Книга Три четверти - Анна Красильщик

Чтобы мы поверили, Сыроежка нарисовала карикатуру с подробным рисунком того, что висит между ног у ее брата.

— Меня сейчас вырвет, — сказала Воробей и отвернулась.

— А что это такое? — Я показала на круглые волосатые шары, торчащие по бокам от одного места.

— Килька, ты совсем тупая? Это яйца, — Сыроежка постучала себя кулаком по лбу.

— Я думала, там только эта длинная штука.

— Какая длинная штука? Пиписька, что ли?

— Фу, ненавижу это слово.

— Пиписька, пиписька, пиписька, — запищала Сыроежка, а я заткнула уши и убежала.

От всего этого и правда могло стошнить. Я такие слова стараюсь не говорить. Мама называет это пипкой, а бабушка пипой, что совсем ужасно.

— Пожалуйста, не говори так, — однажды попросила я маму.

— А как ты это предпочитаешь называть?

— Ну… Одно место.

— Одно место?

— Ну да.

Мама расхохоталась, а я почувствовала себя глупо. Могла бы не спрашивать, а если уж спросила, не издеваться.

В общем, в тот раз Сыроежка увидела одно место своего брата и с тех пор очень этим гордилась. Еще она всем говорила, что у нее есть трусы «Неделька» — целый набор из семи трусов, на которых написаны дни недели, причем по-английски. Мы с Воробьем ей очень завидовали, но до конца не верили, что это по правде.

Странность седьмая

Физра

Про физру важно сказать в связи с одним местом. Наша физручка одновременно завуч, что тоже странно, но мы привыкли. Еще страннее, хотя это одновременно здорово, что в лосинах, которые она надевает перед уроком, огромная дырка. На том самом, то есть одном, месте. Завуч садится перед нами на пол и учит делать шпагат и гнуться. Дырка между ног расползается вместе с ногами, и мы смотрим в нее как заколдованные. У нас весь класс любит физру.

Странность восьмая

Ругательства

Кит придумал называть одно место «потомством», и теперь мы говорим только так. А самое плохое ругательство у нас в классе — «потомник». Питомниками называют Пукана и Клерасила. И иногда Головастика. «Кызя» — ругательство послабее. Это значит козел, но как бы ласковее. Но все равно, если хоть раз тебя назовут Кызей, ты станешь таким же слабым, как Клерасил или Пукан. И все будут против тебя.

Странность девятая

Питон

Мои любимые уроки — биология и география. Их ведет наш классный руководитель Питон Рельефович. На самом деле его, конечно, зовут по-другому, но мы называем именно так. В кабинете висят огромные листы ватмана с нарисованными пустыми материками. Но не совсем пустыми — на них видны реки, озера, горы. Питон вызывает нас к доске и тыкает указкой в голубое пятно.

— Это что?

— Залив Святого Лаврентия.

— А это?

— Амазонка?

— А это?

— Кордильеры.

Так мы выучили всю Северную Америку, Африку и Австралию. Однажды Питон задал нам самим нарисовать карты с разными условными обозначениями. Чтобы найти такие обозначения, я долго копалась в словаре и наконец нашла: «кр. рогатый скот». Тогда я нарисовала карту с обозначениями животных и подписала: «Крылатый рогатый скот». Увидев ее, Питон долго смеялся высоким булькающим смехом, прямо как мальчик. А папа, когда я ему рассказала, смеялся еще сильнее.

— Да что тут смешного? — разозлилась я.

— Не крылатый рогатый, а крупный рогатый. Ты когда-нибудь видела корову на крыльях?

— Может, и видела, — обиделась я и ушла к себе в комнату.

Питон не только учитель. В выходные он служит в церкви. Папа, когда узнал об этом, многозначительно хмыкнул.

— Что? — спросила я.

Очень странно, — ответил папа.

— Что странно?

— Что учитель биологии может быть священником.

— А что такого?

— По крайней мере, я с таким никогда не сталкивался. Я уже привыкла, что в Новой школе все странно, так что спорить не стала.

Странность десятая

Моча

Моча — самый странный учитель. С одной стороны, он добрый: ходит с нами гулять, редко сердится, и уроки у него почти такие же интересные, как у Питона.

С другой — когда у Мочи плохое настроение, на глаза ему лучше не попадаться. В углах рта у него тут же появляется противная белая пена, и он на все бесится. Скажем, если в такие моменты кто-нибудь грызет карандаш, Моча может вырвать его прямо из рук, сломать пополам и выкинуть в окно. Так он выбросил карандаши Овцы, Головастика и Клерасила. И даже карандаш Воробья, который папа ей привез из Германии. А вот у Кита он никогда ничего не отбирает. Наоборот, вечно защищает его и отмазывает от других учителей. Кит на год нас старше, потому что пошел в школу на год позже. Наверное, поэтому он в классе самый главный.

И это даже не все странности Новой школы.

* * *

Однажды мне позвонил Кит. Телефон висел на стене в комнате Первого дедушки. Дедушка сидел в кресле и читал газету, а мы болтали с Китом. Вообще-то он только хотел узнать, что задали по математике, но потом как-то так получилось, что разговор продолжился. Под конец мы придумали, что было бы классно потусоваться после уроков.

На следующий день мы с Сыроежкой и Воробьем решили зависнуть на продленке. А потом незаметно смылись на четвертый этаж. С нами пошли Головастик, Кит и Овца. Сначала мы играли в разные дурацкие детские игры типа ручейка и мафии, а потом Овца предложил поиграть в бутылочку.

— Все знают правила? — спросил Кит и засмеялся.

— Да, — хором сказали все, и я тоже, хотя на самом деле только слышала про эту игру. Но оказалось, что бутылки ни у кого нет. Мы нашли сменку Клерасила и начали крутить его старый кроссовок. Но кроссовок вертелся так себе, или, вернее, совсем не вертелся. Поэтому приходилось кидать его, как кубик в настольной игре. Сначала выпало целоваться Воробью и Сыроежке.

— Я с ней не буду, у нее перхоть, — завопила Сыроежка.

— А у тебя сиськи повсюду растут и изо рта воняет, — ответила Воробей.

— Кончай трепаться, даешь сосаться, — крикнул Овца.

Воробей и Сыроежка клюнули друг друга в губы и, как бы плюясь, расползлись. Потом кроссовок показал на Овцу и Сыроежку.

— Если парень с девушкой целуются, это уже интим, — важно сказал Овца. — Чур, не при всех.

— Блин, — расстроилась Сыроежка.

Овца с Сыроежкой залезли под парту.

— Фу-у! — раздался вопль Сыроежки.

— А че такое? — не понял Овца.

— Язык убери, дебил.

Вид у Сыроежки был помятый, а вот у Овцы очень даже довольный. Я уже думала, что эта игра никогда не кончится, пока кроссовок не показал на нас с Китом. Овца свистнул, Сыроежка скорчила гримасу, а я сделала вид, будто мне по фигу. Но когда мы залезли под парту, ладони у меня так вспотели, что на штанах расплылись огромные мокрые пятна. Кит тихо сказал: