Книга Окончательно мертв - Шарлин Харрис

Для мужчины столь крупного двигался он тихо. Стоял он прямо у входа, оглядываясь в поисках свободного столика, и я заметила его из-за блеснувшего на лысине блика. Он был очень высок и очень широкоплеч, с гордым носом и большими белыми зубами. У него были полные губы, смугло-оливковое лицо, и был он в чем-то вроде бронзовой спортивной куртки поверх черной рубашки и в брюках. Хотя более органично он бы смотрелся в мотоциклетных ботинках, на ногах у него красовались начищенные туфли.

— Квинн, — тихо сказал Сэм. И руки у него застыли неподвижно, хотя он как раз смешивал «Тома Коллинза». — Что он тут делает?

— Я не знала, что вы его знаете, — сказала я и почувствовала, как краснею, потому что сообразила: именно об этом лысом я думала всего лишь вчера. Это он слизал языком кровь с моей ноги — ощущение очень интересное.

— В моем мире все Квинна знают, — сказал Сэм с непроницаемым выражением лица. — Но удивляюсь, что ты с ним знакома — ты же не оборотень.

В отличие от Квинна, Сэм не слишком крупен, но очень силен, как свойственно оборотням, а курчавые рыжевато-золотые волосы образуют вокруг его головы просто ангельский нимб.

— Встречались с ним на конкурсе за место вожака стаи, — ответила я. — Он был типа ведущий.

Конечно, мы с Сэмом говорили о смене руководства в стае Шривпорта. Этот город очень близко к Бон-Темпс, а дела вервольфов очень важны для оборотней всех видов.

Истинные оборотни, вроде Сэма, могут превращаться в кого угодно, хотя у каждого есть излюбленный зверь. Чтобы внести еще большую путаницу, все, кто умеют менять облик человека на облик зверя, называют себя оборотнями, хотя мало у кого из них есть универсальность Сэма. Те, кто умеют принимать только одну животную форму, называются по имени зверя с добавкой слова «оборотень»: тигры-оборотни (как Квинн), медведи-оборотни и так далее. Хотя есть и исключения: всем известные вервольфы, например. Волки считают себя выше по культуре и силе, чем прочие оборотни.

Вервольфы к тому же самый многочисленный сегмент сообщества оборотней, хотя, если сравнить с общим чис¬лом вампиров, их очень-очень мало. И тому есть несколько причин. Рождаемость у вервольфов низкая, детская смертность выше, чем у просто людей, и только один ребенок, рожденный чистокровными вервольфами, таковым полностью становится. Это случается во время пубертата — будто этот период и без того не достаточно мерзок.

Оборотни очень скрытны. Эту привычку им очень трудно нарушить даже с такими симпатизирующими и необычными людьми, как я. Они пока что не вышли открыто на свет божий, и информацию об их мире я получаю мелкими порциями.

Даже от меня у Сэма много секретов, а ведь я считаю его другом. Сэм превращается в колли и часто в таком виде ко мне заходит (иногда даже спит на коврике возле моей кровати).

А Квинна я видела только в человечьем облике.

Рассказывая Сэму о драке между Джексоном Герво и Патриком Фернаном за место вожака стаи Шривпорта, я не упомянула о Квинне, и сейчас Сэм глядел на меня недовольно, ведь я утаила от него информацию, но я не нарочно. Я посмотрела на Квинна — он чуть-чуть задрал нос. Принюхивался, искал след. Кого выслеживает?

Когда он уверенно направился к столику на моей половине — а на той, которую обслуживала Арлена, было много свободных, — я поняла, что меня.

Хм, сложное чувство это у меня вызвало.

Я покосилась на Сэма — посмотреть на его реакцию. Ему я доверяла уже пять лет, и он ни разу меня не подвел.

Сейчас он мне кивнул:

— Пойди спроси, чего он хочет, — сказал он таким низким голосом, что в нем слышалось даже рычание.

Подходя к новому клиенту, я здорово нервничала, мне даже краска бросилась в лицо. Чего я так переживаю?

— Здравствуйте, мистер Квинн, — сказала я; глупо было бы притворяться, что я его не узнала. — Что вам принести? Боюсь только, что мы скоро закрываемся, но я еще успею вам принести пива или чего-нибудь покрепче.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, будто меня вдыхал.

— Я бы тебя узнал в законопаченном темном чулане, — сказал он и улыбнулся мне — широко и красиво.

Я отвернулась в сторону, загоняя внутрь ответную ухмылку, лезущую на лицо. Вроде как… застеснялась, хотя не стеснялась никогда. Скорее уж стала жеманиться, а этого слова я не люблю.

— Наверное, я должна сказать спасибо? — осведомилась я осторожно. — Это был комплимент?

— Имелся в виду комплимент. А кто этот пес за стойкой, который на меня смотрит, будто хочет сказать: «Не подходи»?

Пес — это была техническая характеристика, а не презрительная кличка.

— Это мой босс, Сэм Мерлотт.

— Он тобой интересуется.

— Хотелось бы надеяться. Я у него работаю худо-бедно уже пять лет.

— Хм… так как насчет пива?

— Без проблем. Какого именно?

— «Будвайзер».

— Уже несу, — ответила я, поворачиваясь уходить.

Я знала, что он смотрел мне вслед до самой стойки, потому что ощущала его взгляд. И знала из его разума, хотя это был плотно охраняемый разум оборотня, что смотрел он с восхищением.

— Чего он хочет?

Вид у Сэма был почти… ощетинившийся. Будь он в образе собаки, у него бы шерсть на загривке дыбом встала.

— «Будвайзер», — ответила я. Сэм посмотрел на меня мрачно:

— Сама знаешь, что я не об этом.

Я пожала плечами. Понятия не имела, чего хочет Квинн.

Сэм плюхнул налитый бокал на стойку рядом с моими пальцами — я аж вздрогнула. Потом посмотрела на него пристально, чтобы у него сомнений не осталось: мне это не понравилось. И только потом отнесла пиво Квинну.

Квинн выдал мне цену пива и хорошие чаевые — но не до смешного огромные, отчего я почувствовала бы, будто меня покупают, — которые я сунула себе в карман и пошла обходить прочие столы.

— Вы сюда к кому-то приехали? — спросила я Квинна, проходя мимо него на обратном пути от другого стола. Почти все клиенты платили и выходили постепенно из «Мерлотта». Было тут одно заведение, работающее после положенных часов, за городом, и Сэм делал вид, что о нем не знает, но в основном завсегдатаи разбредались по домам. Если можно назвать бар «семейным», то «Мерлотт» таким и был.

— Да, — ответил он. — К тебе.

Тут уж мне деваться было некуда — в смысле разговора.

Я продолжала работать, но так задумалась, снимая бокалы с подноса, что чуть один не уронила. Не помню случая, чтобы я так суетилась.

— Личное или бизнес? — спросила я, когда в следующий раз проходила мимо.

— И то, и другое, — ответил он.

Моя радость несколько сдулась, когда я услышала про бизнес, но зато я осталась при обостренном внимании… а это хорошо. Когда имеешь дело с супернатуралами, все чувства должны быть обострены. У них цели и желания такие, которые нормальным людям не постичь. Я это знаю, поскольку всю свою жизнь была невольным складом для «нормальных» человеческих целей и желаний.