Книга Змеи и серьги - Хитоми Канехара

Он за плечи так меня приобнял и говорит:

— Ты права. Это я представить себе не могу.

А потом руку уже ниже плеча моего опустил и по груди меня погладил. Пытаюсь вспомнить, какого цвета на мне лифчик надет, тут слышу внезапно что-то типа глухого стука, раз — и мужика этого нет. Не поняла, что происходит, стала оглядываться… Вижу, он на земле валяется, а рядом Ама с горящими глазами стоит. Ама его ударил, поняла я.

— Какого хуя ты творишь?! — прямо на бегу заорал второй мужик и рванулся к Аме.

Ама вместо ответа прямо в приближающуюся морду кулак впечатал, а после уселся верхом на того, что в «Версаче», который все еще пластом лежал. Двинул ему по башке, и еще двинул, и еще, и еще… Кровь уже ручьем полилась, а Ама все не останавливался. Мужик уже в глухой отключке лежит, а Ама все избивает его безжалостно. Маки, как кровь увидела, визжать начала. В этот самый момент я и вспомнила, какие пудовые перстни носит Ама на правой руке — на среднем пальце и на указательном. От жуткого звука металла, ударяющего о кости, у меня мурашки по телу побежали.

— Ама, кончай. Хватит уже, — говорю. А он, похоже, даже меня не слышит — все лупит и лупит кулаком в залитое кровью, неподвижное лицо мужика в «Версаче». Второй на ноги вскочил и бежать кинулся. Я сразу поняла — он полицию вызовет.

— Хватит, я сказала! — хватаю Аму за левое плечо и чувствую, как дергается другая его рука, когда кулак опять впечатывается в лицо того мужика. Пытаюсь не смотреть, отворачиваюсь — сразу вижу, как рядом Маки наизнанку выворачивает. — АМА!!! — кричу в голос… чувствую, как расслабляются его мышцы и вздыхаю с облегчением, потому что думаю — закончилось наконец-то.

Но нет, далеко еще не закончилось. Ама засунул этому мужику пальцы в рот! И шарит там — так, будто ищет что-то!

— Да какого хуя ты делаешь?! — Стукаю его по башке, тяну что есть сил за футболку. И тут слыщу — сирены воют.

Я поглядела вверх, на Маки, — и ору ей, чтоб сваливала побыстрее. А она белая была, как привидение, а все-таки умудрилась выговорить:

— Надо нам втроем еще как-нибудь встретиться, точно… — Рукой коротко махнула и исчезла.

— Крутая девчонка эта Маки. Пьяная — а бегает все равно со скоростью света… Оборачиваюсь к Аме. Он с трудом на ноги подымается и смотрит на меня невидящим взглядом.

— Да приди в себя! Понимаешь или нет? Здесь сейчас копы будут! Нам валить надо!

Двинула ему в плечо — а он как-то жалко улыбается. А потом схватил меня за руку — и мы рванули, он — впереди и меня за собой тащит, а я воздух ртом ловлю.

Долго бежали, я уже думала — все, не могу больше, увидели узенький какой-то переулок, по нему промчались и прямо на землю рухнули.

— Это еще что за хуйня была?! — Я сама раздраженному своему тону удивилась.

Ама присел рядом со мной на корточки, руку протянул, кулак окровавленный передо мной разжал — и показывает у себя на ладони две красные штуки, каждая — в сантиметр длиной. Зубы того мужика — я как-то мгновенно это поняла. Ощущение было — словно по спине кубиком льда провели.

— А это тебе. Маленькие трофеи от мстителя, — сказал Ама, улыбаясь гордо и с совершенно детской невинностью.

— И какого черта мне с этим делать?! — рычу, но он все равно берет мою руку и кидает оба зуба мне на ладонь, а сам неотрывно в глаза мне смотрит. И говорит:

— Нет, возьми. Это символ того, как я тебя люблю.

Я ушам собственным не поверила. Я не представляла себе, что сказать. Просто открыла рот и позволила словам самим из него вылететь:

— И никакой это не символ любви… Ну, по крайней мере — не у нас в Японии.

А потом он свернулся в клубочек и прижался ко мне, и я гладила его по волосам, пока мы с ним оба не успокоились.

Добрели мы до какого-то парка, нашли там фонтанчик питьевой, Ама руки помыл и футболку простирнул. Успели еще на последний поезд до его дома. Как только зашли в квартиру, я Аму сразу в ванную затолкала. Осталась одна, вытащила зубы из косметички, покатала их на ладони… Смыла с них кровь в кухонной раковине, засунула опять в косметичку. Думаю — как дошла до жизни такой? Как влипла в эту ситуацию — с психом, который всерьез считает, что мы — вместе? А что, если я уйти от него надумаю? Он меня убить попытается? Тут Ама выходит из ванной. Садится рядом, смотрит так, словно мысли мои прочесть старается. Сижу молча, ни единого слова. Наконец слышу — он говорит:

— Прости, — тихо так, почти шепотом. — Я просто контролировать себя не могу, — говорит. — Понимаешь, вообще-то я по характеру добрый, но когда перехожу черту — все, уже только до упора, до конца. Пока он не сдохнет, понимаешь?

Так он это сказал — я невольно подумала, что он уже кого-то убивал.

— Ама, врубись, ты совершеннолетний. В смысле — по закону. Если убьешь кого-нибудь — железно сядешь.

— Да нет, если честно, я еще не совершеннолетний, — отвечает, нахально глядя в глаза. Все, чувствую, лопнуло мое терпение. Интересно, и чего я вообще парюсь, беспокоюсь за него!

— Не будь ты дебилом!

— Нет же, это правда! — кричит.

— Когда мы познакомились, ты говорил — тебе двадцать четыре!

— Говорил! Но я ведь просто подумал, что это тебе примерно столько! Не хотел, чтоб ты мальчишкой сопливым меня считала!.. Ладно, как-то я на тебя это все тупо вываливаю. Наверно, надо было посерьезней изложить, точно? Да, а тебе-то на самом деле сколько лет?

— А вот хамские вопросы задавать нечего!.. Я, между прочим, тоже еще несовершеннолетняя!

— Прикалываешься, да?! — У Амы глаза из орбит выкатились. — Правда, что ли?! Вот здорово-то!

Улыбается до ушей. Обнимает меня.

— Просто мы с тобой оба старше своих лет выглядим, вот и все, — говорю.

Отпихиваю его. Начинаю понимать, как же, по сути, мало мы друг о дружке знаем. Ни о родителях, ни о том, кому сколько лет. И ведь не то чтобы мы эти темы сознательно старались не обсуждать, ничего подобного. К случаю не выходило как-то. Даже теперь, зная уже, что ни одному из нас и двадцати нет, и то не напрягаемся узнать — кому все же сколько…

— Слышь, Ама, а как тебя по-настоящему-то зовут? Амано? Суама?

— Суама? Это еще что за имя идиотское? Амадеус, вот так! Ама — имя, Деус — фамилия. Крутая фамилия — Деус, точно? Звучит — прямо почти как Зевс!

— Не хочешь говорить, как тебя зовут, — ну и пожалуйста, переживу.

— Да меня ПРАВДА так зовут! А тебя-то как?

— Спорим, ты решил, Луи — это от Людовика XIV? Ну и фиг тебе! Луи — это в честь Луи Вуттона.

— Так что ты у нас женщина из высшего общества, — хмыкает он саркастически и протягивает мне банку пива. Первую из тех, что мы усосали, пока трепались до самого утра.

На следующий день — было чуть позже полудня — я уже сидела с Шибой-сан в «Желании», дизайны разных татуировок смотрели. Там их столько было — я просто поверить не могла… и укие-э (видно, на случай, если нежданный гость из цивильных забредет), и черепа, и западные картинки типа настоящего Микки-Мауса. Я дико впечатлилась уровнем художественных талантов Шиба-сан.