Книга Улыбка Кубы - Елена Габова

– Я же сказал! – Саня пожал плечами.

– Ты права, Евгения, это точная копия американского Капитолия, – сказал дядя Андрей. Постояли у лестницы, ведущей к «точной копии». Прогулялись по улице, выложенной блестящими каменными плитами – как в каком-нибудь здании – до моря. Мексиканский залив отделял от города мощный парапет. Волны разбивались о него, и я немножко побаловалась с брызгами. Мне и побольше хотелось бы с ними, с брызгами, пообщаться, освежить лицо, ноги, но я постеснялась. Да ну, еще подумают, что я несерьезная и маленькая.

– Жалко, тут не искупаешься, – заметила с сожалением. – А где-нибудь мы сможем сегодня искупаться?

– В Гаване нет пляжей, – огорчил дядя Андрей. – Купаться вы завтра поедете в Варадеро.

О, какая жалость! А мне так хотелось сегодня же плюхнуться в морские волны!

– Не устала? – спросил дядя Андрей.

– Ничуть. Я наслаждаюсь летом! – Я тряхнула головой и сорвала с волос стягивающую хвост резинку.

– Тогда мы тебя в интересное место поведем, – дедушка подмигнул сначала мне, потом Саньке.

Мы шли по Гаване, красивому городу с испанской архитектурой. Правда, красота эта была сильно потускневшая. Здания обветшали, про них так и хотелось сказать, что они, бедные, в нищенских лохмотьях. Кое-где торчали одни колонны, у иного дома были видны внутренние стены. У братьев Кастро, видать, не было денег, чтобы содержать город в порядке. И потому что в городе то тут, то там маячили разрушенные здания, мне еще более казалось, что я смотрю какой-то странный фильм. Мое сознание как будто раздвоилось. Иногда мне казалось, что я попала в прошлое. По-прежнему вызывали умиление антикварные машины. Иная, составленная из каких-то ржавых деталей, была выкрашена чуть ли не половой краской. Двигалась по улице со страшным дребезжанием. Но ведь двигалась! Теперь понятно, почему на нашем самолете какие-то люди везли десятки крыльев к «Жигулям», – запасные части, их ведь тут не достать. Россия уже не ведет с Кубой торговли, а бескорыстная помощь осталась в прошлом. Папа перед поездкой проводил мне «ликбез» по Кубе. За день до вылета я пришла в больницу его навестить, принесла атлас, мы на карте нашли все «отмеченные» в маршруте места. Папа выглядел молодцом, улыбался, шутил, несмотря на то что его нога была на растяжке. Перелом у него был сложный.

Какой-то «жигуленок» не заводился, и его дружно подтолкнули прохожие. Видать, здесь это обычное дело. Зато все это ветхое автомобильное стадо по-прежнему гудело. Но все-таки нужно отдать справедливость – новые машины, уже не российские, здесь тоже гоняли. И гудели, понятное дело. Разве кто-то откажется «побибикать», если это разрешено?

По дорогам между машинами сновали велорикши. И очень редко попадались конные упряжки с парой лошадок. Дядя Андрей сказал, что это конное такси, на котором мы, если захотим, можем покататься.

Я смотрела на все происходящее, широко раскрыв глаза. Было чему удивляться! Вот хотя бы очередям… Я не видела, что продавали с лотков на улице, но очереди к ним просто змеились. Мама говорила, что раньше у нас тоже были очереди. Но я уже с ними не сталкивалась. Для меня это уже экзотика.

Мимо нас пробежала стайка пионеров с вожатым – все в красных пионерских галстуках. А вот другая стайка – у них галстуки бело-голубые. И это тоже экзотика.

– А у нас давно пионеров нет, – сообщила я, проводив их взглядом. – Саня, ты пионер?

– Вышел из этого возраста, – усмехнулся Саня.

– А почему пионерские галстуки разного цвета?

– У разных школ разные галстуки, – вмешался дядя Андрей. – А Саша скоро вступит в Коммунистический Союз молодежи.

Саня усмехнулся.

– Да не хочу я туда вступать, – возразил он.

– Мало ли что – не хочешь, – сказал дед, – это нужно, и ты знаешь об этом.

Саня дернул плечом и поморщился, как будто у него заболели зубы.

– А у нас и комсомольцев давно нет, – сказала я, желая защитить Саню. Мне показалось, что «Коммунистический Союз молодежи», о котором намекал Санин дедушка, тот же комсомол, только кубинский.

– И что? Разве это хорошо? – спросил дядя Андрей.

– Не знаю. Не хорошо и не плохо, так, все равно.

– Вот и плохо, что все равно, – дядя Андрей посмотрел на меня осуждающе.

Мы остановились у памятника национальным героям. Тут тоже стояли ребята в красных галстуках. Вожатый в белой рубашке с короткими рукавами и тоже в галстуке, показывая на каменные фигуры, что-то с воодушевлением рассказывал пионерам. Они внимательно слушали.

– О чем это он? – поинтересовалась я.

– О героях революции. Скоро ее годовщина, вот и проводят пионерские сборы, – объяснил дед.

Да. Все серьезно у них в самом деле! Кажется, когда-то у нас то же самое было. Мама рассказывала. Я достала камеру, чтобы сфотографировать пионерский отряд. В это время вожатый повернулся и в упор посмотрел на меня.

– Can I take a photo of you? [1]– спросила я, приподняв камеру на уровень глаз.

– No [2], – парень сказал это так бескомпромиссно, что я тут же опустила фотоаппарат.

Да. Все у них ОЧЕНЬ серьезно. Может, я в Советском Союзе, только в прошлом?

Нет. В небе светило кубинское солнце, и почти вровень с ним размахивали прическами кокосовые пальмы.

– Кафе «Бодегита-дель-Медио», – торжественно провозгласил Санин дедушка перед входом в здание и снова подмигнул, дав понять, что я увижу нечто из ряда вон выходящее. Он пропустил меня в дверь первой.

На меня сразу обрушилась музыка, по которой как будто перекатывались камушки. Оркестр состоял из четырех или пяти человек – гитара, маракасы, небольшой странной формы барабан, какие-то трещотки… Он напоминал виноградную гроздь – так кучно стояли музыканты. И музыка была какая-то необычная: задорная, но не просто задорная, очень ритмичная, и главное место в ней, как мне показалось, играли трещотки и барабаны. И гитара, конечно! Нет, тут все было главным!

– Прекрасный оркестр! – говорю спутникам с улыбкой. – Замечательно играет!

– И не потому, что кафе знаменитое, – отвечает дядя Андрей, – на Кубе все оркестры замечательные. В любой забегаловке! Прости, в любом ресторанчике – виртуозы. Ты сама это увидишь. И сказал, понизив голос мне на ухо: – Тут любую забегаловку называют рестораном.

Ага, кафе, значит, знаменитое. Чем – мне сейчас скажут. А народу тут! Не протолкнуться! Сквозь толпу людей пробираемся по узкой деревянной лестнице на второй этаж. К счастью, здесь есть свободный столик. Его только что освободили. Усаживаемся за него. Дядя Андрей что-то заказывает официанту, и нам приносят по стакану прозрачного напитка. Он чуть зеленоватый, со льдом, на поверхности плавают листики мяты.