Книга Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Сергей Белоусов

И тут из всех углов комнаты полезли, откуда ни возьмись, маленькие бурые корявые нескладные существа. На кривых оранжевых ножках, с оранжевыми ручками, с пучками коротких зеленых щупалец вместо ступней и ладоней, они медленно и безмолвно двинулись на сестер.

Ма-а-а-ма!! — заорала Аленка, срывая охапками книги со стеллажа и швыряя их в подступающих страшилищ…

Глава вторая День рождения Алены

Примерно год назад, вскоре после событий в Фантазилье, седьмого июля семья Зайкиных готовилась встретить день рождения младшей дочки Алены. Шесть лет уже — это вам не шуточки.

В то утро Лиза проснулась неожиданно рано, часу в восьмом. Была суббота, и никто еще не вставал. Мама с папой умаялись накануне, готовя всякие вкусности, и легли спать глубоко за полночь. Алена тоже помогала и задремала прямо за столом, нарезая огурцы для салатика. Пришлось родителям умывать и переодевать ее на весу и спящую укладывать в постель.

Лиза допоздна занималась уборкой и тоже с удовольствием поспала бы подольше, но — увы! Закон подлости — если можно поваляться в кровати — обязательно продерешь глаза ни свет ни заря.

Но, раз уж выпала такая судьба, стоило, пока никто не видит, заняться главным делом. Вот уже недели три Лиза писала роман. О школьной жизни. Книга предполагалась совершенно правдивая, без всяких там волшебных штучек. На долю девочки выпало столько сказочных приключений, что временно она была ими сыта.

Название родилось необычное: «Школьные годы», а это, говорят, половина успеха. К сегодняшнему утру было заполнено семь с половиной страниц толстой тетради в линейку. С главной героиней, Изабеллой Тигренковой, пятиклассницей и борцом за справедливость, будущий читатель мог уже познакомиться. Основу же романа, борьбу между старым директором Нитратовым и молодым учителем физкультуры Демократовым, предстояло еще изобразить.

Книга создавалась медленно, в муках, а сегодня что-то работалось совсем туго. Еще раз перечитав последнюю фразу «Милиционер отпустил рокера, и мальчик радостно побежал на заседание школьного совета», Лиза захлопнула тетрадь.

Утро стояло за окном алое и золотое, как пионер с горном.

На детской площадке и вокруг нее возились в основном иностранцы. Местные жители в выходной предпочитали выспаться. Зато рядом, во дворе детского сада, не было ни души. Лиза решила выйти во двор и попрыгать на пустующей территории через резиночку.

Тихонько умывшись и одевшись, она, вместо завтрака, собрала и съела крем, подтекший с торта, прихлебывая из горлышка лимонад. Тщательно облизав пальцы, Лиза с грустью посмотрела на сияющее блюдо, на пухлый торт, украшенный грецкими орехами, клюквой и шоколадом, сунула в карман толстый моток резинки и выскочила на улицу.

— В круг, за круг, две «березки»… — шепотом бормотала Лиза, прыгая. Она упражнялась уже, наверное, час — ноги изрядно устали. Пора, пожалуй, было и домой. Алена могла проснуться и потребовать подарки. Этот момент пропускать не хотелось.

Помешали иностранцы. Гавайский ансамбль народной песни, как объяснила переводчица. Давали концерты в Тбилиси и по пути в Москву, понятно, не могли миновать Сибирь.

Каждому хотелось хотя бы посмотреть на «двор чудес» с горой мороженого и бассейном пепси-колы.

Коричневые люди в красных с белыми цветами национальных одеждах окружили Лизу. Они улыбались, шумели, блестели раскосыми глазами, сверкали фотовспышками.

— Гавайские друзья хотят поговорить с тобой, девочка, — сказала вежливая худенькая переводчица. — Они спрашивают, как тебя зовут, где ты живешь и почему вместе с другими детьми не радуешься чудесным сладостям?

— Зовут меня Лиза Зайкина, — быстро ответила героиня. — Живу я в третьем подъезде на втором этаже, вон они, наши окна. Мы все, кто рядом живет, мороженым объелись, пепси-колой обпились, а зеленый горошек не каждый и любит. Можно я пойду? У моей сестренки сегодня день рождения, она, наверное, уже проснулась.

Гавайцы зашумели еще сильнее. Симпатичная толстуха, похожая на Женуарию из «Рабыни Изауры», полезла в сумку и, оживленно лопоча, вручила Лизе набор ароматических фломастеров и плоский календарик-калькулятор.

— Для вас с сестренкой, — улыбнулась переводчица. — Мы тебя не задержим. Разреши только узнать, как ты думаешь, откуда взялось все это?

Лизе неприятно было дурачить добрых иностранцев, но что еще оставалось делать. И с ходу она придумала удобное объяснение.

— Я считаю, что природе надоело быть жестокой, — сказала девочка. — Это она так извиняется за землетрясения. Ну, пока!

Грациозно присев в прощальном реверансе, как учили в танцевальной группе, Лиза помахала рукой и помчалась к дому, прижимая к груди подарки.

Но дойти до подъезда ей не удалось.

Около дверей, на скамейке, как раз под окнами квартиры Зайкиных, расположенной на втором этаже, сидел смуглый старик в необычной для Сибири одежде. Белый тюрбан на голове, длинный — до колен — кремовый китель с сияющими пуговицами, необычного фасона сандалии и смешные, совершенно как кальсоны, штаны.

«Иностранец, — мелькнуло у Лизы в голове, — а может, сумасшедший. Что ж это он в кальсонах, фу! Наверное, иностранный сумасшедший. Раз здесь столько иностранцев, могут среди них и ненормальные быть.»

Она хотела прошмыгнуть мимо, но старик, приподняв руку и мягко коснувшись Лизиного плеча, остановил ее.

— Скажи, милая девочка, могу ли я довериться тебе? — спросил он со странным, но приятным акцентом. — Известно мне, ты не туристка, проживаешь здесь. Есть ли у тебя несколько времени, дабы выслушать мой рассказ?

Родители настрого запрещали Лизе общаться с неизвестными, но худой старик казался совершенно безобидным, а добрые глаза его смотрели на девочку с неуверенностью и надеждой.

— Вы можете довериться мне, и живу я здесь, — ответила она честно, — но я сильно тороплюсь. Надо успеть домой, пока сестренка не проснулась. Хотя, — добавила вежливая Лиза, — минут десять-пятнадцать у меня, думаю, есть. Этого хватит?

— Постараемся! — заторопился незнакомец. — Я также имею совершенно малый срок и не представляю никаких понятий, успею ли сам. Так что прежде рассказа спрячь обязательно это и никому продолжительное время не показывай.

Достав из кармана кителя белесоватый гладкий полупрозрачный камень, похожий размерами и формой на небольшой мандарин, старик положил его на ладонь девочке. Лиза мельком глянула на камень, решила, что он некрасив и наверняка представляет для чудаковатого иностранца лишь историческую ценность. Например, как воспоминание о любимом павлине, проглотившем этот камень сдуру и расплатившемся мучительной гибелью за недостойную прекрасной птицы жадность. Не забывайте — хоть Лиза и писала правдивый роман в свободное время, больше всего она любила сказки. А читатели сказок такие фантазеры…

Поэтому героиня наша засунула сомнительный сувенир поглубже в карман и приготовилась слушать.