Книга Кронос - Джереми Робинсон

Портсмут — один из старейших портов на Восточном побережье Соединенных Штатов. Известен военно-морской верфью, гулкими мостовыми, а также — Джионе подумалось — не шибко порядочными обитателями.

Она не определила бы точно, как долго ее преследуют. Занятая беседой со своим внутренним голосом, Джиона почти не обращала внимания на окружающее. В последнее время она, когда не с кем было поговорить, частенько коротала досуг, общаясь с выдуманным адвокатом дьявола. Кто-то мог бы назвать это совестью, но девушке вроде было не в чем себя упрекнуть. Общение с внутренним голосом не раз помогало ей в трудных жизненных ситуациях. Да и не могла она похвастать большим числом собеседников внешних.

После смерти мамы Джиона мало с кем разговаривала, даже с отцом. Конечно, он был хорошим человеком: добрым, любящим, умным. Она восхищалась им и его работой. Не каждая девушка может похвалиться тем, что ее отец — известный океанограф, в прошлом же — «морской котик».[5]

Но в тот день, когда он вернулся из больницы с опухшими, заплаканными глазами и с грустью посмотрел на нее, Джиона поняла две вещи: мама умерла, а она уже никогда не будет ни с кем так близка, как была с нею. Даже с отцом. И чтобы никто не покушался на ее одиночество, Джиона кардинально сменила имидж.

Нарядные платья уступили место мешковатой, мрачных оттенков одежде из благотворительных магазинов Армии спасения. Но словно этого было мало, Джиона взяла манеру красить волосы в самые невероятные цвета. Довершали причудливый облик многочисленные браслеты на руках, носки в черно-белую полоску, проколотые брови, нос и уши. На ней словно светилась надпись: «Отстаньте все от меня!» Своей цели она добилась: общались с ней, и то изредка, такие же, как она, неудачники.

Со временем выносить одиночество становилось все трудней, хотя Джиона никогда бы в этом не призналась. Не могла она изменить раз и навсегда принятому решению. А несколько месяцев назад объявился внутренний голос. Она понимала, что это отдает легким безумием, от которого лишь пара шагов до комнаты без окон и с мягкими стенами, но ей было наплевать. Голос ничего не приказывал. Он просто говорил с ней. Спорил, если называть вещи своими именами, и — странное дело — от этого девушке становилось легче, она уже не ощущала себя одинокой. В такие минуты Джиона совершенно отстранялась от окружающего, поэтому неудивительно, что она не сразу обратила внимание на двух следующих позади парней. Они бы и дольше оставались незамеченными, если бы не исходящий от них резкий запах.

Джиона не спешила оглядываться, чтобы не выдать себя раньше времени. Она лихорадочно соображала, кто это может быть и что им от нее нужно. За год общения с бездельниками всех мастей ей довелось встречать множество неприятных типов. Большинство составляли, в общем-то, безобидные дети богатых родителей, нарочито неряшливо одетые, все как один с айподами и охочие до дури. Но попадались и настоящие мерзавцы, с которыми, как ни старалась Джиона их избегать, сталкиваться приходилось.

В любой неформальной компании девушка выглядела как своя: разноцветные волосы, готский прикид, пирсинг во всех возможных и невозможных местах. Выделяли ее из общей массы милая улыбка и остроумие плюс к тому — умственные способности, достаточные для того, чтобы с честью выходить из достаточных, в свою очередь, передряг. И — резкое неприятие наркотиков. Еще в старших классах Джиона посещала собрания борцов с наркоманией. И в то время как ее друзья писали петиции местным властям с просьбами легализовать травку, она на заседании специального подкомитета сената штата выступала за запрет не только марихуаны, но и алкоголя. Это не было связано с религиозными или иными убеждениями — слишком уж много она видела людей, чей мозг был разрушен наркотиками. Людей, деградировавших буквально на глазах. Еще вчера остроумные и эрудированные собеседники сегодня способны были говорить только о пирожных «Твинкис», зажигалках «Зиппо» и боулинге, затягиваясь очередным косячком.

Друзья-наркоманы спокойно относились к убеждениям Джионы и даже уважали ее как человека, способного на большее, нежели просто валяться на диване. Один из них как-то проронил, будучи под кайфом:

— Не смей даже думать, чтобы попробовать дурь… смотри у меня!

Но так считали не все, и к Джионе, совершенно незаслуженно, приклеилось прозвище Стукачка. Все отлично знали, что она никогда никого не сдаст полиции, но пару дней назад случилась нехорошая история. Джиона оказалась вечером на одной из портсмутских аллей. В отличие от большинства городов улицы Портсмута хорошо ухожены, на них расположены популярные магазины. Но даже на самых благопристойных улицах в поздние часы нетрудно нарваться на неприятности.

Джиона сидела на скамейке и записывала подробности вчерашнего странного сна, когда услышала неподалеку приглушенные голоса. Оторвавшись от блокнота, она успела увидеть, как неизвестный передает завернутый в полиэтиленовую пленку пакет местному наркодилеру по прозвищу Базука Джо — одному из тех парней, общения с которыми она избегала. Прозвали его так отчасти из-за любви к жвачке, отчасти из-за татуировки на руке, изображающей шварценеггероподобного громилу, стреляющего из базуки.[6]

Джиона легко догадалась, что в этом пакете. Марихуана. Опять ее угораздило оказаться в неподходящее время в неподходящем месте. Она вскочила со скамейки и, споткнувшись, упала. Встав на ноги, девушка встретилась взглядом с мрачным наркодельцом. Тот в растерянности потирал свой бритый череп, соображая, что делать. Незнакомец бросил Джо несколько слов. На мгновение Джо отвлекся, когда же опять посмотрел в сторону скамейки, там уже никого не было. Но он видел ее, знал, кто она такая и каково ее отношение к наркоте.

Шаги за спиной становились все громче. Похоже, преследователи догоняли ее — и Джиона догадывалась почему. Она приближалась к паркингу. Наверняка на лестнице, ведущей внутрь, никого не будет. Девушка посмотрела по сторонам, но по воскресеньям магазины закрываются рано, так что укрыться ей было негде. Оставалось бежать.

Не успела Джиона сойти вниз на десяток ступенек, как две руки, словно тисками, сдавили ее поперек туловища. Неизвестный оторвал ее от земли и швырнул на бетонную лестницу с такой силой, что едва не проломился череп. Глянув на нападавших, Джиона подумала: лучше бы ей потерять сознание, чтобы не видеть ничего и не чувствовать.

На нее, широко ухмыляясь, глазели Базука Джо и еще один, незнакомый мужчина. В темноте желтые неровные зубы Джо походили на волчьи клыки. Когда Джо наклонился к ней, Джиона поняла, что зубы у него и впрямь необычные: подпиленные и заостренные. Казалось, что она глядит в пасть акулы.

Джо просек направление ее взгляда и процедил:

— Будешь себя хорошо вести, я не укушу.