Книга Хроники неприкаянных душ - Глен Купер

Ниже был указан номер телефона с кодом Лас-Вегаса и приписка мелким почерком: «М-р Пайпер, пожалуйста, позвоните мне немедленно».

2027 год.

Дата ему знакома.

Он распахнул дверь. На улице было темно и прохладно. По тротуару торопливо прошли несколько человек, ежась от холода. Обычные люди, мужчины и женщины. Никто не слонялся без дела. Фургона тоже не было видно.

Уилл вытащил мобильник. Набрал номер.

— Привет, мистер Пайпер! — бодро отозвался мужской голос.

— С кем я говорю? — холодно произнес Уилл.

— С Генри Спенсом. Из дома на колесах. Спасибо, что позвонили так быстро.

— Чего вы хотите?

— Поговорить.

— О чем?

— О двадцать седьмом годе и на другие темы.

— Чего ради? — Уилл быстро прошел до угла, посмотрел, не виден ли где-нибудь поблизости фургон.

— Я не люблю высокопарных слов, мистер Пайпер, но это срочно. Буквально вопрос жизни и смерти.

— Чьей смерти?

— Моей. Мне осталось жить десять дней. Пожалуйста, уважьте просьбу человека, которому предстоит скоро умереть. Поговорите со мной.

3

Уилл проводил дочь и зятя, вымыл посуду, дождался, пока уснут жена и сын. Затем, убедившись, что в доме все спокойно, осторожно выскользнул из квартиры.

Освещенная сумрачным светом улица была пуста. С негромким гулом проносились редкие машины. Уилл застегнул молнию на куртке «пилот» и, засунув руки в карманы, начал ходить по тротуару, недовольный собой, что пошел на поводу у этого Генри Спенса. Портупея с пистолетной кобурой — он надел ее на всякий случай — приятно давила на плечо, внушая привычную уверенность. Однако на душе все равно было неспокойно.

Раздавшийся вдалеке рев сирены «скорой помощи» заставил Уилла вздрогнуть и сжать рукоятку пистолета. Он уже собирался послать все к чертям, как прибыл фургон, вздыхая пневматическими тормозами. Правая дверца отворилась, и Уилл наконец встретился взглядом с бородачом за рулем. Тот улыбнулся.

— Добрый вечер, мистер Пайпер.

Сзади него возник силуэт.

— Это мой друг Кеньон. Он очень мирный, — пояснил бородач. — Прошу.

Уилл взобрался по ступенькам и, прежде чем сесть, попытался оценить обстановку. Эта привычка осталась у него с прежних времен. Он любил, появившись на новом месте, мгновенно окинуть взглядом все сразу, вобрать в себя информацию как гигантский пылесос.

В фургоне были двое — грузный водитель и его долговязый друг, который стоял посреди кузова, опираясь на кухонную стойку. Водителю было за шестьдесят. Он имел комплекцию человека, способного влезть в костюм Санта-Клауса без ватиновой набивки. Значительную часть шерстяной рубашки «Пендлтон» покрывала окладистая борода цвета беличьей шкурки, занимая пространство между коричневыми подтяжками. На плечи спадали длинные светлые волосы с проседью. Нечистая кожа на лице, нездоровый румянец и заспанные усталые глаза, казалось, подтверждали его слова о скором уходе из этой жизни, но было ясно, что в молодости он был здоровяком.

Уилл заметил, что Спенс подключен к специальному устройству жизнеобеспечения. От расположенного у ног мягко пыхтящего ящичка две светло-зеленые пластиковые трубки поднимались вдоль торса и, обернувшись вокруг шеи, тянулись в ноздри. Этот человек не мог жить без подпитки кислородом.

Его другу Кеньону было тоже за шестьдесят. Высокий, тощий, подтянутый, шерстяная куртка застегнута на все пуговицы. Волосы зачесаны в аккуратный пробор. Манеры мягкие, однако челюсть волевая, а глаза как у человека, не привыкшего оправдывать свое поведение, — военного, миссионера или очень религиозного.

Внутри дом на колесах оказался столь же роскошным, как и снаружи. Выложенный черными мраморными плитками пол, полированные шкафчики с мраморным наплывом, драпировки в черно-белых тонах, несколько плазменных видеоэкранов, скрытые светильники, излучающие холодный бледный свет. В задней части располагалась спальня с неубранной постелью. В кухонной раковине стояла грязная посуда. В салоне пахло жареным луком и сосисками. Помещение выглядело обжитым за время путешествия по дорогам. В общей комнате на столе разбросаны книги, журналы, географические карты. В углу туфли, ботинки, тапочки. На стульях висели куртки и бейсболки.

Беглый осмотр убедил Уилла, что никакая опасность ему не угрожает. Можно пока смело продолжать игру, а там видно будет.

Сзади просигналил автомобиль, затем другой.

— Садитесь, — повторил Спенс мягким, искренним тоном. — Должен заметить, ньюйоркцы терпеливостью не отличаются.

Уилл расположился на сиденье рядом, и Спенс захлопнул дверь. Кеньон опустился на диван.

— Куда мы направляемся?

— Буду ездить по округе, чертить разные геометрические фигуры. Не мне вам рассказывать, как сложно припарковать такого бегемота в Нью-Йорке.

— Да, это в высшей степени затруднительно, — добавил спутник Спенса. — Меня зовут Элф Кеньон. Мы рады познакомиться с вами, сэр, несмотря на ваши старания утром, чтобы нас арестовали.

Угрозы в его голосе Уилл не уловил, но и комфорта тоже не испытал.

— Так в чем проблема? — резко спросил он.

— У нас с вами общий интерес к «зоне-51», мистер Пайпер, — произнес Спенс, притормозив на красный свет.

— Я там ни разу не был.

— А там, в общем, не на что смотреть. По крайней мере на поверхности. Под землей — иное дело.

Уилл не собирался глотать наживку.

— Вот как? — На светофоре включился зеленый, и Спенс тронулся, направляясь в центр. — И на сколько же миль в глубину?

— Вас это действительно интересует, мистер Пайпер?

Уилл пытался держать их обоих под наблюдением.

— Послушайте, ребята, мы зря теряем время. Во избежание недоразумений скажу сразу: что бы вы там обо мне ни воображали, но я не знаю о «зоне-51» ничего. Думаю, у вас уходит галлон на пять миль, так что можно хорошо сэкономить на горючем, если высадить меня здесь и я пойду домой.

— Нам известно, что вы подписали бумаги о неразглашении тайны, — проговорил Кеньон. — Но мы тоже их подписали и так же уязвимы, как и вы. У нас тоже есть семьи. Мы знаем, на что способны эти люди.

— Послушайте, мистер Пайпер, — вмешался Спенс. — У меня мало времени. Прошу вас, помогите нам.

Движение на Бродвее было свободное. Уилл сидел в кресле, похожем на трон. Ему нравилось обозревать сверху главную улицу Нью-Йорка. Отстраненно, будто не имея к городу никакого отношения. Он вдруг представил, как хорошо было бы выбросить отсюда за уши этих двух хлюпиков, вернуться домой, взять Нэнси и сына и катить на юг, пока гигантское ветровое стекло не заполнят искрящиеся аквамариновые воды Мексиканского залива.