Книга Мисс Кис. Ночь длинных хвостов - Роман Матроскин

Кот всплыл только теперь. Он едва не столкнул Помидора на проезжую часть, где двуногие уже забыли про утренние пробки и начали мериться лошадиными силами своих таратаек. Ричи успел отметить про себя, что Сушняк выглядит так ухоженно, будто все это время его холили и лелеяли сразу сто бабушек-кошатниц.

Он перестал негодовать и спросил:

– Ты ли это? Какими судьбами? Как сам? Куда несешься?

– Да на работу опаздываю. Я же теперь сушист в одном очень модном месте…

Тут в разговор вмешался Помидор:

– Да это же Бо Дун, главный спец по роллам в нашем клубе!

– Сам ты бодун! Это Сушняк, я его тыщу лет знаю. Он отродясь готовить не умел.

– Теперь вот умею, – скромно мяукнул кот. – Не веришь – сам приходи к нам и попробуй. Хотя кто ж тебя пустит? У нас жесткий фейс-контроль, беспородным вход закрыт.

– А вот и пустят, – гордо заявил Помидор. – Он же со мной. Я ему еще и самку подгоню самую лучшую! Сегодня у нас фиш-пати, будут победительницы выставок, титулованные красавицы с родословной, модели – лапы от ушей. Ты бы видел этих красоток! Шерстка волосок к волоску, повадки, осанка. Есть медалистки и рекордсменки, одна другой роскошней.

– Я как-то недолюбливаю таких фиф, – неуверенно заметил Ричи, но Сушняк фыркнул и заявил:

– Нет! В нашем царстве пафоса и бриллиантов и нормальные водятся. Каждый приходит за своим. Одни за обеспеченными толстопузиками, вторые за связями, а третьи, знаешь, просто от скуки. Я сам лично знаю пару кошечек невероятной красоты, с которыми и поговорить за жизнь можно, и вообще. – Он ловко подпрыгнул на ходу и хихикнул. – Однажды после банкета одна такая на вид цаца, вся надушенная, в ошейнике из кенгурячьей кожи, заблудилась, попала к нам на кухню. Мы и на собак пошипели, и воробьев погоняли, а потом она меня даже на блюдце молока пригласила. Правда, это уже совсем другая история.

– В общем, давайте-ка поторопимся, – буркнул Помидор, слегка уязвленный тем, что внимание Ричи переключилось на другого кота. – Пока всех приличных кис не разобрали.

Трое самцов в самом расцвете сил энергично двинулись в сторону клуба, до которого было уже лапой подать. По дороге Сушняк, а ныне Бо Дун Пибоди фон Помпиду, раскопавший свою родословную, рассказал, как из каморки работников сцены перебрался в элитный клуб.

После трагической смерти возлюбленной Сушняк долго не мог найти себе места. Однажды, бесцельно слоняясь по окрестным помойкам, он увидел малюсенького котенка с перебитой лапкой, который только слабо пищал. Делать что-либо еще это крошечное существо не умело. А с такими навыками долго не проживешь.

«Надо же, – подумал пристыженный кот. – А вот ведь кому-то еще хуже, чем мне. Но этому маленькому чуду можно помочь, даже если просто полежать рядом с ним и согреть его как следует».

Сушняк свернулся кружком вокруг котенка, а потом немного подумал и отволок его на картонке к себе домой. Он отогрел, откормил, подлечил бедняжку и отвел к двери дворца молодежи, из которой как раз выходили юные двуногие. Буквально через полчаса пушистого, прилежно вылизанного котенка с ясными глазенками прибрала к рукам приличная на вид самочка с тугими косичками и подозрительно умной мордочкой.

– Вернулся я домой, и снова меня накрыло, – продолжил свой рассказ Сушняк. – Опять начал Хрюху вспоминать, но теперь как-то по-другому. Светлая грусть стала, понимаешь?.. Решил, в общем, продолжать спасать котят, пока не отпустит меня окончательно, раз у этого дела такой потрясающий целебный эффект оказался. Ушел в благотворительность с головой. Хотя по-другому и не получилось бы. С каждым спасенным котенком, веришь – нет, мне становилось чуточку легче. А потом об этом моем занятии прознала знаменитая московская покровительница всех бездомных, рыжая сиамка Тереза, а у нее связи знаешь какие! Она восстановила мою родословную, пристроила меня в этот клуб. Котяточек я, конечно, не забросил, но теперь хоть питаюсь нормально, да и пристраивать стало проще, когда не надо думать о хлебе насущном. Спасибо рыжей. Да не тушуйся, она и тебе поможет!

– Вон оно как бывает, – задумчиво мяукнул Ричи.

Странно!.. Значит, не зря двуногие считают рыжих котов опорой и надеждой для больных и страдающих, защитниками дома и целителями. Более того, люди иногда называют рыжиков золотыми. Двуногие, впускающие в дом такого вот «солнечного» зверя, уверены, что он принесет с собой богатство, которое символизирует его яркая шерстка.

«Может, надо в самом деле брать пример с двуногих? – думал он, разглядывая пешеходов. – Мало кто из них на первом же свидании принимается обнюхивать понравившийся ему экземпляр. Они все больше экстерьер оценивают, финансовое положение и статус. Но он, как ни крути, не пахнет. Вот и получается, что люди составляют пары тяп-ляп, через хвост колесом, а потом начинают принюхиваться друг к другу и удивляться. Мол, как это меня угораздило? Недалекие, в общем, существа».

На этой волне превосходства над людишками у Ричи слега поднялось настроение. У него даже появилось предчувствие, что в клубе его сегодня непременно ждет какое-нибудь приключение. Возможно, оно приведет к новому делу. Или же наконец-то состоится знакомство с милой леди. Пусть оно даже не станет зачином для создания новой ячейки кошачьего общества, но попрактиковаться во флирте и изящных комплиментах ему, без сомнения, не повредит. Главное, не растерять всю свою светскость в обществе этих высокомерных аристократов.

И только Ричард собрал всю свою светскость в лапу, как Сушняк вдруг обратился к нему с вопросом:

– Я тут обеспокоен одной задачей. Ты не послушаешь? Глядишь, и подскажешь чего старому товарищу. А то прямо мыши на душе скребут! Хоть в таз с водой лезь.

– Да ладно тебе, друг, какой таз, какая вода! Что там за мышиная скорбь?

«Что, опять у него депрессия? Усы Сушняка тревожно вздрагивают. Не решается начать», – догадался котектив.

– Друг, да не переживай из-за прошлого…

– Если бы прошлое! – оборвал Ричи посерьезневший товарищ. – Давай-ка отойдем в сторонку.

Они чуть отстали от Помидора, устремившегося вперед, и бывший театрал начал:

– Тут дело такое. Вот у меня в приюте сейчас я да два котенка. Не бедствуем, хвосты с хвостами вполне сводим. Котята сытые ходят, умытые. Я вон полкило веса набрал на обычной речной рыбе. Сами с Зубом ходим ловить. Зуб, кстати – один из этих двух воспитанников. Котенок, конечно, хулиганистый, клыкастый, в случае чего отпор даст и мне и тебе. Хотя немного несуразный.

– Это из-за него ты волнуешься?

– Да я как бы по уму хочу рассказать. Я, конечно, не кот Баюн, турусы на колесах не развожу. Просто хочу, чтоб ты представил себе всю картину.

Ричи хмыкнул. Очевидно, просьба приятеля была связана с нашкодившими воспитанниками приюта. У него самого котят не было, и он не очень хорошо понимал, как с ними надо обращаться.

– Точно. Так вот, Зубик мой – вечно шерсть на загривке дыбом, то голубей гоняет, то мышей в пучки вяжет. Грубиян, конечно, но ничуть не виноват в своем диком характере. Его в детстве с моста в реку сбросили. Прямо в завязанном мешке, Ричард! И не потому, что плохой он или клык у него торчит странно. А просто так, чтоб не жил ни одной жизнью из девяти. А он возьми да выберись из реки. Мешок прогрыз и выплыл. Я как раз рыбу ловил для приютских котят, смотрю, к берегу что-то непонятное приближается. Сначала только глаза бешеные увидал, потом понял, что это котенок. Он уже почти выдохся, я его у берега поймал, вытащил, в приют принес. Думал, не оклемается. – Сушняк вздохнул, печально глядя куда-то вдаль, снова вспоминая прошедшее.