Книга Легенда - Дэвид Линн Гоулмон

«В поисках сокровищ земных пришли они на эту чистую нетронутую землю, осквернив ее своей алчностью. И поднялся из глубин Древний и покарал их».

Отец Эскобар Коринс, католический священник экспедиции Франсиско Писарро

Бассейн Амазонки.

Лето 1534 года.

Пятьдесят шестой день экспедиции из Перу

Испанцы наугад дали залп из мушкетов в бесконечную зеленую стену джунглей, даже не зная, попали ли их пули во что-нибудь, кроме мха и папоротника. И прежде чем ядовитый пороховой дым развеяло легким бризом, стелившимся по маленькой долине, они продолжили отступление группами по четыре-пять человек, а те, кто уже перезарядил мушкеты, прикрывали их отход. Капитан еще раз оглянулся, чтобы убедиться, что все его солдаты покинули позиции, и поспешил вслед за отрядом.

И чем дальше они продвигались, тем гуще становились джунгли, словно отрезая путь назад цепкими зарослями, оплетавшими ноги. А наверху солнце с трудом пробивалось сквозь кроны деревьев, которые, казалось, срослись, образовав над головой зеленую крышу, не сулящую, впрочем, надежного укрытия. Единственным свободным путем для отступления оставалась река.

Выбор у капитана был небольшой: либо оставаться здесь, под стрелами и отравленными дротиками индейцев, теряя людей и убивая врагов, либо идти по реке, где испанцы становились более уязвимы, зато могли продвигаться быстрее, не сражаясь еще и с джунглями.

— Все в воду! Живо! Чего ждем? Пойдем по реке! Это наше единственное спасение.

— Мой капитан! — окликнул его лейтенант Торрес, глядя куда-то вверх. — Посмотрите на это!

Капитан Эрнандо Падилла проследил взгляд лейтенанта, и глаза его расширились. По обе стороны реки два гигантских каменных истукана тяжкими громадами возвышались над кронами вековых деревьев. Таких испанцам видеть еще не приходилось. Тела изваяний походили на человеческие, но головы ничуть не напоминали головы людей или богов инков, изображения которых не раз встречались испанцам ранее. Толстые губы и четко вырезанная чешуя на каменных лицах. Монстры наблюдали за людьми огромными рыбьими глазами.

Древние каменные идолы охраняли путь в темно-зеленый свод, где река становилась еще уже, словно стиснутая могучими стенами джунглей. Старый камень статуй давно потрескался, лианы оплели его, проникая в каждую трещину, и казалось, что истуканы оплетены змеями.

— Это всего лишь языческие идолы! — крикнул Падилла, подбадривая солдат. — Лейтенант! Живо всех в воду!

Как только он отдал приказ, ему в спину ударила стрела и, не пробив кирасу, отскочила. Капитан едва не потерял равновесие, но удержался и, выругавшись, снова твердо встал на ноги. Мелкие дротики посыпались в воду и песок вокруг испанцев. Индейцы были совсем близко, поскольку стреляли не только из луков, но и из духовых трубок, короткими дротиками, смоченными ядом экзотической лягушки. А с каким ужасающим мастерством индейцы владеют этим страшным оружием, испанцы успели узнать, пока жили в племени. Смерть будет медленной и неизбежной, даже если такой дротик только оцарапает кожу. Солдат уже не требовалось подгонять. Под тяжелыми взглядами каменных истуканов они поспешно спрыгнули в воду и потянулись к зеленому каньону джунглей, куда уводила река.

Целый день испанцы шли среди огромных деревьев, под кроны которых почти не проникал солнечный свет. Время от времени синкаро беспокоили их внезапными атаками из-за толстых корней этих гигантских деревьев и так же мгновенно отходили, растворяясь в джунглях. Прошло уже больше часа после очередного нападения, но солдаты были начеку, в любой момент ожидая его. Чем дальше они продвигались, тем теснее над ними смыкались деревья по обе стороны реки. Все чаще и громче слышались крики лесных обитателей, словно давая понять, впервые за все время их отступления, что в этих местах джунгли живут привычной жизнью. Последние несколько часов испанцы слышали только собственные крики и проклятия во время атак индейцев.

Им пришлось преодолеть внезапно появившиеся перед ними пороги реки. Ярость стремнины была устрашающей, но солдатам посчастливилось благополучно миновать ее по узкой полоске песка вдоль берега.

Капитан объявил привал и устало опустился на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Кошмарные видения невинно убиенных жгли его мозг, сводили с ума. Падилла даже опустил голову от стыда за то, что они натворили.

Распоряжения относительно этой экспедиции в неведомые восточные земли капитану отдал лично Писарро. Слова приказа до сих пор эхом звучали у него в голове: «Индейцы ни в коем случае не должны рассматриваться как союзники. Их должно жестоко покорять и запугивать, пока они не скажут, где находится месторождение их золота. Если что-то пойдет не так, немедленно шлите за помощью. Узнать, где находится Эльдорадо, — это важнее всего прочего».

Но Падилла видел, с какой добротой индейцы отнеслись к чужеземцам. Потому он решил вести дела по-своему, не обращая внимания на приказы этого безумца.

Капитан раздраженно стащил с головы шлем и вытер пот, и сразу же тяжелый шлем, выскользнув из его рук, упал в траву. Впрочем, испанец словно не заметил этого, вглядываясь в темно-зеленый свод джунглей в надежде увидеть хотя бы слабый проблеск благословенного солнца.

Но его не было. Казалось, солнце навсегда исчезло из этого мира, как навсегда исчезло милосердие Божье из его души.

Три месяца они пробирались через перуанские горы и бразильские джунгли — и только для того, чтобы проникнуть в такие глухие и дикие места, в которые до них никто не заходил. Они еще держались вместе, оставаясь ротой, только потому, что солдаты были рады оказаться подальше от злобного рабовладельца Писарро. Но однажды вечером они оказались в прекрасной долине, где под лучами ласкового солнца росли экзотические цветы и огромные высокие деревья. Здесь они впервые встретились с синкаро — пигмеями джунглей, которые жили в этой чудесной долине. Малорослый народец поначалу отнесся к чужеземцам с тревогой и подозрением. Но вопреки приказу Падилла завоевал их доверие честной торговлей и хорошим обращением. Его солдаты вели себя с синкаро уважительно, и вскоре маленькие мужчины и женщины начали относиться к ним как к друзьям.