Книга Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani - Елена Веселая

И вот теперь она стоит передо мной. Просто тень отца Гамлета, призрак из прошлой жизни. Я узнала ее сразу, хотя она изменилась — видимо, в бывшую секретаршу немало вложено. Сразу отмечаю шубу с собольим воротником (на полного соболя не хватило, злорадствую), дорогие, но безвкусные украшения, холеное злое лицо.

С ней спутник, очень приличный господин средних лет в хороших ботинках. Недостатки (с моей, конечно, точки зрения): слишком много Cartien очки, портфель, часы. Сразу видно: человек состоятельный, хотя не совсем уверен в собственном вкусе и выбирает беспроигрышный вариант. Такой человек всегда отдаст предпочтение вещам проверенным — известному бренду, традиционному дизайну, в случае серьезной покупки — большому камню, непременно с сертификатом. Он же будет брать продавца на измор недоверием, придирками, требованием гарантий и скидок.

Мысленно готовлюсь к бою. Ирина меня не узнает или делает вид. Бродит глазами по витринам, на лице снисходительно-усталое выражение. Мол, что вы такое можете мне предложить, чего я не видала? Наконец открывает рот:

— А Тиффани у вас есть?

Хочется ее послать в магазин «Тиффани» или даже куда подальше. Но я не имею права. Поэтому отвечаю ангельским голосом:

— Нет, но у нас есть очень красивые вещи других марок. Пожалуйста, посмотрите наши витрины, и если вас что-нибудь заинтересует, я готова прийти вам на помощь.

— Мне ничья помощь не нужна. Разве что материальная, но от вас, как я понимаю, я ее получить не смогу.

Спутник Ирины как-то съежился. По-моему, ему неловко. Он благоразумно отвлекает внимание Ирины на сет из белого золота с бриллиантами и изумрудами.

— Это чье? — не слишком вразумительно спрашивает Ирина. Но я ее понимаю.

— Это итальянская фирма… — Я называю имя, обладающее высочайшей репутацией в Италии, но мало известное за ее пределами.

— Не знаю такую.

По глазам Ирины я вижу, что комплект ей нравится, но она считает своим долгом опустить продавца. Не убирая брезгливого выражения лица, она уже схватила цепкой лапкой серьги и тычет ими в уши. На мой взгляд, они для нее слишком нежные. Но сказать я ничего не могу — иначе будет буря. Обычно я искренне советую покупателям, что им идет, а что нет. Но здесь — не тот случай. Если даже она сама поймет, что серьги ее не слишком украшают, то плохи будут серьги, а не она.

— Сколько? — продолжает отрывисто общаться Ирина.

Я называю сумму, хотя уже чувствую, что покупка не состоится. Я знаю этот тип. Им нравится все перебрать, покуражиться над продавцом, показать всем своим видом, что их тут не поняли, и гордо удалиться. Причина обычно весьма проста — дорого. Такие клиенты ходят в магазин не за бриллиантами, а за уважением. Ну и получают, за чем пришли.

Две вещи остались мне не ясны. Почему спутник Ирины не проронил ни слова, а уходя, попрощался лично со мной. И второе. Я уверена, что она меня узнала. Но ни словом, ни взглядом не показала этого.

7 января, суббота

У меня выходной. Есть время порассуждать, как вернуть утраченное. Думаю, не позвонить ли старой клиентке, у которой своя школа, где учат на телохранителей, а значит, хорошие связи с милицией. Останавливает меня только то, что о такой утрате никто не должен знать, особенно клиенты — это бросает тень на магазин. Да и будет ли ей приятно сознавать, что вещи, которые она совсем недавно мерила у нас, таскает на себе какая-то продавщица?

Пытаюсь вспомнить, как выглядела машина. Точно знаю, что не «Мерседес». Номер, конечно, не помню. Найти такую машину в Москве — все равно что отыскать волос блондинки в африканской шевелюре. Водителя тоже не помню, хоть убей. Вот и поправит свои дела за счет моей глупости.

Вчерашний визит из прошлого не прибавляет оптимизма. Снова и снова перебираю в голове подробности. Вижу себя со стороны, и хочется плакать. Бледная, волосы дыбом, из носа течет. Закон подлости — ты выглядишь особенно плохо в тот самый момент, когда отчаянно необходимо выглядеть хорошо.

Я столько лет представляла себе момент нашей встречи с Ириной — она стоит на обочине, и мой шофер обдает ее из лужи с ног до головы. Я выхожу из машины, изображаю радость узнавания, отряхиваю белой замшевой перчаткой грязь с ее не слишком нового пальто и предлагаю заехать куда-нибудь, выпить и вспомнить прошлое.

Или мы встречаемся с ее нынешним шефом на переговорах, он по селектору вызывает ее с бумагами. «Ирина? Не та ли?» — спрашиваю я. Радость узнавания. «Ты совсем не изменилась!» — говорю я. «Зато тебя не узнать», — говорит она дрогнувшим голосом, разглядывая жадным взглядом мою одежду и драгоценности.

Теперь все эти варианты в прошлом. Встреча произошла так, как произошла. И выглядела я совсем не лучшим образом. Реванша не получилось. Я все эти годы репетировала чувство превосходства, которое позволило бы мне быть снисходительной и все простить. Получилось все наоборот. Хорошо хоть она не выказала снисходительности в отношении меня.

Господи, как меня терпит Василий Федорович? Ухожу рано, прихожу поздно. В поставках мяса в морозилку бывают перебои. Количество пищи неудовлетворительно, поэтому выражение голодной скорби морду не покидает. Будь я котом, я бы с такой женщиной жить не смогла.

И это при том, что он просто ангел терпения. Я смотрю на него с особенной нежностью. Скоро, Василий, мы с тобой будем есть только сухой корм. Если, конечно, я не найду серьги. Или хотя бы деньги. Тогда можно будет сказать, что серьги просто продала.

Где взять 25 тысяч?

Так. Спокойно. Таких людей не много, но они есть. Звоню Ленке. Она — человек конкретный, охать и ахать не будет. Насчет денег — это не к ней. Ее жизнь — волшебное поле халявы, но зарплата при этом не больше моей. Если она чем и может помочь, то советом.

Рассказываю ей обо всем — и о серьгах, и об Ирине. Почему-то совпадение этих двух событий кажется мне особым цинизмом судьбы.

— Что скажешь в магазине?

— Ну, не знаю. Скажу, что серьги взяла клиентка показать мужу. У нас обычно так и делают, ничего в этом особенного нет.

— Это даст тебе неделю, — говорит она деловито и безжалостно.

Ленка считает, что лучше занимать у женщин — они потом ничего не хотят, кроме возврата денег. С мужчинами же не всегда ясно — должна ли ты им что-то еще? И если да, то ждут ли они, что ты им и долг вернешь, и за любезность заплатишь? Или если хорошо заплатишь, то можно и долг не отдавать? Еще она точно знает, что мужчин ни о чем просить нельзя — им важна свобода маневра. Вроде как они сами решили помочь, без просьб, слез и нажимов. Женщина, которая хочет добиться своего, должна быть без лишних проблем — веселая, забавная, ласковая, всем довольная. То есть мне в моем нынешнем состоянии рассчитывать не на что.

Среди моих знакомых много богатых женщин. Проблема в том, что почти все они — клиентки магазина. Попросив у них денег, я потеряю их навсегда. Мне, правда, все равно терять — не клиенток, так работу.