Книга Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы - Елена Арсеньева

– Ну что ж, на сей предмет и существует Палата Важных дел[3]. Там за очередью следят, чтобы каждой счастье выпало, чтобы к каждой император изволил войти.

– Император изволил? Да как же он может изволить, когда ему надо разрешение супруги получить? Письменное, с печатью – для каждого раза…

– Ну, ради девчонки, которую мы сегодня привезли, разрешение и брать-то не стоит. Не заслуживает она того, чтобы Сын Неба изливал в ее чрево драгоценное семя драконов![4]

Старый опытный евнух как в воду смотрел… Честолюбивая девчонка, которая нарочно постаралась попасться на глаза императорским посланцам, приехавшим в маньчжурское селение за юными красавицами, просчиталась.

Ну да, Лан Эр думала, что главное – оказаться во дворце, а уж там-то все пойдет как по маслу. И вот оказалась она во дворце… всего лишь одной из многих.

Три тысячи наложниц и три тысячи евнухов жили здесь. Рассказывали, будто спальню императора посещали десять любовниц в день. Но это были только слухи. Сянфэн был даосом и берег свое здоровье от избытка наслаждений. Все хорошо в меру. Не более одной женщины за ночь, потому что женщина не должна отнимать у мужчины силу – она должна даровать ему здоровье!

Совершенно как в мудрых старинных стихах:

Тысячу двести наложниц

Имел в гареме

Желтый император.

Он знал секрет

Совокупленья,

Который отдает мужчине

Жизненную силу женщины.

Желтый император

Взял жизненную силу

Всех своих наложниц.

И, обретя бессмертие,

Умчался на небеса

На желтом драконе.

У императора Сянфэна, имевшего от рождения имя Ичжу, были одна жена-императрица, одна «императорская драгоценная наложница», или хуан гуй Фей; две обычные «драгоценные наложницы» – гуй Фей; четыре обычные наложницы, называвшиеся просто Фей; шесть конкубин, или бинь, то есть сожительниц. А все остальные – бессчетное количество «дам для услуг» разных рангов. Ранги именовались так: «драгоценные люди» – гуй жень, «постоянно находящиеся» и, наконец, «отвечающие согласием» (правда, никому и в голову не могло бы прийти, что они вдруг согласием не ответят). Последние являлись низшим рангом наложниц, и именно к этому рангу была причислена Лан Эр. Потому что не настоящая красавица – ножки-то не перебинтованы!

А вот, кстати, о ножках. Китайским девочкам начиная с пяти лет, бинтовали ноги так, что ступня не могла расти. Пальцы загибались внутрь, кости плюсны выгибались дугой, и ступня превращалась в «копытце». Причем идеальными по размеру ножки считались, когда длина основания ступни не превышала трех дюймов – примерно семи с половиной сантиметров. Ходить на таких ножках без специальной обуви было невозможно, дама так и клонилась из стороны в сторону, словно тростник под ветром, передвигаясь меленькими шажочками. Иногда красавица вовсе не могла ходить, что еще более подчеркивало ее изысканность: стало быть, ее следует носить в паланкине. Впрочем, в глазах мужчин это лишь прибавляло женщине очарования. Перебинтованные ножки назывались «Золотистые Лилии» или «Золотистые Лотосы». А занятие любовью именовалось «Прогулкой меж Золотистых Лилий».

Рассказывают, что у одного из императоров династии Тан была наложница по имени Яо Нян. Император повелел ювелирам сделать золотой лотос высотой в шесть футов. Внутри цветок был выложен нефритом и украшен драгоценными камнями. Яо Нян приказано было туго забинтовать ноги, придав им форму молодого месяца, и в таком виде танцевать внутри цветка. Говорили, что танцующая Яо Нян была столь необыкновенно легка и грациозна, что, казалось, скользила по цветку. Так, по преданию, танцевала сама Серебряная Фей, волшебная красавица, та, что научила мужчин и женщин встречаться на ложе не только ради продолжения рода, но и ради восторгов сладострастия… Восхищенный император повелел отныне бинтовать ножки всем красавицам, а в названиях их рангов появилось слово «Фей».

Конечно, император Сянфэн посещал не только хуан гуй Фей, гуй Фей или просто Фей. Он любил разнообразие и порою удостаивал своим вниманием новеньких. И как-то раз увидел в списке девушек низшего ранга красивое имя – Лан Эр.

Какой же китаец не любит орхидей? Сколько стихов посвящали восхитительному цветку поэты дней минувших и поэты, ныне живущие! Ну вот хотя бы это:

Орхидею нашел и склонился над ней,

Упоенный ее красотой.

Прихотлив тот, кто создал наш мир!

Прихотлив и умом изощрен…

И вот из дворца Сына Неба в Запретный двор пришло распоряжение насчет Лан Эр. Орхидею из Маньчжурии принялись готовить к августейшей ночи. Ее хорошенько помыли, умастили благовониями, а потом, не одевая, завернули в покрывало из пуха цапли (цапля издревле считалась символом чистых намерений). Появился евнух для особых поручений (поручения эти состояли в том, чтобы приносить девушек на ложе Сына Неба). Евнух взвалил Лан Эр, завернутую в покрывало из пуха цапли, на спину и понес в спальный дворец, где осторожно опустил на императорскую постель.

Император уже возлежал на ложе. Таков был обряд – ожидать женщину в постели. Лан Эр скользнула к нему под одеяло – и замерла от страха… Так, не шевелясь, и пролежала все время, пока ею владел Сын Неба.

Все закончилось очень быстро – так быстро, что Главноуправляющий Палаты Важных дел, который вместе с евнухом, принесшим Лан Эр, ожидал окончания постельной церемонии в соседней комнате, даже не успел крикнуть: «Время пришло!»

Да, был такой обычай: если наложница задерживалась в опочивальне надолго, Главноуправляющий, заботясь о том, чтобы император не перетрудился, обязан был прокричать: «Время пришло!»

Не откликнется Сын Неба в первый раз – кричи еще. Не откликнется и теперь – кричи в третий раз. Ну а на третий раз государь просто обязан был отозваться, как бы ни был увлечен «прогулкой меж Золотистых Лилий». Иначе какой же он даос, если не в силах в любое мгновение воспротивиться наслаждению?!

Услышав отклик императора, Главноуправляющий и евнух входили. Главноуправляющий вставал на колени возле постели и спрашивал: «Оставить или нет?»

Вопрос означал, оставить ли в лоне женщины драгоценное семя государя, достойна ли она такого счастья, как понести от Сына Неба. Если ответ был отрицательным, Главноуправляющий нажимал на живот женщины так, что все «семя драконов» выливалось из нее. Если же император повелевал семя в даме оставить, то в специальный журнал заносилось, что такого-то числа государь осчастливил такую-то. То есть, если зачатие происходило, оно фиксировалось с точностью до часа (ведь жители Поднебесной ведут отсчет своего дня рождения с момента зачатия, так что все китайцы как бы на девять месяцев старше европейцев). После чего женщину снова заворачивали в пуховое покрывало, и евнух ее относил в ее обычные апартаменты.