Книга Человеческое - Артур Ли Аллен

Вряд ли бы он хотел так жить, если б хотя бы на минуту прозрел, и смог бы посмотреть на себя со стороны. Я думаю, он бы постарался за эту минуту найти что-нибудь острое и перерезать себе горло или воткнуть в сердце. Можно сказать, я прочел его мысли и просто помог.

Вечером, я включил новости по телевизору. Конечно, так быстро они состряпать материал не могли. Но не полюбопытствовать я не мог. Было интересно, что они скажут об этом. Ведь убийство достаточно необычное. Застрелен недееспособный инвалид. Кому он мог помешать? Как и ожидалось – ничего. На следующий день я тоже проверил вечерние новости – ничего. Не поверив, заглянул в интернет – тоже ничего. В принципе. И так изо дня в день. Представляете, по телевизору, по местным новостям они так и не показали сюжет про мое первое убийство. Ни одного упоминания, ни в одной сводке. А знаете почему? Потому что они побоялись шумихи, которая могла бы подняться из-за этого. Побоялись того, что это начнут обсуждать во всех уголках страны, во всех квартирах. Появятся те, кто «за» и те, кто «против». Это означает, что придется поднять вопрос о целесообразности принудительной эвтаназии. И есть вероятность, что те, кто «за» победят в этом споре. Тогда весь мир бесповоротно изменится. Люди станут чуточку злее. Ровно, как экономисты содрогаются от изменения уровня инфляции или безработицы на пол процента, так и мир изменится от принятия лишь одного аморального закона. А пока… А пока они решили умолчать о произошедшем. И это означает, что они признали мой поступок правильным. Ведь пока они молчат, я не могу думать иначе.

Не хочу, чтобы вы думали, что я приверженец эвтаназии или считаю себя, в некотором смысле, санитаром, который очищает город от «нечисти». Это не так. Мне абсолютно плевать на этого инвалида, по крайней мере, сейчас, спустя два года, когда я пишу этот дневник. Я лишь помню те ощущения, ту душевную боль. Но, по правде говоря, первым мог оказаться любой, не обязательно инвалид, им мог оказаться ребенок или старик, может быть перекаченный мужик, или симпатичная девушка. Это было не важно. Важен был лишь факт убийства. Хотя, может быть, я просто себя обманываю.

5 ноября, 2014 г.

Извините, за мою бестактность. Я только сегодня понял, что, наверное, вам интересно узнать, что я за «фрукт». Кто такой, чем занимаюсь, чем живу. Поэтому расскажу немного о себе.

Меня зовут Стас. Согласен, эта информация не первой важности. Но вот интересный факт: я ненавижу свое имя. Конечно, в первую очередь из-за той злосчастной рифмы, Стас-пидарас. Не представляю, в каком маринаде должны быть вымочены мозги родителей, которые так называют своих детей. Но если провести небольшую логическую цепочку, то правда получается, что в СССР секса не было. О каком сексе может идти речь, если молодые родители даже толикой своего мозга не могут представить, что имя Стас может быть созвучно с каким-нибудь пошлым ругательством. Говоря «секс», я имею виду качественный секс, в который могут входить хотя бы начальные проявления извращения, привносящие в сношение чувственность, оригинальность. Говоря «секс», я не имею ввиду половой акт, происходящий раз в год, под витающей атмосферой отвращения, в надежде на скорейшее зачатие ребенка, которого можно будет назвать потом Стас или Антон, чтобы отомстить, за те ужасы, что он заставил их сотворить друг с другом.

Сейчас мне 23 года. И я считаю, что это лучший возраст. Все кто младше, слюнтяи и молокососы, которые, как правило, не могут сделать ничего серьезного в своей жизни. Но даже если у них что-то и получается, то все на это смотрят скептически, или проявляют явное недовольство, покрывая скрытое чувство зависти. Ведь если такой зависти позволить завладеть своим разумом, то можно сойти с ума, или спиться в итоге.

Кстати, об алкоголизме, человек с которым я живу, является ярким примером слабохарактерной личности, который, не достигнув ничего в своей жизни, находит успокоение на дне бутылки. Я с ним практически не разговариваю, потому что, приходя домой, я застаю его обычно лежащим на полу кухни в луже блевотины или разлитого пива, да и вообще я предпочитаю вести беседу с трезвыми людьми. Кстати, этот человек мой отец. Иногда конечно бывают просветы, он пытается играть роль «внимательного папочки», не пьет несколько дней, спрашивает, как дела на учебе и вообще. Все бы ничего, но я хорошо знаю своего отца и по глазам вижу, что ему глубоко наплевать. Самое обидное, что я с возрастом все больше начинаю походить на него. Хотя, я считаю преимуществом то, что я понял это в таком возрасте. Ведь мой отец, явно не понимает, что он копия уже своего отца. И продолжая в том же духе. Он скорее всего кончит, как мой дед. Словит инфаркт, сидя на засраном толчке, не понимая, что происходит вокруг, потому что печень отказалась работать, так как в неё была вшита «торпеда», а пить все равно хотелось. Поэтому я максимально ограничиваю себя в алкоголе, получаю образование. Даже, когда замечаю, как моя реакция на что-либо походит на реакцию отца, то пытаюсь исправить это, меняя мимику. Но против природы ведь не попрешь, верно?

Учусь я в университете кино и телевидения на менеджера. Прежде чем плевать в книгу и выдирать эту страницу и вытирать ею свою задницу (а ведь обычно люди так и реагируют, слыша, что человек учится на менеджера), прошу меня выслушать. Да, я понимаю, что университет не ахти, хотя и звучит довольно круто, и специальность, всем понятно, фикция. Хочется сказать в пользу менеджеров, что это пристанище, отщепенцев и маргиналов. И вовсе не нужно воспринимать это как оскорбление. Маргинал (слово выглядит устрашающе) – это лишь человек, который не заполняет некоторую «ячейку», в общей «системе», не занимает какую-то должность, не несет пользу обществу. Я бы сказал, что это человек, который все еще ищет себя. По крайней мере, у меня именно так. Я пришел в этот университет, потому что без ума от мира кино. Конечно, хотел бы снимать свое, по крайней мере, есть уйма идей. И это реально благополучно сказалось, на развитии моей творческой личности. Помимо пристрастия к фотографии, во мне развиваются киноведческие начала, хотя и в университете мы почти не проходим ничего, про кино, но общая атмосфера оказывает большое влияние на меня. Ладно, все это – вода.

Расскажу о внешности. Я достаточно привлекательный молодой человек. Ростом примерно сто восемьдесят сантиметров. С густой темно коричневой шевелюрой зачесанной на бок, как сейчас модно. Ровным носом, красивыми глазами и выразительными бровями. В общем, в лице меня все устраивает, как и в теле. Мне не нужно ходить в спортзал или сидеть на протеиновой диете, чтобы выглядеть хорошо. Может быть, я слегка худоват, но мне это даже нравится. Очень не хочется иметь лишний вес в виде жира или ненужных мышц. С девушками у меня проблем никогда не было. Но долгосрочных отношений я не имел. В моем характере есть одна не объяснимая особенность – я не могу быть с человеком более двух месяцев подряд. Все начинается прекрасно, цветочно-букетный период проходит очень стремительно. Так же и период от знакомства до первого секса, наверное, слишком короткий. Сразу начинаются, какие-то проблемы, обязательства. Мне становится вдруг не интересно с этой девушкой, даже секс наскучивает. Потом она начинает меня раздражать, появляются первые проявления ненависти. И мне не остается ничего, кроме как прекратить отношения, и перестать общаться. В принципе. Но больше всего меня расстраивает то, что такой порядок развития событий относится не только к девушкам, но и к друзьям и даже родным. От этого я ощущаю недостаток общения. Я стараюсь, работаю над собой, но ничего не выходит. Спустя несколько месяцев, люди с которыми я живу, общаюсь, начинают вызывать у меня отвращение, становятся в моих глазах слишком нудными и глупыми. Хотя, может, это я страдаю занудством?