Книга Протекторат - Олег Авраменко

Конте задумчиво пожевал губами.

— Это форменный шантаж, адмирал. Настоящее иезуитство! Вы припёрли меня к стенке. Если бы не повышение, я бы ещё подумал, но так… Я не смогу спокойно носить адмиральский мундир и командовать эскадрой с сознанием того, что однажды уже спасовал перед трудностями и предпочёл более лёгкий путь. Вы же прекрасно знали, что я не откажусь.

— Вы согласились бы в любом случае, — произнёс Ваккаро, удовлетворённо потирая руки. — Адмирал Росси охарактеризовал вас, как человека с сильно развитым чувством долга и всецело преданного идее Протектората. Он даже предложил мне пари, что вы согласитесь на любых условиях. Я пари не принял, поскольку тоже был уверен в вашем согласии. Вы взялись бы за это задание хотя бы потому, что надеетесь доказать невиновность адмирала Сантини, который в курсантские годы был для вас образцом для подражания. Я прав, не так ли?

— Да, — не стал отрицать Конте. — А вы не боитесь, что из симпатии к адмиралу Сантини я скрою от вас неблагоприятные для него факты?

— Этого я опасаюсь меньше всего. Во-первых, если Сантини замешан в заговоре, это будет значить для вас крушение идеала, и вы не станете выгораживать человека, который предал — или продал — свои убеждения. Во-вторых же, вы никогда не пойдёте на сделку с собственной совестью. Вы прекрасно понимаете, что слияние Корпуса с Семьями будет настоящей катастрофой. Протекторат из союза свободных миров превратится в ещё одну кровожадную империю, а мы, военные, станем обыкновенной бандой разбойников, вооружённых самым совершенным оружием массового уничтожения. — Адмирал прокашлялся и положил папку в ящик стола. — Что ж, ладно. С докладом нашего агента вы ознакомитесь позже. Вам не следует слишком долго задерживаться у меня. По официальной версии в настоящий момент я пытаюсь убедить вас признать свою вину в обмен на смягчение наказания, а вы упорно отказываетесь. Когда вы выйдете от меня, то сразу же в приёмной напишете на имя начальника Генерального Штаба рапорт об отставке и передадите его моему адъютанту. Только не забудьте особо подчеркнуть, что решительно отвергаете все обвинения в ваш адрес. Не скупитесь на резкие выражения — в рамках допустимого, разумеется; даже дураку должно стать ясно, что вы собираетесь уйти со службы, громко хлопнув дверью. Завтра эта новость будет у всех на устах, многие начнут роптать, и мы вроде как будем вынуждены пойти на попятную. Через два дня адмирал Росси вызовет вас к себе — якобы для того, чтобы сообщить, что ваша отставка не принята. А в начале следующей недели вы получите новое назначение — капитаном эскадренного миноносца «Отважный», ещё месяц назад прикомандированного к дамогранской базе. Подкрепление, так сказать. — Адмирал ухмыльнулся. — Вы уж извините, бригадир, но это эсминец класса «Викинг».

Конте моментально скис.

— Ну, спасибо! Ничего подревнее вы найти не могли?

— Увы, нет. Это последний «Викинг» у нас на вооружении. Он ещё в хорошем состоянии, и нам было жаль списывать его в утиль. Тем более что на Дамогране не хватает кораблей. А для вас это будет отличное прикрытие. Согласитесь: многим покажется очень подозрительным, если вам дадут современный боевой крейсер, в то время как даже флагман дамогранской эскадры морально устарел лет двадцать назад.

— Я всё понимаю, адмирал. Просто моя первая реакция…

— Ваша первая реакция была понятной, — сказал Ваккаро. — Пересесть с «Вулкана» на «Викинг», с новейшего линкора на старый эсминец, удовольствие небольшое. Впрочем, «Отважный» — весьма надёжное и быстрое судно, оно развивает крейсерскую скорость до трёх с половиной парсеков в час. А манёвренность и огневая мощь для ваших целей не столь важны. Правда, ходовые двигатели на высоких уровнях «ц» сжигают слишком много дейтерия, так что по пути вам придётся сделать две остановки для дозаправки — на Нью-Джорджии и Эль-Парайсо. Ни в коем случае не отказывайтесь, если власти этих дружественных нам планет попросят вас принять на борт пассажиров — свободного места на эсминце достаточно, вы всего лишь выполняете перелёт с Терры-Сицилии на Дамогран, поэтому не стоит возбуждать лишних подозрений. О рейсе «Отважного» было объявлено ещё месяц назад, вылет состоится в срок, мы только поменяем капитана. Поэтому не исключено, что на одной из промежуточных остановок на ваш корабль попытаются подсесть киллеры Семьи Маццарино. Тогда ими займутся двое специальных агентов, которые будут в составе экипажа. Вам всё ясно, бригадир?

— Да, адмирал. Я уже могу идти составлять рапорт?

— Да, пожалуй… Нет, обождите ещё минутку. — Адмирал Ваккаро немного помолчал, явно колеблясь, затем произнёс: — Между прочим, я спрашивал о вашей личной жизни вовсе не из праздного любопытства.

— Да, — произнёс Конте таким тоном, который можно было истолковать как «я весь внимание».

— Отсюда ваш корабль отправится по меньшей мере с одним пассажиром на борту. Буквально на днях была получена заявка от Евы Монтанари, падчерицы адмирала Сантини. Недавно она закончила учёбу в университете Нуово-Палермо и теперь решила вернуться на Дамогран к матери и отчиму. Для нас это удачное стечение обстоятельств.

— Да, — повторил Конте всё с той же интонацией.

— Полагаю, вам было бы полезно… гм… подружиться с этой девушкой. Вы понимаете?

— Понимаю.

— Только будьте осторожны, не увлекайтесь, — совершенно серьёзно предупредил адмирал. — Она всё-таки из Семьи.

Глава 2 Виктория Ковалевская, дитя звёзд

Мой сосед за карточным столом собирался меня убить. Просто так, не ради дела, а потому что я ему не нравилась. Очень сильно не нравилась — а в глазах таких людей, как Оганесян, это было достаточным поводом для убийства. Столь глубокая неприязнь ко мне выросла из первоначальной симпатии: он сразу положил на меня глаз, но я упорно игнорировала все его знаки внимания, отчего Оганесян почувствовал себя оскорблённым и решил, что я должна быть наказана.

Впрочем, он пытался убедить себя в том, что моё поведение крайне подозрительно и я явно что-то разнюхиваю, но на самом-то деле его решение избавиться от меня было продиктовано исключительно уязвлённой гордостью. Однако же, при всей необоснованности и надуманности своих подозрений Оганесян был совершенно прав: я действительно представляла для него серьёзную опасность, и то гораздо бóльшую, чем он мог себе вообразить…

Крупье вновь сдал карты. Мне пришла пара тузов, у Оганесяна было три дамы, а у сидевшего справа от меня Геворкяна — две шестёрки. Четвёртый игрок, Майсурян, надеялся подобрать валет или шестёрку и заиметь «стрит», но он не знал, что у него нет никаких шансов — все эти карты уже были на руках.

В первом круге никто не пасовал, но и ставок не повышал. Дождавшись своей очереди, я сбросила две карты, а взамен обзавёлась третьим тузом. У Геворкяна как было, так и осталось две шестёрки; Майсурян по-прежнему располагал недоделанным «стритом»; зато Оганесян, вдобавок к уже имевшимся у него трём дамам, подобрал ещё одну.