед яичницу, готовить что-нибудь другое у мамы не было сил.

В комнате стояла мертвая тишина.

Шум машин с улицы слышался громче обычного. Юакиму казалось, что сейчас какой-нибудь автомобиль врежется прямо в их дом.

Кто-то ходил в квартире над ними. Обычно оттуда не доносилось ни звука.

В кухне из крана капала вода. Юаким не обращал на нее внимания.

Ждать тяжело. И страшно.

Иногда, правда, ждать бывает весело и приятно. Например, в Рождество, или в день рождения, или когда ты точно знаешь, что папа и мама непременно придут домой через час и принесут тебе какой-нибудь сюрприз.

Это хорошее ожидание.

Но сидеть и молчать — это ужасно. Сидеть и бояться. И думать, что папа, который ушел из дома в сабо и штормовке, может быть где угодно.

Юаким вспомнил о Саре, которая, наверное, все еще ищет Рогера. Подумать только, Рогер тоже пропал. Он тоже мог оказаться где угодно. Но Сара никогда не боялась.

Время от времени Юаким поднимал глаза на маму. Она смотрела куда-то вдаль. Потом ее веки опускались, и она как будто засыпала. Вздрогнув, мама открывала глаза. Когда она смотрела на Юакима, он отводил глаза в сторону.

В груди у Юакима что-то ныло. Так бывало всегда, когда ему хотелось плакать.

Он поджал под себя ноги. Они у него замерзли, но он знал, что это от страха. Даже пальцам ног и то было страшно.

Когда человек ждет, время идет медленно. Юакиму казалось, что они сидят здесь уже несколько часов. Но часы на книжной полке показывали, что они сидят всего двадцать минут. Странно. Он был уверен, что прошел уже не один час.

Ему нужно было делать уроки, но он не мог за них взяться. Как можно делать уроки, когда его папа может быть где угодно?

Юаким не мог ничего делать, только ждать.

11

Неожиданно перед ним появилась мама и потрясла его за плечо.

— Юаким, — тихо сказала она. — Может, ты пойдешь и ляжешь? Ведь ты спишь сидя.

Неужели он спал? Юаким очень устал, теперь он это чувствовал.

— А папа?.. — начал он.

— Ты услышишь, когда он вернется. Если нет, я обещаю разбудить тебя.

— Честное слово?

— Честное слово, — серьезно сказала мама.

Когда Юаким встал со стула, его охватила смертельная усталость. Качаясь, он поплелся к двери.

— Помочь тебе? — спросила мама.

— Нет, я сам, — ответил Юаким.

Он умылся, но почистить зубы у него уже не было сил. Обычно мама спрашивала, не забыл ли он почистить перед сном зубы, однако сегодня она, наверное, решила, что это не обязательно, подумал Юаким.