Книга Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне - Валерий Белоусов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того как Тухачевского и компанию чекисты изрядно подсократили, на полигоне по приказу Берии начались работы по очистке и дегазации. Из земли сапёрами и военными химиками было извлечено 6972 химические мины, 878 неразорвавшихся артиллерийских химических снарядов и 75 химических авиабомб, а также около тысячи бочек с отравляющими веществами.
Вот такой милый парк культуры и отдыха. Грибы собирать там, конечно, можно… Угостите любимую тёщу мышьяком!
…В вольере вивария Испытательной станции лаяли голодные подопытные собаки… Вот проглоты.
Старый лаборант, трудящийся здесь за мизерную зарплату, начиная с пятидесятых («Люблю животных и науку!»), грустно, с усилием толкал перед собой по неровному, в ямах и рытвинах асфальту дребезжащую самодельную тележку, на которой стояли огромные алюминиевые кастрюли с собачьим кормом.
Вся жизнь вот так и прошла… Нелепо и бесцельно.
Мимо лаборанта прошли целина, великие стройки, любовь… Люди летали в космос, ездили в Сочи. А он всё катал в виварии свою тачку за шестьдесят рублей своей нищенской зарплаты.
Кончена жизнь.
На секунду остановившись, дряхлый старик передохнул, отдышался…
Потом поднял слезящиеся от старости голубые глаза… И тихо охнул:
— А я ведь это всегда знал. Я в это верил.
Бросив тачку, путаясь в длинных полах когда-то белого халата, старый Сержант Государственной Безопасности подбежал к своему Маршалу и, уткнувшись лицом в чуть влажный шевиот на его груди, тихо, совсем беззвучно, по-детски горько заплакал.
— А это что, неужели действительно Клодт? — Берия безуспешно пытался отвлечь разговором на посторонние темы взволнованного до глубины души старика, нежно поглаживающего его по руке. «Слушайте, ведь так нельзя! Что я ему, барышня, что ли?!»
— И не сомневайтесь, товарищ Павлов? Так точно.
Самый настоящий, товарищ Павлов! Повторение фигур с Аничкового моста… — теперь БЫВШИЙ лаборант уже никоим образом не походил на худенького, изможденного, ветхого старичка с красными, как у кролика, глазами тихого хронического пьяницы…
Многолетняя маска, за долгие-долгие годы, казалось, навечно вросшая в лицо, — прямо на глазах сползала клочьями…
Худоба старого лаборанта обернулась юношеской стройностью, откуда-то вдруг проглянула строгая офицерская осанка, в водянистых голубых глазах неожиданно появился тяжелый лёд стального, невыносимого для человеческого взора холодного блеска.
Когдатошний пенсионер, из милости, как шелудивая дворняжка, прижившийся у институтской столовой, — прямо на глазах, почти мгновенно, каким-то чудовищно страшным колдовством, стал вдруг походить на поджарого, невысокого добермана, обученного убивать врагов трудового народа не задумываясь, весело, легко и просто.
— Эй, Заспанов, старый хрен! Ты куда это заковылял? — неряшливый, с нависающим толстым пузом над засаленным брючным ремнём, которое выпирало из-под накрахмаленного халата, — короче, «майонез»[9]самого демократического вида, того самого типа НИИЧАВО, который воспевали Стругацкие, по-начальнически хамски ухватил было старичка за его узкое плечо и вдруг испуганно осёкся…
Сержант ГБ Заспанов,[10]полуобернувшись к толстячку, молча чуть приподнял тугие уголки рта, на самую малость приоткрыв стальной проблеск острых волчьих клыков.
— Э-эээ… из-з-звинит-те… товарищ… обознался… Вы так на нашего лаборанта похожи…
— Мало ли кто на кого похож. Вот мне, например, некоторые говорили, что я похож на самого товарища Берию. — Ха. Ха. Ха, весело пошутил Ларентий Павлович.
На синих брюках «майонеза» стало стремительно расширяться влажное пятно!
После взаимного обмена (в общем, никому не нужными, но порядок есть порядок) паролями Заспанов приступил к делу:
— Докладываю. Имею боевую задачу — осуществлять контроль за сохранностью трёх объектов хранения на подведомственном мне Пункте хранения.
Закладка один. Оснащение Первого лица, пол мужской.
Закладка два. Оснащение оперчекистской группы в составе одиннадцати бойцов.
Закладка три. Специальные средства.
Все единицы хранения находятся в штатном составе, согласно описи, за вычетом естественного износа.
Запасы с ограниченным сроком хранения восстанавливались по мере списания… Собачек я кормил старыми консервами, никто не подох! — смущенно хихикнул старый чекист. Потом, посерьезнев, продолжил:
— Вот, товарищ Павлов… Паспорт гражданина СССР, с пропиской, с московской — да здесь же, у нас, рядышком, в Капотне… фотокарточку мы сейчас вам сделаем! Улыбнитесь… Будет готово где-то через часик — надо проявить, закрепить, промыть, просушить, печать поставить…
Военный и профсоюзный билеты.
Удостоверения личности — МВД и КГБ. Подлинные. У нас тут станция метро «Ждановская» — конечная. Я туда частенько вечерками в пятницу захаживал.
А не надо было напиваться до скотского состояния и утраты служебных документов…
Сберегательная книжка на предъявителя.
Аккредитивы.
Наличные деньги — советские рубли, полмиллиона, эх, обесцениваются они прямо на глазах, так я тут долларов северо-американских наменял, ничего?
Драгметаллы — слитки по пятьдесят, двести и пятьсот граммов, «шоколадки»…
Монеты царской чеканки.
Теперь одежда… Я тут для вас гардеробчик обновлял раз в пять лет, согласно указанию… Ничего? Всё тут по заказанному в Инструкции размерчику, и ботиночки, и рубашечка… м-да, исхудали вы… Ничего, у меня тут машинка швейная — враз всё подгоню.
Тут — запасы продуктов, а тут всякое разное — HP, компас, бинокль Б-8, МСЛ, рюкзак, фляга, «вальтер» ППК, ещё «вальтер», АПС, ещё АПС… А как же? Имеется. Но это в другой закладке… там у меня и СВД есть, и АК-47… Слушаюсь.
Спецхранение? В полном порядке. Можно хернуть гадов ипритом… Есть, отставить. А можно мне тогда хернуть гадов люизитом? Эх… Есть, отставить…
А вот — папочка… я сюда вырезки клеил, каждый год, по месяцам… Потому как Инструкция!
Требует добуквенного исполнения.
— Спецкомитет?
— Ликвидирован.
