Книга Слово тролля - Александр Плахотин

Там, в коридоре, прямо на голом полу, сидел гном по имени Дож – Дырявый Мешок. Чем он занимался? Рубился со стражниками в карты. И, по-моему, очень успешно, так как у парней остались только исподние рубахи, а кольчуги, оружие, не говоря уже о такой мелочи, как кошельки с деньгами, скромно лежали рядом с гномом.

– А, Лукка, друг мой! – радостно отвлекся гном от игры. – Не желаешь присоединиться? Тут парни так классно играют! Присоединяйся, дружище, тебе понравится!

– Да нет… – Я немного растерялся. – Я тут по другому делу… Там, это, стражу зовут…

– Давно? – ехидно уточнил Дож.

– Минут пять… Стражники переглянулись:

– Это, как его, это… ну, в общем, гном, дело такое – служба, понимаешь…

– Чего-чего? – не понял Дож.

– Служба, говорю тебе, гном… Идти надо… Карлик аж подлетел:

– Нет, парни, я что-то не понял!!! – С губ карлика слетала пена праведного гнева. – Нет! Боги, вы послушайте, что шепчут эти досточтимые гархэз своего рода!

Служивые выстроились в шеренгу и, вытянувшись, едва дыша, внимали каждому слову гнома.

– Я трачу последние дыхания своей ни за что загубленной жизни на этих, этих… – Гном еле дышал, его глаза пылали багровым. – На вас еще куча тряпья, а вы хотите улизнуть при первом же ничтожном поводе!!! Пусть я прожил недостаточно праведно и на моей душе грехов больше, чем самоцветов в Голубой Горе, но, Отродье вас всех побери, я хочу уйти из этой жизни красиво и так, чтобы меня запомнили надолго. И поверьте, ваши голые задницы рядом со мной, гордо идущим на смерть, запомнят надолго!..

Во время всего этого выступления Дож – Дырявый Мешок прыгал, как та собака, мучимая тучей взбесившихся блох. Наверно, все то, что хотел сказать гном, просто никак не выговаривалось словами. Надо было видеть, как он размахивал руками, выражая то, что не смог выговорить! Глядя на это беснование, служивые бледнели, краснели и готовились к худшему, кажется совсем потеряв голову от происходящего. К жизни нас вернул клочок бумаги, бабочкой выпорхнувший у всех на глазах из рукава гнома. Дож замкнул пасть и вместе с остальными проводил взглядом карту до пола. Говорят, что такая тишина бывает только в могиле. Не знаю, не бывал… Но по лицам стражников понял, сейчас буду… в качестве свидетеля.

– Нет, парни, раз надо, так надо. – Карлик сделал шаг назад. – Что я – не человек, что ли?

Я удивленно вытаращился на Дожа. Он продолжал пятиться.

– Я все понимаю: надо – значит, надо. Служба – она ведь не ждет, она, так сказать, зовет, вот… Ну а если вас зовут, тем более такой человек, как преподобный Хари, вы, мужики, поспешите. А то всякое бывает, мож, ему плохо совсем там, помощь какая нужна. Вы себе идите, а я здесь постою, посторожу мою… – Старшина потянулся за проигранным копьем. – Я хотел сказать, нашу… – Стража дружно сделала шаг вперед. – ВАШУ!!! одежду…

Всю дорогу к площади гном отчаянно отплевывался кровью и, прихрамывая, тихо ругался.

– Дож, а за что тебя схватили? – почему-то захотелось спросить.

Дырявый Мешок пальцем попробовал шатающийся зуб и, снова сплюнув красным, нехотя процедил:

– За жестикуляцию…

Я уважительно взглянул на карлика:

– Это очень тяжко?

– В смысле? – повернул голову Дож.

– Ну, если честно, то ни я и, больше чем уверен, никто из наших о таком проступке даже и не слышал.

Опасный преступник, невнятно помянув всех святых и не очень, удостоил начинающего урку поучающим ответом:

– Смотря сколько на кону и…

– И?.. – начал постигать я секреты совершенного преступления.

– …И какая карта у тебя на руках, – с глубокой печалью вздохнул гном.

Оставшуюся часть пути мы шагали молча, каждый думая о своем.

Рыночная площадь встретила нас радостным гулом, огромным помостом, увенчанным двумя виселицами, и разношерстной толпой. Кого здесь только не было! Людей я не считаю, они здесь составляли общую массу, на фоне которой особо ярко выделялись пяток-другой соплеменников Дожа – Дырявого Мешка; парочка вечно подозрительных орков, нервно сжимающих рукоятки мечей за поясом; десятка два мелких гоблинов, шарящих радостными взорами по нам, обреченным, заодно не забывая проверять и карманы высокорослых разинь. Был там и разный другой народец, о котором я знал только по картинкам. Больше всего мое внимание привлекла одна парочка – здоровенный, с хорошего лося, седой кентавр и восточный эльф. Как я уже сказал, кентавр был просто огромным экземпляром, да к тому же совершенно седым. Хотя, как подсказывала мне интуиция, копыта человеколошади могли пронести свою тушу много миль без всякой остановки на отдых, а мускулистые руки в рукопашной могли бы оставить немало отметин на память о незабываемой встрече. Про эльфа можно было сказать только одно: эльф он и в пустыне эльф. Высокий, волосы длинные и белые. Не седые, а именно белые, что и отличает восточных эльфов от остальных собратьев. Уши заостренные, смазливое такое лицо. Недаром по земле начало шастать новое, пока немногочисленное племя полукровок. Кое-кто в больших городах даже стал поговаривать о всемирном эльфийском заговоре, упирая на найденные скрижали мудрецов горы Син. По моему разумению, все это чушь, хотя бы потому, что прочитать то, что там нацарапано, не смогли, а саму эту глину никто и в глаза не видел. Я так думаю, что просто млеют девки при виде высоких и светлых, а у них самих, у эльфов то есть, нутро не из камня.

Осмотр окрестностей и ход размышлений прервал хороший пинок в бок. Как видно, гном уже потерял всякое терпение в надежде добиться моего внимания и перешел к более радикальным методам, а именно начал лупить меня своими кулачками в бочину.

– Лукка, отца твоего за ногу! Ты меня слышишь или ты уже переправился в другой мир?!

– А, что?.. Прости, Дож, задумался.

– О боги, он все-таки иногда думает! Парень, признайся, ты наконец задумался о побеге! Скажи, что это так, пролей бальзам.

– У меня с собой ничего нет… Гном покраснел и, похоже, даже задымился, но все же тихо и кротко произнес:

– Лукка, друг мой, конечно, прости меня, старого, великодушно, но не смог бы ты мне, ничтожному, – Дырявый Мешок вдруг сорвался на крик, – разъяснить, что сейчас здесь будет происходить, тупая твоя башка!!!

Я удивленно посмотрел на гнома.

– Честно говоря, не знаю. Но мне кажется, что весь этот народ собрался просто посмотреть на нас. Так сказать, полюбоваться нами… И я их за это не осуждаю, – гордо выпятил я грудь, – здесь есть на что посмотреть.

– Ты так думаешь?

– Ну, я не совсем в этом уверен. Папаша говорил мне, что обитатели больших городов имеют довольно, странные, порой просто необъяснимые повадки, в смысле привычки. И не дело порядочному троллю обсуждать, а тем более осуждать их.

– Хорошо, – фыркнул гном, – даже если это и так, как ты говоришь, то неужели тебе не претит, что весь этот разношерстный сброд будет смотреть на тебя как в зоопарке. А они будут так делать, поверь мне! Они будут смаковать каждое движение, наслаждаться твоей агонией…